Я постарался объяснить ему, что он потеряет,порвав с Макмайерами, – титул, состояние… Я, конечно, обеспечен, но моиденьги нельзя и сравнить с деньгами Эдуарда. И знаете, мне показалось, что онпонял. Во всяком случае, спокойно ушел домой. Я, конечно, встретился со Сью,отдал ей письма и все рассказал. Но она ответила, что дома у них все тихо. Ну апотом началось: наркотики, мальчики… После того как Эдуард застал его скаким-то мальчишкой в постели, он отхлестал Жана по щекам, а тот кинул в негокаминной кочергой и пообещал ночью убить. Тогда Макмайеры отправили его вспециальную школу. Но там обнаружился этот мальчишка, Рено, с задаткамималолетнего бомбиста. Вот уж из огня да в полымя. Кошмар продолжался два года.А потом вдруг Жан стих. Стал нормально учиться, перестал бесконечно ругаться сЭдуардом и Сью. Даже Лизу оставил в покое.

– А что, он и с Лизой конфликтовал?

– Да, он ее ненавидел, ненавидел за то,что у нее есть отец и мать, за то, что ее все любили. Она была такая тихая,скромная девочка, радость родителей. Вечно ходила с корзинкой для рукоделия ивязала всем жилетки, весьма уродливые, надо заметить. Я, чтобы ее порадовать,надевал иногда ту, что она подарила мне на день рождения. Милый ребенок. Таквот, под Рождество она получила посылку. Коробка была запакована в бумагумагазина «Нитки и пуговицы», и девочка решила, что кто-то из друзей хочет еепорадовать. По счастью, Софи была рядом, когда Лиза вскрыла подарок. Вам ни зачто не догадаться, что было внутри!

– Бомба?

– Выпотрошенный трупик ее любимогокотенка! Зверек пропал несколько дней тому назад, и Лиза страшно переживала. Сдевочкой случился истерический припадок, а Жан даже не скрывал своегоудовольствия. И вот все это как рукой сняло. Он даже стал приветливым со мной.Эдуард и Сью были в полном восторге. Один из психоаналитиков, к которому оникогда-то обращались, сказал им, что в шестнадцать лет у подростков происходяткакие-то сдвиги в сознании, и они делаются другими. Родители стали засыпать егоподарками. Закрывали глаза на то, что в доме постоянно толкутся мальчики скрашеными ногтями. «В конце концов, – утешалась Сью, – Нуриев иМеркьюри были гениями». Я же не верил Жану ни на минуту, и, когда он, милоулыбаясь, предлагал мне чашечку кофе, мне казалось, что я вижу змею в сиропе…Мне казалось, что он затаился перед тем, как сделать какую-то феерическуюгадость, такую гадость, что радуется еще до того, как ее совершил, в предвкушении,так сказать. Но тут случилась эта страшная катастрофа. И Жан правда сталдругим. После похорон он пришел ко мне бледный, весь в черном, с кругами подглазами. «Я дурак, – сказал он. – Все происходило из-за того, что яслишком любил их, любил всех – мать, отца, Лизу… И понял это только тогда,когда их не стало… Я прошу, не говори никому о себе и Сью, сейчас уже всеравно, кто был мой отец, а мне не хотелось бы пачкать сплетнями память матери».Конечно, это я ему пообещал. И нарушил слово только сейчас. Надеюсь, Даша, выбудете тактичны, сплетен не хочется и мне.

Я закивала головой.

– Мне незачем и некому рассказывать прочужие скелеты в шкафу.

– Даша, а вы знаете, что у Жана был ещеарендован сейф в банке? Здесь, на столе, стоял такой маленький глобус. Еслинажать на подставку, полушария распахиваются, там он держал ключ от сейфа. Акстати, где этот глобус?

Я покраснела. Ну и дура же, поверила всентиментальность Пьера. Так тебе и надо, идиотка. Во всяком случае, наверное,он уже все успел вынуть.

– Я дала его поиграть Маше. А вы незнаете, как открывают такой сейф после смерти владельца?

Аллан призадумался.

– Если у вас есть ключ, то, по-моему, выпросто приходите и открываете ячейку. Вас даже ни о чем не спрашивают. Но вотесли ключа нет, тогда приходится обращаться в администрацию банка. Нет, точноне знаю…

– Как насчет чашечки кофе?

– С удовольствием.

– Тогда пойду распоряжусь.

Я выбежала из кабинета и понеслась в гостиную.Не теряя ни минуты, ухватила телефонную книжку. Как, черт возьми, фамилияПьера. В голове крутилось: «Кубертен». Ну, конечно же, нет, что за глупость!Вот, пожалуйста, Дюруа Пьер. Может, он?

Трясущимися от злости пальцами я с трудомтыкала в кнопки аппарата. Наконец приятный бархатистый голос Пьера проговорил:

– Алло?

– Это Даша, сестра Натали. Я знаю, зачемвы взяли глобус, и если вы сейчас же не вернете мне ключ, то следующий мойзвонок будет комиссару.

Пьер оглушительно захохотал:

– А вы, оказывается, бойкая. Я-то думал,что вам понадобится по крайней мере неделя, чтобы додуматься до всего. Но,дорогая, при чем здесь полиция? Интеллигентные люди решают все проблемы междусобой, с глазу на глаз.

– А вы считаете себяинтеллигентом? – ядовито осведомилась я. – Отдайте ключ немедленно.

– Ладно, ладно, не кипятитесь. Да и ключвам не нужен, в сейфе ничего нет.

С размаху я треснула трубкой о сервировочныйстолик. Стеклянная столешница разбилась, засыпав все мелкими, как пыль,осколками. Я посмотрела на то, что осталось от столика. Надо держать себя вруках.

Визит в банк я наметила на вторник. Мне никтоне мешал заниматься своими делами. А утром я обнаружила в почте конверт смаленьким ключиком – Пьер возвращал украденное.

Банк встретил меня ровным гулом кондиционеров.Несколько человек бродили по большому залу. Отыскав нужное окошко, я обратиласьк девушке:

– Я хотела бы открыть свой сейф.

– Вы хотели бы арендовать ячейку?

– Нет, – я показала ей ключ, –я хотела бы открыть сейф.

– Ну, тогда вам нужно пройти в отделение,как всегда. – Девушка уткнулась в компьютер.

Я вздохнула. Мне очень не хотелось привлекатьвнимание к тому факту, что я здесь впервые.

– Видите ли, я, кажется, забыла, какаядверь ведет в хранилище.

Девушка внимательно посмотрела на меня инахмурилась. Она была очень молода, как Оля, или еще моложе. Потом ее лицорасплылось в дежурной улыбке:

– Прямо вот в эту синюю дверь, мадам, адальше в коридорах будут указатели с яркой надписью: «Хранилище». Наш банкпредусмотрел все для удобства клиентов. Знаете, многие наши посетители, вособенности пожилые, забывают дорогу.

– Благодарю вас.

– Всегда к услугам, мадам.