– Второго типа, – подсказала медсестра, – излишний вес у нее.

– Она сначала побледнела, потом в истерику впала, – продолжала Несси, – никогда так себя не вела. На Свету с упреками налетела, хотя очень ждала ее возвращения, затем успокоилась. Посидела на стуле, встала, и… так странно упала… словно села… медленно ноги подогнула и легла. Я испугалась, решила, что она в обмороке. Марфа не могла умереть. Ей всего шестьдесят пять. Разве это возраст? Нет, нет. У вас есть утюги?

– Что? – удивился Олег Константинович, заполняя какие-то бумаги.

– Утюги, – нервно повторила Несси, – их ставят человеку на грудь, включают электричество, и сердце биться начинает!

– Дефибриллятор не поможет, – деловито ответила медсестра.

– Что же теперь делать? – прошептала Несси. – Господи, что?

Утром меня разбудил телефонный звонок.

– Ты как? – спросила Агнесса.

– Нормально, – ответила я. – Который час?

– Полдень, – сообщила соседка.

Я подпрыгнула и понеслась в ванную.

– С ума сойти!

– Мы легли под утро, – нашла оправдание Несси, – Светлана еще спит. Она так перенервничала. Нельзя было оставлять ее одну в квартире, где мать умерла. Можешь ко мне зайти?

– Да, – сказала я, кладя трубку на рукомойник, – только умоюсь.

Минут через пять я вошла в кухню Агнессы и разинула рот. У плиты спиной ко мне сидел крупный леопард. Его рыжая шерсть, покрытая черными пятнышками, красиво блестела в лучах солнца, проникавшего в незанавешенное окно.

– Степочка! – воскликнула Несси. – Нам надо поговорить.

Мне не нравятся люди, которые говорят в лицо одну только правду, но еще меньше я люблю тех, кто подходит ко мне и проникновенно заявляет: «Нам надо поговорить». Как правило, после этой фразы на меня выливается водопад претензий и упреков. Жаль, что не все собеседники склонны говорить правду, и только правду, иначе б они предупредили честно: «Хочу с тобой поругаться, завидно мне, что ты весела и всем довольна, я решила тебе настроение изгадить».

Леопард повернул голову и замахал длинным хвостом.

Я вздрогнула. Видели когда-нибудь портрет Карла Маркса? Нет? Найдите в Интернете изображение основоположника марксизма и полюбуйтесь на его роскошную бороду. Точь-в-точь такая же сейчас украшала морду Магды, только у автора теории прибавочной стоимости растительность на лице была седой, а у зверя переливалась фиолетово-розово-бордово-синими оттенками.

– Ну вообще, – прошептала я. – Отпад башки!

– Магды испугалась? – засмеялась Агнесса Эдуардовна.

– Нет, – ответила я, – просто не видела ее с бородой.

– Здорово, да? – ликовала Агнесса Эдуардовна. – Твоя подруга гениальна. Изначально бороденка была голубой, Елизавета ее перекрасила. Эффект зубодробительный. Мы с Магдой порвем всех на выставке.

– Не сомневаюсь, – согласилась я. – Это и есть тема нашей беседы? Новый имидж Магды?

– Нет, речь пойдет о Светлане, – пояснила Несси, – ей негде жить.

– У нее в соседнем доме большая двушка, – напомнила я.

– И денег у бедняжки нет, – не обращая внимания на мои слова, продолжала Захарьина.

– Гелиевое покрытие ногтей стоит примерно две тысячи, – пробормотала я, вспоминая маникюр монашки, – нищий человек его делать не станет.

Агнесса Эдуардовна погладила Магду по голове.

– Жить в своей квартире Света не может, там вчера умерла ее любимая мама. У бедной девочки начинается истерика при одной мысли, что она переступит порог родного дома.

– Надо продать жилье и купить другое, – нашла я выход.

– Степонька, это же долго! – воскликнула Агнесса. – Но ты абсолютно права, от квартиры надо избавиться, приобрести другую, я прямо сегодня позвоню Кате Бонч-Бруевич, владелице агентства «Мезон». Она найдет покупателя. Пока будет решаться вопрос с недвижимостью, Светуля поживет у меня.

– Здорово! – выпалила я. – Надо полагать, на всем готовом?

– Степа, нужно быть добрее, – укорила меня соседка, – и помогать тем, кто попал в беду. Марфа была моей близкой подругой, чтобы ей на том свете не нервничать, я обязана подставить Свете свое плечо.

– А от меня вы чего хотите? – не очень вежливо осведомилась я.

– Ты не против, если Света поселится у меня?

– Конечно, нет, – пожала я плечами.

– Отлично, – обрадовалась соседка. – Тебе домработница нужна.

Я удивилась.

– Зачем? Сама справляюсь.

Агнесса Эдуардовна понизила голос:

– Извини, Степашка, ранее я стеснялась сказать: у тебя нет идеальной чистоты, пыль повсюду. Света рукастая, она готова вылизывать твои апартаменты за тысячу рублей в день. Больше двух раз в неделю уборка не потребуется, деньги смешные.

– Спасибо, но поломойка мне не нужна, – возразила я.

– Степонька, наш долг помочь несчастной, – засуетилась Несси. – Знаю, ты добрая, пара тыщ в неделю тебя не разорит.

– Не в деньгах дело, – стала сопротивляться я, – терпеть не могу, когда чужие люди возятся с моими вещами. Я много времени провожу в командировках, устаю от горничных в отелях.

– Да чем они плохи? – изумилась Несси.

– Размещу в ванной на полочке свои баночки, уйду по делам, вернусь, все переставлено, на тумбочке нет журнала, он на столе лежит, полотенца висят не в том порядке. Не хочу дома такого же сервиса, – пояснила я, – пусть у меня бардак, но это мой бардак.

– Степочка! Светлане очень плохо, – запричитала Несси.

– Если ей нужна работа, я поговорю сегодня с нашей завскладом, – пообещала я, – она часто людей набирает. Дело не самое легкое, оклад невелик, но это лучше, чем домработницей служить. А сейчас мне пора.

Несси потерла руки.

– Пойду, обрадую Свету, расскажу ей о твоем предложении, а то она все время плачет.

– Агнесса Эдуардовна, от чего умерла Марфа Ильинична? – спросила я, направляясь к двери.

– Не знаю, мы скоро со Светкой в морг поедем, наверное, там объяснят, – грустно ответила Несси.

Когда я вернулась к себе, услышала писк мобильного.

– Добрый день, Степанида, – сказал мужской голос, – вас беспокоит Павел Бугров. Когда сегодня ко мне придет Константин Столов?

Ну вот, только сумасшедшего с призраком мне сейчас не хватает!

– Константин очень занят, – отрезала я.

– Вы вчера пообещали, что он сегодня появится и избавит меня от Тимофея, – речитативом продолжал Павел, – я пытаюсь соединиться со Столовым, но безуспешно.