Путешественник посмотрел в окно и увидел под крылом самолета большое голубое озеро. «Как тут красиво! – Подумал он: – Обязательно съездим с Людмилой на это озеро».

Прекрасное настроение явилось к нему еще вчера, когда служащий «Люфт Ганзе» отыскал Коха на кафедре и вручил билет на московский рейс. На следующий день у него начинался отпуск, и он летел в Россию. И не просто в Россию, а к своей удивительной Людмиле. И не в какой-нибудь отель, а в свой дом, в их дом. Где они будут только вдвоем и никого больше. Себастьян и заснул с трудом. Последнюю ночь перед полетом он мечтал о будущем. Женоненавистник, всю жизнь проповедовавший идеалы холостяцкой свободы, он накануне брака впервые ощутил полное безграничное счастье. Такое счастье, что ему хотелось обнимать и целовать незнакомых людей. Конечно, работа, университет, гигантские пласты, открывшиеся ему в великой русской литературе, плюс общение через Интернет со всем миром, делали жизнь полной и насыщенной. Но так ему казалось до знакомства с Людмилой. Теперь он не мог понять как жил раньше без нее… Прелестные картины семейной жизни зримо вставали перед глазами немца. Вот Людмила в переднике хлопочет на кухне. Он наяву почувствовал запах кофе и горячих копченых колбасок. Вот они бредут по парку, и молодая жена ведет за ручки двоих очаровательных белобрысых немчиков. А в Рождество они вместе с детьми украшают новогоднюю елку.

Мечтания прервал толчок. Самолет коснулся колесами бетона, задрожал и понесся по полю. От резкого торможения Себастьяна вмяло в кресло. Но перегрузки длились недолго. Сняв скорость, Боинг мягко и торжественно покатил к зданию аэровокзала. Когда лайнер остановился, Кох почувствовал необычайное волнение. Неужели сейчас, через несколько минут он увидит Людмилу!? Увидит живую, из плоти и крови! И не только увидит, но обнимет ее, прижмет к своему сердцу и назовет своей. От предчувствия всего этого казалось, что время тянется ужасно долго. Ужасно долго его томят в самолете, потом возле будки паспортного контроля. Какая огромная там очередь, и как медленно она движется. Потом еще и эта таможня. Разве не видно, что в чемодане Коха, кроме подарков для возлюбленной, ничего нет. Зачем его проверять, тратя драгоценные минуты, отделяющие его от счастья. Но немцы народ дисциплинированный, и он ничем не выдал своего нетерпения. И вот наступил этот момент. Он прошел последний турникет перед блаженством. Он в России!

Себастьян вышел в зал и, пристально вглядываясь в лица встречающих, стал искать то единственное лицо, ради которого он решился поменять всю свою жизнь.

Но родного лица он не увидел. В голубых нордических глазах восторженное ожидание сменилось недоумением. Он поставил свой чемодан на пол и растерянно заморгал. Его белесые ресницы уже готовились увлажниться слезой. Но в этот момент к нему подошли два молодых человека.

– Вы господин Кох? – Спросил один из них.

– Да, Кох, это я. А в чем дело?

– Нас послала Людмила. Она немного приболела, и ждет Вас дома. Мы с машиной. – Сообщил молодой человек, что был повыше ростом.

– Мой Бог, что с ней?! – Заволновался Себастьян.

– Ничего серьезного. Она вчера долго возилась в саду, готовя его к вашему приезду, и простудилась. – Успокоил Коха тот, кто был пониже. Хотите с ней поговорить?

– Конечно, а как это возможно? – Восторженно воскликнул Себастьян.

– Высокий достал из кармана телефон и пробежался по кнопкам: – Очень просто.

Кох выхватил у него из рук трубку и сжал ее так, словно это был не кусочек пластмассы, а грудь возлюбленной.

– Милый, ты уже в Москве? – Услышал он нежный голос невесты.

– Да, моя царица, я в России! Что с тобой, любимая?

– Ничего страшного, небольшая температура. Тебя мои друзья встретили?

– Да, мой ангел. Все в порядке.

– Тогда жду и варю нам кофе.

Влюбленный профессор вернул молодому человеку трубку и покачал головой:

– Бедная девочка. Почему она себя не бережет?!

– Она вас так ждала! Чуть не плакала, рвалась сама ехать в аэропорт. Но мы ее уговорили остаться.

Тот, что был повыше, взял чемодан иностранца, второй, придерживая Себастьяна за локоть, повел его к выходу. Но до выхода они не дошли.

– В деревне, где Людмила приобрела дом, нет банка. Советуем решить эту проблему здесь. В аэропорту имеется банкомат. Снимите столько, чтобы вам на первое время хватило. – С добродушной улыбкой посоветовал долговязый.

– Конечно. Спасибо большое. Я об этом не успел думать.

Коха подвели к банкомату. Он достал карточку, набрал пароль, и автомат выплюнул ему пачку долларов.

– Теперь можем ехать. – Улыбнулся молодой человек, что был пониже.

– Рано. – Возразил высокий: – Вы не хотите, господин Кох, дать на родину телеграмму о благополучном приземлении, или позвонить домой? В вашей деревне нет и почты.

– Я одинок. Сослуживцы знают, что я вернусь не скоро, вместо меня на моей кафедре будет читать лекции коллега из Москвы. А позвонить я смогу когда угодно. Мой телефон есть в кармане.

– А почему ваш коллега не приехал вас встречать? – Подозрительно косясь на немца, полюбопытствовал, тот, что был пониже.

– Я имел намерение первые два дня кроме Людмилы никого не видеть. С Арташесом Теровосяном мы договорились на среду. У меня для него пакет…

Молодые люди понимающе закивали и, придерживая иностранца, подвели его к большой серой машине. Немца усадили рядом с водителем на переднее сидение. Сами встречающие уселись сзади.

– Как далеко от аэропорта до дома Людмилы? – Спросил Себастьян.

– Не очень, но ваш дом в другой стороне Москвы. Придется ехать по кольцевой дороге…

Кох так и не понял, сколько продлится их путешествие, но переспрашивать постеснялся. И так эти парни любезно согласились его встретить. Он с интересом смотрел в окно. Навстречу бесконечным потоком катили машины, вокруг светились огни, а по бокам шоссе пестрели щиты с рекламой. «Все как у нас, – улыбнулся немец: – И медведи по улицам не бродят, и авто у них дорогие, и их много».

Они выехали на Ленинградское шоссе и помчались, обгоняя всех, кто двигался в том же направлении.

– Какая скорость разрешена на ваших трассах? – Поинтересовался приезжий.

– Это зависит от «бабулек», – ухмыльнулся водитель.

Кох опять не понял, почему скорость зависит от бабушек, и опять постеснялся переспрашивать. «Потом справлюсь у Людмилочки». Мысли о возлюбленной вновь подняли ему настроение. Сколько бы они ни ехали, все равно она уже близко.

Машина резко свернула с трассы. Себастьян подпрыгнул на сидении. Он все же решился спросить, почему шоссе стало таким разбитым, но не успел. Он даже боли не почувствовал. Из глаз полетели искры, и стало темно.

– Притормози, Гена, его надо засунуть в багажник. – Долетел до Коха голос одного из молодых людей. Это были последние слова, которые профессор из Дюссельдорфа слышал на этом свете.