так каждая сторона получала желаемое при сравнительно небольших затратах. И мне, и Лаверне разъяснили подробно, в чём состоит наш первейший долг перед родом… да мы и не особо противились. Незаконному сыну не след хоть на мгновение забыть, кому он всем обязан. При том ни Рейни, ни Дэлиасы не торопились скреплять союз между родами венчанием. Меня это устраивало в какой-то степени… поначалу.

Пока однажды не перестало. А опала рода изменников, рискнувших пойти против императора и покрывших своим позором дальние ветви… совпадение.

Бывает.

— Обручение затягивалось, превращаясь в фарс и обузу для нас обоих, а никому и дела не было. Даже, как ни странно, моему отцу, хотя он первым поддержал идею женитьбы сына на одной из Элиасов. К чему я это говорю… — Блейк проницательно посмотрел на Илзе, будто мысли её беспокойные читая. — Полагаю, ты думаешь, что обручение я разорвал сугубо из-за изменения статуса Лаверны, а это не так.

— Блейк, я тебя не осуждаю, — мягко заверила Илзе. — Ты вправе сам решать, с кем желаешь идти под венец. Моё мнение в этом вопросе веса не имеет. Если ты счёл необходимым отказаться от помолвки с фрайнэ Лаверной, то не обязан оправдываться передо мной, разъяснять, куда уходят корни твоего решения. Меня оно, решение твоё, вовсе не касается.

— Касается.

Не касается.

Не должно касаться.

Илзе тоже пригляделась повнимательнее к собеседнику в попытке предугадать дальнейшие его слова.

Лицо непроницаемо, взгляд спокоен, твёрд. Блейк и раньше скрывал истинные чувства не хуже незаконной силы, прятал непредназначенные чужому взору эмоции под маской невозмутимой светской любезности. И всё же кое-что можно было понять и с маской на лице.

Нет…

— Нет, — повторила Илзе вслух. — Нет…

Он не мог решиться.

Только не он.

— Почему нет?

— Ты не можешь…

— Отчего не могу?

— Ты не должен…

— Сама сказала, я вправе решать за себя. И ашша заверила, что мы…

— Ашша?! — Илзе высвободила руку, вскочила. Что-то билось внутри, рвалось наружу, отчего хотелось закричать, а после придушить Блейка собственным хвостом. Оно явно куда быстрее и милосерднее того, во что он влез по… Илзе не даже могла сказать в точности, по какой именно причине. — Ты совсем обезумел?! Ты для того впутался в эту… эту… авантюру, чтобы спросить у разумной заморской змеи, переживёшь ли мой укус или сдохнешь после долгих часов мучительной агонии?! Ты рассудка лишился, чувство края потерял?

— Рассудок мой при мне, — Блейк нахмурился.

— Тогда отчего ты мыслишь как одержимый безумец?

— Илзе, это моё решение, более чем осознанное. У меня было время всё обдумать и взвесить.

И вот он здесь, искренне не понимающий, отчего она так взъярилась.

— Жить тебе или умереть прежде срока?

— Почему ты так уверена, что я укус не переживу? — Блейк тоже встал, словно не в силах сидеть спокойно, и Илзе отшатнулась.

— Не всякому мужу дано его пережить. А если и переживёт, то лишь богам ведомо, каковы будут последствия. Возлюбленный Озары принял её яд и выжил, да только Ив и первой дюжины лет ещё не разменял, когда его отец сгорел в пламени иссушающей болезни. Или… — догадка осенила вдруг. — Или ответ ашшы тебя удовлетворил? Она посмотрела вдаль и заверила, что жить мы будем долго, счастливо и благополучно и сойдём к богам в один день, точно в этих ваших рыцарских романах? А если бы ашша сказала, что ты умрёшь, сразу или несколько лет спустя, ты бы тотчас ближайшим же кораблём в Империю вернулся?

— Нет, не вернулся.

— А стоило бы, — Илзе резким движением сдёрнула покрывало с плеч, встряхнула.

— Илзе, — Блейк шагнул к ней, попытался обнять, но она легко вывернулась из мужских рук, отпрянула.

— Я была свежим личиком при императорском дворе, диковинкой вроде разноцветных попугаев, что привозят с юга Эстилии, — заговорила Илзе зло. Пальцы бессильно мяли белый газ, удлиняющие коготки грозили разорвать тонкое кружево перчаток. — Не смотри так, знаю я распрекрасно, что тебя во мне прельстило. И отношения между нами поначалу складывались не лучшим образом. А потом та поездка в город, переменившая всё в одночасье. Женщины моего народа свободны в своём выборе, мы не превозносим женское целомудрие до небес, не почитаем его едва ли не ценнейшей женской добродетелью. Наше с тобой желание оказалось взаимно, и не было препятствий на пути его воплощения. Только оно — мимолётное увлечение, не более. Рано или поздно мой диковинный окрас померк бы в твоих глазах, потерял былой манящий блеск. Или пришло бы время венчаться с фрайнэ Лаверной, или мы попросту наскучили бы друг другу. И наши пути неизбежно разошлись бы без слёз и печалей. Но я внезапно уехала, и ты лишился занятной диковинки прежде, чем успел пресытиться ею. А тут и на бедняжку Лаверну пала тень позора Элиасов…

— Бедняжка Лаверна ныне старшая дама в свите императрицы и скоро станет фрайнэ Кленси, — неожиданно резко перебил Блейк. — Жаловаться ей явно не на что.

— Возможно. Однако ты с чего-то вообразил, будто это так увлекательно — прилететь в Финийские земли, разыскать мой клан и меня в Изумирде, отправиться прямиком в пасть ашше… А ты хотя бы раз дал себе труд поразмыслить, нужен ли ты мне? Нужна ли мне твоя жертва, желаю ли я тебя сначала отравить, а после наблюдать за твоими страданиями? Нет, Блейк Рейни, ничего мне от тебя не нужно. А если бы вдруг я и захотела чего-то определённого, то сказала бы о том ещё в Империи. Но коли не сказала, не намекнула, ни единого знака не подала, то отчего ты не задумался, что я ничего, совсем ничего от тебя не жду? Что я, я сама не желаю провести с тобой остаток твоей жизни? И кусать тебя я намерений не имею и не имела. Лучше возвращайся поскорее в Империю и на коленях Благодатных моли, чтобы уберегли тебя твои боги от запрошенной Трёхликой платы за ответ на глупый вопрос.

— Полагаешь, я всё это затеял, — Блейк широким жестом обвёл спальню, — глупости ради? Из-за причуды заскучавшего фрайна? Просто