– Я видел ее, – вздохнул гость. – Молодая герцогиня прекрасна. У нее к тому же, говорят, хороший характер и изысканные манеры?

– Эта притворщица может обмануть кого угодно, но только не меня! – отрезала свекровь. – Только не меня!

– Сто дукатов и то, что я найду в покоях… гм… покойной, – прокаркал торговец надежной смертью. – Прежде всего меня интересует перстень с красным камнем и гербом Борджиа… приметный перстень! Ну и еще кое-что…

– Я никогда не видела у нее такого перстня с красным камнем… – задумчиво сказала свекровь. – Хотя у нее горы побрякушек! Договорились! Вы получите сто дукатов и эту вещь…

Они его никогда не получат! Лукреция невольно схватилась за ладанку, висящую на шее: перстень с красным лучистым рубином был зашит именно в ней. Его можно было снять с ее шеи, лишь убив ее… но она не даст им этого сделать! Отныне она не примет из рук свекрови ничего! Холодная кладка толстой стены замка д’Эсте за ее спиной вдруг стала совершенно ледяной, как стена склепа. Она не возьмет ничего из рук свекрови, но получит свою каплю смертельной отравы из рук кого угодно: мужа, его брата, служанки или даже собственного ребенка! Она не убережется! Если кого-то захотят отравить, то отравят! Ей ли не знать… ей, выросшей в папских покоях и своими глазами видевшей все, о чем рассказывал тот, в плаще! Весь арсенал своего отца и брата… то, к чему у нее самой не лежала душа, – но что она и знала, и умела!

– А что такого особенного в этом кольце, отчего вы так хотите его получить? – неожиданно и запоздало поинтересовалась герцогиня-мать. – Оно дорогое, это кольцо?

– О нет, – поспешил заверить ее гость. – Меня этот предмет интересует лишь потому, что это кардинальский перстень, попавший в нечестивые руки. Кольцо, как символ пастырской чистоты и служения Господу нашему, должно быть возвращено в Ватикан и пройти там обряд очищения… только и всего. Говорят, – добавил он, глядя прямо в глаза хозяйке, – что такие предметы, некогда бывшие святынями, а затем ставшие орудиями зла, приносят дому, в котором находятся, одни несчастья. Я избавлю вас и от причины вашего душевного разлада, и от источника грядущих бед одновременно… И да пребудет с нами Бог!

– Аминь! – сумрачно отозвалась черная тень в кресле. Сейчас эта женщина действительно показалась Лукреции почти старухой. Точно такой же, какой на фресках изображали смерть.

– Я просила всего одно кольцо! И не навсегда, а только на этот вечер!

– Ты сама не знаешь, о чем просишь! – почти вскрикнул за запертой дверью Ник Ник. – Я уже говорил тебе, что это невозможно! Что ж, – прибавил он ядовито, в то время пока я стоял и не знал, что делать – стучать или вернуться к себе, – я вижу, драгоценности для тебя все же дороже умных мыслей!

– Если ты хотел обидеть меня, у тебя прекрасно получилось! – Голос Лин дрожал. – Но для тебя они точно дороже не только меня, но и всего на свете!

– Если ты считаешь, что в этот кабак уместно было надеть не только уникальное кольцо, но и тиару императрицы, что ж, в следующий раз наденешь! Даже хоть все разом! Разрешаю, бери! Хороша же ты будешь…

Я тихо развернулся и возвратился обратно только через пятнадцать минут, когда страсти, по моему разумению, должны были уже остыть. Я извинился за опоздание: ссора, видимо, уже была завершена, хотя Лин сидела с каменным лицом, а ее жених был раздражен до чрезвычайности и метал молнии.

– Вы опоздали! – бросил он мне.

– Прошу извинить, – кротко сказал я. – Утренние проблемы с желудком.

– Проблемы! Проблемы! – проворчал Николай Николаич. – У всех одни только проблемы! Нужно бегать по утрам, и есть клетчатку, и не валяться в постели до семи часов! Тогда и проблем не будет!

Я обычно валялся в постели до обеда, а если и бегал, то исключительно в своих снах… Наверное, нужно налегать на пресловутую клетчатку, иначе действительно не избежать проблем! Интересно, а нельзя ли сей продукт потреблять в каком-нибудь привлекательном виде? Кофе, шоколад… секс, в конце концов! Бог мой, секс, а вернее, полное его отсутствие, похоже, бьет мне в голову! Но не Светку же мне увести от этого ее пророка Даниила?! Порочного пророка… пророчествующего порока…

– Мы будем работать или у вас, Лев Вадимович, проблемы не только с желудком?

Я очнулся:

– Да, конечно, простите…

– Я хочу увидеть ваши наработки за то время, что я отсутствовал! – продолжал брюзжать раздраженный пятикратный вдовец, не выдавший очередной невесте напрокат какое-то там кольцо. Естественно, я почти ничем не мог его порадовать, поскольку не имел материала, над которым мог бы работать, ввиду отсутствия самого респондента. И не зачитывать же мне было свои измышления по поводу семьи Борджиа, в самом деле?

– Угу… – сказал я, опасаясь также попасть под раздачу. – Я, собственно, занимался генеалогическим древом семьи Никитичей, чтобы проследить преемственность поколений, так сказать…

– Я же говорил вам, этого не нужно! – снова повысил голос мой работодатель. – Мы тут не сказочки с вами пишем!

Это уже был камень в мой огород, который я в эти дни не пахал и не засевал разумным, добрым и вечным и который успел изрядно зарасти сорняками… в виде околоисторических побасенок. Но я не мог поведать Ник Нику, что вчера мне до самого вечера пришлось утешать некую скромную девицу, приехавшую сюда с женихом и, похоже, оставшуюся ни с чем, поскольку жених ее проявил постыдную ветреность, попав в лапы Серого Волка… которой тоже секс ударил в голову, и не только туда. Разумеется, наш олигарх сим фактом может даже заинтересоваться, но деньги-то он мне платит совсем за другое!

– Простите, – покаянно произнес я. – Но у вас и в самом деле потрясающие предки… и я увлекся.

При упоминании о потрясающих предках Ник Ник явственно оттаял.

– На сегодня можешь быть свободна! – властно махнул он Лин, и та, не меняя выражения лица, поднялась, как будто была не живой женщиной, а роботом или куклой, и вышла. – Бабские капризы! – бросил ей вслед Николай Николаич. – Вожжа под хвост попала! Так на чем мы с вами остановились? Да, пожалуй, намек на родословную можно оставить… хотя я не лучший богатырь всех веков и народов! – Он засмеялся, и, хотя смех его пока что напоминал фырканье, тем не менее безропотный уход Лин разрядил обстановку и явно пошел на пользу его настроению. – Хотите знать, как я нажил свой первый миллион? – вдруг спросил Ник Ник.

– Думаю, без этого все равно не обойтись, – корректно говорю я.

– Хотя нет… это не очень интересно. Давайте оставим это на потом… Я надиктую, а вы разберетесь. Что-то голова разболелась. – Он садится и трет висок. – Женщины способны скрасить жизнь, но они же делают ее невыносимой! – изрекает наш обидчивый патрон, и мне не остается ничего другого, как согласиться.

– Может быть, вызвать врача? – предлагаю я, глядя на его страдальческую физиономию. Похоже, у Ник Ника и в самом деле разболелась голова.