Но это только внешнее.

Богатенький сынок, живущий за этим фасадом, по-прежнему остается самодовольной и сытой скотиной.

– Чем могу быть вам полезна? – спрашиваю я, приподнимая брови и делая глоток принесенного им напитка. Кофе вкусный.

Быстро взглянув на наклейку на боковой стороне стаканчика, я удостоверяюсь, что это именно тот сорт, который я заказала вчера утром. Двойной эспрессо, карамельный сироп без сахара. Кокосовое молоко, одна порция сахарозаменителя, дополнительные кубики льда.

– Откуда вы узнали…? – спрашиваю я.

– Бариста запомнила вас со вчера, – отвечает он. – Очевидно, вы произвели на нее впечатление.

– Вот как?

Ах, да. Я расставила все по порядку в подставке с сахаром и сливками, пока бариста делала напиток для меня. Но я ничего не могла с собой поделать. Маленькие цветные пакетики торчали во все стороны в полном беспорядке, некоторые были засунуты вверх ногами, розовые перемешаны с голубыми. А молоко и сливки нужно было расставить по порядку жирности – от самых легких к самым насыщенным. Эта подставка буквально взывала ко мне, и когда я уходила оттуда, она выглядела просто идеально.

– Вы это умеете, верно? – спрашивает он. – Производить впечатление.

– Не знаю. Я не хожу и не расспрашиваю людей, что они обо мне думают. – Я снова ставлю кофе на подложку и сажусь ровнее. – Что бы вы хотели поручить мне для начала?

– Да, верно, – кивает он. – Я собирался переслать вам несколько отчетов. Поскольку у меня нет времени внимательно их читать, я хотел бы, чтобы вы сделали это за меня, а потом составили краткое резюме.

Сплетя пальцы и опершись локтями о стол, я отвечаю:

– Конечно. Когда вам требуется это резюме?

Он хмурит брови.

– Как можно скорее, мисс Кин. Как вы знаете, у нас осталось всего двадцать девять дней на совместную работу.

Колдер указывает на маленький календарик, стоящий под монитором моего компьютера – я уже отметила идеально ровным крестиком соответствующую дату. Хорошо, может быть, подобный отсчет – это немного чересчур, но сегодня утром, выйдя из кабинета мистера Уэллса, я просто не могла сохранять должное спокойствие и собранность. Для того чтобы немного подбодриться, мне требовалось зачеркнуть ручкой этот крошечный квадратик – крест-накрест.

Но теперь мне уже лучше.

Особенно потому, что Колдер, похоже, пытается начать все с чистого листа. Если эта тенденция продолжится, и его намерение действительно окажется искренним (а у меня пока нет причин считать иначе), может быть, следующие четыре недели будут не такими уж плохими?

– Верно, – говорю я. – Хорошо, я буду ждать, пока вы перешлете мне эти отчеты.

Я не могу отделаться от ощущения, что он хочет сказать еще что-то. Он не стал бы приходить сюда и рассиживаться здесь только ради того, чтобы сказать мне, что пришлет мне несколько отчетов для подведения итогов, верно?

– Что-нибудь еще? – спрашиваю я, дергая мышкой своего компьютера.

– О, вот вы где, сэр, – в дверях возникает изящная фигурка Лилли. – Марта ищет вас. – Она смотрит на меня и с интересом прищуривается. Колдер встает.

– Я скоро перешлю вам эти документы.

Лилли ждет, пока он удалится, потом врывается в мой кабинет и закрывает за собой дверь.

– Почему ты все еще здесь сидишь? Я думала, ты собираешься уволиться сегодня.

Я опираюсь подбородком на основание ладони.

– Я пыталась.

– В каком смысле – пыталась?

Мрачно вздохнув, я качаю головой.

– В моем контракте есть соответствующие пункты на этот счет. В общем, полагаю, я застряла здесь еще на четыре недели, так что… вот.

Она смеется в нос.

– Это не так уж плохо, верно? Я имею в виду, по крайней мере на него приятно посмотреть.

– Ну да. И это, конечно, искупает все.

Лилли закатывает глаза.

– Я просто пытаюсь найти во всем этом светлую сторону. Ну, хоть какую-то.

– И спасибо тебе за это.

Она постукивает по белому циферблату своих наручных часов, потом резко выдыхает через уголок рта.

– Эх, через пять минут у меня конференция с Лондоном по «Скайпу». Выпьем сегодня вечером? Мне кажется, ты что-то недоговариваешь. Ты же терпеть не могла этого типа, а теперь сидишь тут, как будто тебе не важно, что тебя не отпускают.

– В общем-то и не важно. – Или, по крайней мере, не настолько важно, как мне казалось. В этом вся закавыка с эмоциями: когда они зашкаливают, то все вокруг предстает в искаженном виде. Теперь я немного остыла, а Колдер показал, что он способен сделать что-то хорошее для другого человека, а значит, у меня есть надежда, что все не так плохо.

– И все же… выпьем? – повторяет Лилли. – В «счастливый час» в «Лоури»?

Я киваю, и как только Лилли уходит, мне на почту падает сообщение. И еще одно, и еще. Я дважды щелкаю по первому вложению. На первый взгляд документ читается словно инструкция для магнитофона – не то чтобы я когда-нибудь действительно читала эти инструкции. Я просто помню, что мой отец всегда использовал это выражение, если что-то ставило его в тупик. Хотя, если вспомнить, его постоянно что-нибудь приводило в замешательство, скорее всего потому, что он почти никогда не давал себе труда думать и учиться.

Я пролистываю первый отчет. Полных двадцать семь страниц. Я достаю из ящика стола блокнот и ручку и приступаю к работе, мысленно ведя отсчет времени до «счастливого часа».

Выйдя из офиса отцовской компании сразу после шести часов вечера, я чувствую себя так, словно вырвался из огненных врат преисподней. Бетонные джунгли никогда еще не казались мне такими приятными, а загрязненный воздух – таким освежающим.

Собрания. Стратегия развития. Введение в курс дела. Квартальные отчеты. Не знаю, кто, будучи в здравом уме, мог бы наслаждаться подобными вещами настолько, чтобы заниматься ими каждый день.

Мое утро началось с незапланированного знакомства с моей новой ассистенткой и продолжилось тем, что отец таскал меня из кабинета в кабинет, представляя меня главам различных департаментов – все они оказались пожилыми белыми мужчинами в дорогих костюмах, с редеющими волосами, при каждом наличествовала убийственно красивая ассистентка. И это доказывает, что отец застрял рассудком в том мире Безумно Богатых Людей, который так любят описывать беллетристы.

Но все это уже не здесь и не сейчас, потому что я намереваюсь заскочить в «Лоури», выпить двойной виски и отправиться домой.

Должен сказать, что я наконец-то постиг концепцию «счастливого часа». Не то чтобы я не понимал этого раньше – у меня просто не было ни необходимости, ни желания ее понимать. Но теперь я от всей души сочувствую этим бедолагам в деловых костюмах.