Скорпион валялся на полу, истекая кровью, но его люди продолжали палить по бойцам Кувалды. Послышался крик Веллога, который, размахивая руками, выбежал в зал:

– Да что вы делаете, выблудни?! Здесь же газовые рожки с трубами, вы нас всех… А-а! – взвыл он, когда Кувалда подстрелил и его.

Администратору досталось покрепче, чем Нарле, – он схватился за живот и осел на пол. От боли он скривился, и Рофомм подумал, что боль делает людей жутко уродливыми. Тихо скуля, он отполз к помосту и вцепился руками в живот. Мама, поняв, что сына нет в гримерке, выбежала в зал, а Кувалда что-то орал про «лояльность новому начальству», и Рофомм вдруг до странного сильно возжелал заткнуть ему чем-нибудь рот, чтобы он даже пискнуть боялся.

Рука Нерса, в которой был зажат револьвер, вдруг перестала принадлежать хозяину, хотя он явно сопротивлялся. Рука выгнула кисть, и дуло револьвера упёрлось ему в губы, раздвигая их и скрежеща по зубам. Все – и люди Кувалды, и люди Скорпиона, застыли, а Кувалда размахивал второй своей свободной рукой, требуя не вмешиваться. Нарла, поняв, что её никто не замечает, сползла с помоста, подтягивая за собой раненую ногу, и стала рыскать руками по трупам в поисках револьвера.

– Это она! – заорал вдруг кто-то из подчинённых Нерса, завидев Лирну. – Странная баба из администраторов! Я видел её за работой, она всемирная паску…

– А ну схлопнись! – рявкнула в ответ на него Лирна, подбегая к сыну и хватая его за плечи. – Ты чего вылез? Иди отсюда, пошли, Рофомм… – с деланым спокойствием заговорила она.

Но Рофомм не шевелился. Один из локонов упал ему на бровь и щекотал веко, но он даже не думал его стряхнуть. Он без особого удивления собственным способностям смотрел на Кувалду-Нерса. Где-то внутри, и в то же время не-здесь, он держал Кувалду за руку своей хилой детской ладонью. Не-рука Кувалды сопротивлялась, и телесная его рука сопротивлялась тоже. Но Рофомм был слишком раздражён тем, что Нерс пристрелил дядю Эрца, который давал ему поиграться с револьвером, ранил Нарлу в её тонкую ровную ногу, ранил Веллога в живот. И вообще Нерс ему не нравился. Можно заставить его нажать на курок, ведь дядя Эрц мёртв и не скажет, что он жестокий и урод.

И тут один из бандитов догадался.

– Это он! Это не она, а её маленький гадёныш!

Кто-то из бойцов дёрнул опустившимся было оружием, как Лирна зашипела:

– Только попробуй его тронуть, и я тебе лицо отгрызу!

Нерс что-то неразборчиво замычал, говорить он не мог из-за того, что дуло уже было у него во рту. Что бы он ни говорил, один из бандитов понял это как приказ пристрелить Рофомма:

– Да ничего она не сделает, прибейте мелкого…

– С ума сошёл? – рявкнул на него коллега. – Он же маленький! Твоё посмертие гноем и вонью…

Нерс снова замычал. Нарла уже нашла револьвер и проверяла его на предмет готовности. Тот, кто предложил пристрелить Рофомма, прицелился в ребёнка и приладил палец к спусковому крючку, но Нарла успела раньше, выпустив ему в грудь весь барабан. Она что-то кричала на гогском диалекте про «проблудной конец», из которого вылез бандит, чтобы попасть в свою «ржавую мамашу», про червей, которые сожрут его посмертие, что-то про Скорпиона и про свою ногу. Люди Скорпиона вскинули стволы, целясь в тех, кто направил пистолеты на Нарлу, а Кувалда, все ещё с дулом во рту, неистово мычал и пятился, размахивая рукой своим людям, чтобы они не стреляли. Когда патроны кончились, Нарла зарыдала, забыв про ногу, из которой вытекала кровь.

Лирна взяла сына за руку и подошла с ним к Кувалде. – Нерс, ты сохраняешь спокойствие? – спросила она.

Собрав в кулак последние капли иронии, Кувалда неразборчиво хмыкнул.

– Сынок, отдай мне, пожалуйста, его револьвер.

– Но тогда они тебя застрелят, – возразил Рофомм.

Лирна провела рукой по его кудрям.

– Ты у меня такой умный! Конечно же, не застрелят, ведь если что-то случится, то я, ты или Нарла взорвём газ. – А Нарла сможет? – с сомнением спросил мальчик.

– Да я им кишки на срам намотаю, – сквозь слёзы прорычала певичка, которая уже раздобыла новую партию патронов и принялась заряжать револьвер.

– Ну ладно, – пожал плечами ребёнок и освободил руку Кувалды от своей воли. Нерс послушно отдал оружие Лирне, вытирая рукавом рот, из которого от страха сочилась слюна как у псины.

Мама о чем-то тихо заговорила с бандитом, но Рофомму не было дела до их бесед. Он уселся рядом со скулящим Веллогом и попросил перестать его издавать «эти звуки». – А какие, всемирной селёдкой тебя по морде, звуки я ещё должен издавать? – прорычал администратор. – У меня пуля в кишках, и они кровоточат вовнутрь и во все стороны.

Он снова скрипнул, и Рофомм скривился. Дядя Веллог со своими звуками боли мог бы вдохновить целый оркестр музыкантов-упадочников, но Рофомм не был ценителем искусства даже на свой детский манер. Скулёж Веллога шёл от боли, а боль вызывала рана, всю серьёзность которой он ещё не осознал. Когда он особо противно скрипнул, Рофомм почувствовал, как его сущностное щупальце вторгается в самую рвань, откуда шло больше всего крови. Рвань начала затягиваться слой за слоем, выталкивая пулю из тела Веллога. Веллог перестал скулить, осознав, что боль прошла. Теперь он ухал, трогая себя за живот. Нащупав скользкую от крови пулю под рубашкой, он запустил пальцы под кафтан и вытащил железяку на свет телесный.

– Жуть всемирная, – прошептал он и перевёл взгляд с пули на серьёзное лицо мальчика. – Ты чего сделал?

– Я бы что угодно сделал, лишь бы ты умолк, дядя Веллог, – ответил Рофомм.

Позже приехали несколько мужчин в полицейских плащах, которых он раньше частенько видел распивающими с Эрцем кактусовую гоночную, а потом мама, взяв его за руку, пешком пошла куда-то далеко, а за ними покорно шли Нерс и ещё несколько человек. Кажется, они уже покинули столицу и вошли в ту часть агломерации, где жили богатые в собственных домах с садиками. В одном из таких домов жили госпожа Андеца с Леарой, старшая жена и единственная законнорождённая дочка Эрца-Скорпиона. Взрослые что-то обсуждали, а мать не отпускала его от себя. Видимо, ей доставлял удовольствие страх в глазах Кувалды.

* * *

– Он больше не пытался захватить дело, – рассказывал Рофомм. – Жена Эрца легализовала всё, что могла, а мать получила-таки свою аптеку. Вот в этом здании, – он похлопал ладонью по жухлой траве увядшего садика на крыше Дома-с-манекеном.

Где-то там, где нити времени сплелись с другой реальностью, курсант полицейской офицерской школы Дитр Парцес читал книги по истории криминала о том, как застрелили легендарного Эрца Андеца по прозвищу Скорпион. Его партнер-конкурент Нерс Кевцес по прозвищу Кувалда перебил всех сотрудников, включая, видимо, Нарлу и Веллога, а затем устроил самую настоящую бандитскую осаду семейного поместья в богатом пригороде. Кевцес полностью захватил его дело и его имущество, не оставив живых наследников, но торжествовал он недолго – не сумев договориться с прикормленными Скорпионом полицейскими, он сам поплатился жизнью. А Лирна Сироса умерла за пять лет до всего этого, истекла кровью после тяжёлых родов. Рофомм Ребус рос в сиротском доме за пару циркуляров от перестрелки, в окружении равнодушных, жестоких или даже извращённых людей. Одиноким, напуганным до злобы, которая однажды вырастет до всемирных масштабов и поднимет Ребуса до недочеловеческой высоты порочного гения. Но не здесь. Не в этом временном узоре.