litbaza книги онлайнДетективыТа еще семейка - Алексей Макеев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 73
Перейти на страницу:

Желудок Слепакова свела судорога, поразил его временный паралич рук и ног. О нем знают. Обо всем. И про ведьму Тоньку Кулькову. Сейчас возьмут. Крышка!

Тем временем Маслаченко и молодой кряжистый опер подошли к подъезду. Толстый с автоматом остался у машины, высунулся шофер. Из-за другого угла выехала «Скорая помощь».

«А… — подумал Слепаков. — Это к Хлупину. А может быть, уже вызвали к Кульковой!»

И тут забил безумно и часто медный набатный звон в ушах: «Нет! Ни за что! Не сяду! Чтобы я, сотрудник спецпредприятия особого профиля, пенсионер по выслуге лет, — и в камеру? Перебьетесь, ребята!»

Слепаков бойко затопал по кухне и комнате грязными от растаявшего снега башмаками. Бежать на крышу… Но там, на шестнадцатом, люк на замке. Слепаков сбросил на пол кепку, плащ и пиджак. Схватил молоток вылетел из квартиры, оставив открытой дверь. Остановился. Внизу загудел лифт. Маслаченко поднимается… А другой быстро бежал по лестнице на перехват.

Слепаков преодолел по лестнице четыре этажа вверх с той скоростью, какая была ему подвластна лет двадцать назад. Бросился к висячему замку, стал по нему лупить. Замок не поддавался. Гул стоял во всем подъезде. Полицейский бежал по ступенькам вверх изо всех сил: был слышен топот и тяжелое дыхание. Гудение лифта тоже приближалось.

— Стоять! Полиция! — раздался снизу запыхавшийся голос.

Слепаков продолжал бить. Замок отлетел, когда на пятнадцатом этаже показался молодой опер. Открыв люк, Слепаков размахнулся и запустил в преследователя молотком. Видимо, попал. Полицейский вскрикнул, выругался, раздался выстрел. Пуля с визгом ударилась о стену, срикошетила Слепакову в ногу. Он побледнел и зашипел от боли. Нога сразу онемела, штанина стала намокать кровью. «Ничего, ничего, наверх… — отчаянно думал Слепаков, волоча ногу и карабкаясь по последней узенькой лестнице. — Ну вот!..» — сказал он себе, вылезая на крышу. Перед ним сразу открылось серое небо, рассеивающийся вдали туман, мокрые крыши, провода, какой-то натянутый трос… Слепаков двигался к противоположному краю дома, оставляя кровавый след. Из люка уже вылезали полицейские.

— Стоять! — зло крикнул кто-то из них — кажется, молодой.

Голуби взлетели от крика, понеслись стаей, хлопая крыльями. Внизу, будто разноцветные жучки, шустро скользили автомобили. Катили по блестящим рельсам малюсенькие трамвайчики, суетились крошечные людишки. «Занавес, дядя! Кири-куку!» — знакомый пароль преисполнил Слепакова неотвратимой отвагой.

«Царствуй, лежа на боку… — вспомнил внезапно он. — В школе… Сказки Пушкина…» И еще одно последнее, мгновенное тепло жизни ощутил Слепаков: увидел, как внизу въезжает во двор джип, бокастенький «Мицубиси». «Антон! Эх, Антон… Вот и все…»

— Всеволод Васильевич, прошу вас, остановитесь… — сказал Маслаченко. — Остановитесь, Всеволод Васильевич…

Пробиваясь сквозь редеющий туман, солнце медленно выглядывало из-за дальних строгинских крыш. Не думая больше ни о чем, Слепаков глубоко вздохнул и шагнул ему навстречу.

Часть вторая

Если бы Слепаков не сделал последний непоправимый шаг, если бы подождал только одну минуту, он увидел бы, как из желтого трамвая, подъехавшего к остановке, тяжело сошла усталая и печальная Зинаида Гавриловна с аккордеоном за плечами и медленно приблизилась к дому.

Внезапно оценив наличие полицейской машины, «Скорой помощи», суетящихся людей, Зинаида Гавриловна бросилась прямо к тому месту, где лежал Всеволод Васильевич. Она побледнела, как полотно, издала протяжный вопль и навзничь упала на тротуар, круша об асфальт аккордеон. Какие-то соседи по двору отнесли ее на скамейку. Снова начали вызывать «Скорую».

Приехал полицейский «УАЗ» со следователем и экспертом. Из «Ауди» вылез исполняющий обязанности начальника отдела майор Полимеев. За ним еще один опер, капитан Сидорин, еще один — по отношению к задействованным уже Маслаченко и старшему лейтенанту Рытькову.

И когда вся трагическая коллизия будто бы стала укладываться в рамки необходимого порядка, увезли с одиннадцатого этажа Хлупина, увезли — почему-то в институт Склифосовского! — Зинаиду Гавриловну, отправили в морг останки самоубийцы, — как вдруг раздались новые крики ужаса. Позади мусорных контейнеров обнаружили тело дежурной по подъезду Антонины Кульковой.

Опять «Скорая», беспомощно толкущийся среди зевак старичок с темными очочными стеклами, оказалось, муж злосчастной консьержки… Словом, ни сотрудники полиции, ни здешние старожилы не припоминали такого напряженного дня в этом квартале. Долгое время никто из свидетелей никаких вразумительных показаний не мог изложить. Да и свидетели-то оказались весьма относительные.

Не раньше чем через час следственная группа (в том числе Рытьков, травмированный слепаковским молотком) приступила к тщательному изучению происшедшего. Повалившегося на капот собственного джипа, безудержно рыдавшего Антона Квитницкого оперативники взяли на заметку. Проверили документы, записали номер серо-стального «Мицубиси». Исчез и неизвестно в каком направлении ночной заместитель Антонины Кульковой по имени не то Мамед, не то Мухамеджан. И, наконец, после всего случившегося пришлось вызвать машину «Скорой помощи» для профессорши Званцовой, настигнутой из-за эмоционального восприятия трагедии гипертоническим кризом.

На четвертый день Всеволода Васильевича Слепакова хоронили на Пятницком кладбище, в ограде, где находились могилы его родителей. Пришедшие проводить в последний путь Слепакова случайно обратили на это внимание.

Расходы, связанные с ритуальными хлопотами, перевозкой гроба и непосредственно похоронами взяло на себя спецпредприятие, где Слепаков работал до выхода на пенсию. В организации похорон принял участие товарищ юности Слепакова Антон Германович Квитницкий. Привез большой, увитый траурными лентами венок с надписью «Дорогому другу Севе. Безутешный Антон». Он же заранее заказал у кладбищенского руководства приличное надгробие. Такое сослуживцы Слепакова не потянули бы. Всеволода Васильевича не отпевали, поскольку Зинаида Гавриловна лежала в институте Склифосовского с сотрясением мозга и серьезным нервным расстройством. А пятеро бывших сослуживцев свидетельствовали, что Слепаков церковь не посещал и, скорее всего, верующим себя не считал. Да и уход его из жизни был самовольный, что по церковным канонам не допускалось. Наверно, Зинаида Гавриловна все-таки настояла бы и заказала мужу отпевание, если бы могла. Хотел было по этому поводу вмешаться Квитницкий, но его отговорили. Тогда он пригласил всех присутствующих в ближайший ресторан на поминки, руководствуясь усвоенным где-то афоризмом «Мертвых в землю, живых за стол». Естественно, никто не отказался. Кадровик Валетный, когда-то объявивший Слепакову о его выходе на пенсию по выслуге лет, произнес последнее слово официальной печали, кончавшееся неизменным «спи спокойно, дорогой товарищ» и пр. Следует заметить, что, кроме пяти сослуживцев Слепакова и Антона Германовича Квитницкого, при захоронении стояли еще двое: невысокая худенькая женщина лет сорока пяти и рослый парень спортивного телосложения в теплой кожаной куртке и джинсах. Один из присутствующих, кажется, углядел в худенькой женщине бывшую сотрудницу, но был в том не очень уверен. А Валетный, который, как он сам говорил, «сто лет сидел на кадрах», наверняка бы ее узнал, но слишком увлекся организацией печального мероприятия и женщину не заметил.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 73
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?