по сути, тоже животное. А если так, то в какую же книгу занести человека? У каннибала с острова Борнео ответ однозначен. И у цивилизованного человека ответ однозначен, только в противоположном значении.

«На каком же уровне моя цивилизованность, – размышляла я, маясь бессонницей в постели, – наверное, на уровне каннибала, раз с удовольствием завела бы в кулинарной книге раздел «Блюда и гарниры из Homo Narcocontrolikus». Обладай разумом, меня бы подержали домашние животные, прооперированные ветеринарами без обезболивания, и бодибилдеры, теряющие мышечную массу без анаболиков. А также обладающие разумом онкобольные, что проклинают врачей, связанных по рукам и ногам правилами выписки спецпрепаратов.

«Все нормальные человеки страдают, когда эти падлы ссылаются якобы на законы и цепляют на погоны всё новые и новые stars, – думала я, замечая, что сон никак не приходит; и даже умудрилась пошутить сама с собой, – а когда весь в звёздах, то становиться superstar (полковник?!)».

Поначалу я провалилась в какую-то паническую депрессию, потом потихоньку стало отпускать. В конце концов, не убийство же я совершила. И вообще, какое право они имели устраивать обыски, изъятия? Эта шалава однозначно писала всё на диктофон, пытаясь поймать меня на сделке. Я, конечно, ни о чём не догадалась, но, тем не менее, на уловку не клюнула. Вот если бы я взяла меченные – а они наверняка были меченные – деньги, на меня надели бы наручники. Или сразу вздёрнули. Или расстреляли на месте. Шутка, но в Китае точно бы расстреляли, а потом съели. Они, в Китае, всё едят, и преступников. С кисло-сладким рыбным соусом: без него преступник невкусный. Я даже ощутила некоторую иронию, что и вылилось в своеобразные кулинарные фантазии в стиле Раневской.

Тем временем за окном уже порядком посветлело, а пульс не угомонялся ни на йоту. И тут память сделала подарок: напомнила, что в заначке имеется несколько ампул хорошего транквилизатора.

«Отличная идея, – воодушевилась я и быстренько организовала процедуру венепункции, – так или иначе, а нужно поспать».

Сонная нега возникла буквально на кончике иглы, по каналу которой внутрь моего сосуда ещё выкатывались последние капли. Можно, конечно, было воспользоваться таблетками, но терпеть ещё часа два, пока бодрствование сдаст позиции, не хотелось. Подержав минуты три спиртовую ватку – гемостаз плюс антисептика, я выкинула её, улеглась в постель и через пару секунд уснула.

Не знаю, патологичен или физиологичен сон, возникший вне естественных причин, но сновидений не возникло, даже когда запиликал мобильник. Шлепками ладони я нашла аппарат и, не попытавшись прочитать – заспанные глаза – имя звонившего, включила соединение.

– Привет, Красота! – жизнерадостное приветствие ворвалось в слуховые просторы.

– Привет, Недоразвитый, – узнав своего старого друга Жеку, я съязвила в ответ, – чего не спится? Опять занозу поймал или сустав перелицевал?

– Почему мне в обед должно спаться? И почему со мной должно обязательно что-то случаться? – удивился он и тут же обиделся.

Его зацепило «недоразвитый». Его всегда подобные выпады цепляли, что меня ужасно веселило. Сейчас это тоже исправно сработало: спонсированное обидами на другом конце телефонной связи воображение нарисовало скуксившуюся от досады физиономию. Я, сдерживая смех, принялась оправдываться, мол, хотела лишь пошутить, и что «недоразвитый» является моим аналогом слова дружище, но только для избранных.

– Странные у тебя аналогии, – успокоился Жека, – даже зло берёт. Надо же, придумала! Недоразвитый.

– Ладно, Жекочка, извини, – хоть и лисьими манерами, я решила исправить положение, – конечно же, переразвитый.

– Всё издеваешься, – ухмыльнулся Женя, – ну ухмыляйся. А тогда я один, раз ты такая умная, на дипарпула пойду.

Я не сразу поняла, о каком таком «дипарпуле» он говорит, но быстро вспомнила недавний разговор. В ходе вчерашних событий, спутавших все мои планы и мысли, я совсем забыла об обещанном билете на концерт знаменитой группы.

– О, дружище, – я запела совсем на другой ноте, – скрип гравия под каблуком, моя благодарность да вымостит тебе путь. Конечно же, я с тобой.

– Ну, коль так, будь к пяти готова. Я заеду.

– А что так рано начнут выступать?

– Да нет, они в областной центр приезжают. Там концерт. Не к нам же в уезд.

– Всё равно здорово, Жекочка, – искренняя радость не позволила сдержать эмоции, – мне кажется, что я тебя уже люблю.

– Да ладно, – засмущался мой благодетель, – прямо сразу и «люблю».

– А почему бы и не полюбить, – игриво парировала я, – но это от твоего дипарпула зависит: понравится – любовь, не понравится – дружба.

В общем, мы где-то ещё минут пять поразговаривали, а потом связь пришлось прервать: нужно было готовиться к отъезду: времени на приведение себя в порядок оставалось не так уж и много. Я, мысленно всё глубже увязая в переживаниях о произошедшем накануне, решила, что посещение удачно подвернувшегося концерта поможет отвлечь разум и набраться моральных сил перед предстоящими допросами. То, что они произойдут, не было никакого сомнения.

«Сегодня суббота, – размышляла я, приводя себя в порядок, – оторвусь по полной на шоу, а проблемами займусь завтра».

III

1.

Я уже поведала, что симпатизирую увлёчённым людям, о коих говорят «не от мира сего». Другими словами, я поклонница такой черты характера, как увлечённость. Тут логика подсказывает, раз есть увлечённость, то должны быть и увлечения. Или наоборот. Так или иначе, только между увлечением и увлечённостью нет абсолютной тождественности, как может показаться на первый взгляд. У понятия «увлечённость» довольно широкий и более глубокий диапазон. С увлечениями гораздо проще: здесь царствует одномерность.

На этой теме можно чуть-чуть отвлечься от основного повествования.

Итак, увлечение. Если, например, кто-то с головой уходит в процесс подлёдного лова рыбы, вряд ли он способен удивить друзей по лунке даже маломальским музыкальным сочинением, хотя в голове рыбака при виде пойманных пятнадцати килограммах мелкого окуня, возможно, и звучат некоторые ноты. Чем больше рыбы, тем громче ноты; чаще звучит ля, иногда ещё и си. А всё оттого, что здесь во главе угла стоит не музыка, а чешуя (подразумеваю рыбу). Много рыбы.

А теперь – увлечённость. Музыканту для сочинения мелодии достаточно одной рыбки, и не обязательно пойманной; сойдёт и абстрактная. Талантливому музыканту уже нужна симфония раскраски волны и балет плавников в ней, чтобы создать песню. А вот гениальному композитору хватит одной чешуйки: он, глядя на её тонкие грани, сотворит оперу, а то и рок-концерт. Вот это и есть увлечённость. Дар божий. Поэтому-то и нужно конкретизировать границу между увлечённостью и увлечением, на первый взгляд невнятную.

Настоящая увлёченность стремиться к сферичности, бытовое увлечение же, чаще всего, сегментарное. Поэтому-то рукотворная красота вокруг нас – стили в архитектуре, течения в музыке