– А ты считаешь, что все должны поглощать плоть умерщвленных животных и заходиться от этого в экстазе? – так же ехидно ответила Маша.

– Ты что, вообще мясо не ешь? – не веря своим ушам, переспросил Дэн.

– Предпочитаю овощи, – спокойно сказала Маша, решив отказаться от первоначального желания отстаивать свои принципы и не вступать в долгую полемику по поводу своих пристрастий.

Дэн принял объяснения без лишних эмоций. Ему вовсе не хотелось ссориться с напарницей из-за такой ерунды, как выбор пищи.

Вернулся официант и с довольной улыбкой на лице сообщил:

– Ваш заказ готов. И даже быстрее, чем планировалось. Приятного аппетита.

Напарники принялись за еду. За весь день им не удалось перекусить, поэтому, не сговариваясь, они решили сначала утолить голод, а уж потом переходить к насущным проблемам.

Покончив с десертом, Дэн откинулся на спинку стула и обратился к Маше:

– Ну и что ты обо всем этом думаешь?

– Пока не знаю. Чтобы делать какие-то выводы, нужно все как следует взвесить. По твоей милости я так и не успела изучить бумаги, которые подготовил Калабин.

– Предлагаю передислоцироваться в мой номер, в ресторане слишком много лишних ушей. Просмотрим папку, которую дал Калабин, подобьем итоги опроса свидетелей. Согласна?

– Не возражаю, – ответила Маша, поднимаясь со своего места.

Дэн подозвал официанта, расплатился за ужин и поспешил вслед за Машей. Та уже стояла у основания лестницы и нетерпеливо постукивала каблучком, наблюдая за приближением напарника.

– В котором часу отправлять отчет Боссу? – спросила она подошедшего Дэна.

– Когда мы созванивались по прибытии, Босс потребовал отчет до двадцати трех, – ответил он.

– Выходит, в нашем распоряжении всего лишь полтора часа? – ахнула Маша. – Успеем?

– Должны успеть. И потом, он же не ждет от нас немедленного результата. Его интересуют предварительные выводы.

Поднявшись на второй этаж, Дэн открыл дверь ключом и приглашающим жестом предложил Маше войти. Но та прошла мимо, бросив на ходу:

– Надо папку из номера захватить. Жди у себя, я быстро.

Через несколько минут оба агента сидели на жестком диване в номере Дэна и внимательно изучали бумаги. Слышно было лишь шелестение страниц, время от времени прерываемое их немногословными репликами. Через двадцать минут Дэн захлопнул папку и, потянувшись, сказал:

– Ну, с медицинской точки зрения все более или менее понятно.

– Неужели? И что же именно тебе понятно? – удивленно посмотрела на него Маша.

– А то, что все эти ученые мужи сходятся в одном: причина заболевания неизвестна. Дальше можно бумажки не изучать. Только время потеряем, – заявил Дэн.

– Не думаю, что все так просто, – возразила Маша.

– Ну что ты пытаешься там найти? То, что уже сказали тебе в штабе?

– Не знаю, но я считаю, что нужно досконально изучить материал.

– Отложи на время папку, и давай попытаемся обрисовать ситуацию, – настаивал Дэн.

– Ну хорошо. Будь по-твоему, – кивнула Маша.

– Какие есть версии?

– Первая – воздействие паралитического вещества. Вторая – общеядовитые вещества или токсины. Версия судмедэксперта – новый вид наследственного заболевания, – перечисляла она.

– Версия Соболева – нервно-паралитический яд нового, до сего дня неизвестного вида, имеющий эффект отсроченного действия, – добавил Дэн.

– Версия обывателей – инфекция, принесенная из африканских или азиатских стран, – продолжила Маша.

– Каким образом эта инфекция могла попасть в организм? – спросил Дэн и сам же ответил: – Доподлинно этого установить не удалось. Хотя можно исключить ряд возможных способов заражения. Не воздушно-капельным путем – это однозначно, иначе «летальных» было бы в несколько десятков раз больше. Допустить, что инфекция попала в систему городского водоснабжения, тоже невозможно. И практически по той же причине.

– На этот счет имеется документ, подтверждающий отсутствие какой бы то ни было инфекции в воде, поступающей в городские квартиры, – сообщила Маша, помахав небольшим желтоватым листочком, вынутым из папки. – Эти исследования были проведены одними из первых.

– А вот в этом мы не можем быть уверены, – возразил Дэн. – Если результаты исследований ничего не обнаружили, это значит лишь то, что известных вредоносных микроорганизмов в воде нет. А мы имеем дело с неизвестным вирусом. И что провоцирует заболевание, мы не знаем, следовательно, утверждать, что вода чистая, пока не можем.

– Допустим. Но если рассуждать логически, вода все же должна быть чистой. В городе почти месяц стоит неимоверная жара. Потребление воды возросло в несколько раз против обычного. Почему же тогда так мало заболевших? – рассуждала Маша.

– Быть может, этот вредоносный микроорганизм действует на людей избирательно, – парировал Дэн. – Как аллергия. Одни умудряются молоть все подряд, и хоть бы что, а другие невинный апельсин понюхают, и все, кома им обеспечена!

– Тогда нужно подробно изучить список «летальных», – ответила Маша. – Просмотреть его на предмет половой принадлежности, возраста, социального положения тех, кто подвергся воздействию инфекции.

– Согласен. Но это позже. Сейчас на повестке дня вопрос более интересный. Что гласят твои бумажки по поводу локализации отравляющего вещества в организме пострадавших?

– Об этом ни слова. Когда мы с Калабиным были в морге и осматривали трупы, я задавала ему этот вопрос. И он ответил, что причина спора между членами штаба потому так остро и стояла, что ни в одном случае не удалось определить орган, наиболее сильно подверженный воздействию яда. Обычно, если яд попадает в организм через дыхательные пути, при вскрытии это обнаруживается сразу. С пищевыми отравлениями ситуация схожая, желудочно-кишечный тракт при подобном отравлении имеет характерные изменения. С кровеносной системой сложнее, но определить, попал ли яд в организм через кровь, тоже возможно. А у нас – ничего. Легкие чистые, желудочно-кишечный тракт чистый, печень без патологии. Вот так-то. Все внутренние органы в норме, а человек мертв.

– А сердечно-сосудистая система? – допытывался Дэн.

– При таких сильнейших судорогах, что отмечены у всех «летальных», определить, какой из органов первым прекратил свою деятельность, невозможно, – ответила Маша. – И сердце, и легкие, и мозг погибших даже при вскрытии находились в состоянии спазма.

– То есть после смерти расслабления мышц не наступило? – поразился Дэн.

– Именно так.

– Интересное наблюдение.

– Ну а как тебе версия судмедэксперта?

– Наследственность? Маловероятно. По его предположению, это мутации генов, так?