Внимательно вслушиваясь в ее слова, он приподнялся на локте:

– Что ты имеешь в виду?

– Во-первых, я должна была дождаться подругу перед заплывом. А я оказалась в океане одна. Так я нарушила первое правило. По радио передавали ухудшение погоды. Я не придала этому значения. Но, оказавшись утром на берегу, увидела, что волны становятся все выше. – По ее позвоночнику пробежали мурашки страха, и она вздрогнула. – Еще я не знала, что неподалеку находится коралловый риф. Минут через двадцать я заметила плавник и поняла, что надо торопиться назад.

Он взял ее руку и слегка сжал.

– Акула.

– Позже я узнала, что она частенько появлялась в заливе в последние недели. Мне следовало внимательнее следить за новостями. Я дождалась последней волны, но она скинула меня с доски, потому что была слишком высока, и разбилась во всю длину за один раз. Когда я упала, то почувствовала острую боль в икре и полностью утратила способность ориентироваться. Я рада, что не увидела плавник снова. Просто почувствовала укус.

Его лицо исказила гримаса боли. Алекс выругался себе под нос и с силой сжал ее руку.

– Моя подруга успела подплыть достаточно близко, чтобы увидеть, как я барахтаюсь в воде. – Либби улыбнулась, вспоминая смелость Барб. – Я никогда не смогу отблагодарить ее за то, что она приплыла спасти меня. Она сделала все, что было в ее силах, используя переносную аптечку, но мы находились очень далеко от цивилизованного мира. Вокруг нас был лишь песок и пальмы. Она отправила сигнал SOS со своего мобильного, и нас забрала ближайшая патрульная лодка. Сначала врачи считали, что удастся спасти мою ногу, но потом началось воспаление… и все было кончено.

Алекс протяжно вздохнул:

– Мое поврежденное плечо теперь кажется такой ерундой по сравнению с тем, через что пришлось пройти тебе.

– Вначале было невыносимо тяжело, – призналась Либби. – Я была совершенно подавлена. Но уже через полгода я снова ходила. И к тому моменту люди, которые не знали о несчастном случае, произошедшем со мной, не могли ни о чем догадаться.

– И что ты чувствуешь теперь, когда заходишь в море?

– С тех пор я ни разу этого не делала.

– Наверное, какая-то часть тебя мечтает об этом?

Мышцы ее живота свело судорогой. Странно. Она смогла вспомнить в мельчайших подробностях тот злосчастный день, свою травму, но мысль о том, чтобы оказаться снова в воде…

Подернув плечами, Либби натянула одеяло еще выше.

– Возможно, когда-нибудь… – тихо сказала она, но потом добавила более уверенно: – Я купила квартиру на побережье, чтобы постоянно слышать шум океана и вдыхать его запах. Вода до сих пор завораживает меня.

Алекс поднял ее руку и нежно прижал к губам ее запястье.

– Наверное, рядом с тобой оказалось много хороших людей.

– К сожалению, среди них был мой парень. – Увидев вопросительный изгиб бровей Алекса, она поспешила уточнить: – Точнее, жених.

Из его горла вырвался рык:

– Только не говори мне, что из-за травмы он бросил тебя.

– Скотт – титулованный профессиональный серфингист. Мы оба жили океаном. Когда-то мне казалось, что еще и друг другом. Вместе мы покорили на серфе самые опасные точки земного шара. Но после несчастного случая все изменилось. Я изменилась. Скотт не хотел осознать то, как сильно повлияла травма на мою жизнь, на каждый ее аспект. Правда состоит в том, что он не утруждал себя попытками понять меня и проводить время со мной. Получилось так, что, лишившись возможности кататься на доске вместе, мы утратили единственное связующее нас звено. Визиты Скотта становились все реже и реже. Мы почти перестали разговаривать. Наши отношения стали поверхностными. – Она не сказала открытым текстом, что после травмы он ни разу к ней не прикоснулся, но невольно задумалась над тем, догадался ли об этом Алекс сам.

– Он разорвал помолвку?

– Нет, это сделала я. Когда я поняла, что, кроме океана, нас ничто больше не связывает, я увидела только один выход.

– Надеюсь, он счастлив со своей доской.

Либби усмехнулась:

– Уверена, так оно и есть. Но я об этом не жалею. У меня появилось много замечательных друзей, которые мне очень помогли. Конечно, важную роль сыграли мои родители, бабушка… они были рядом, когда я изводила себя чувством вины и неполноценности.

Когда Алекс притянул ее к себе и слегка коснулся губами волос у нее на макушке, она закрыла глаза, наслаждаясь его терпким мужским ароматом и силой его рук.

– Ты была слишком строга к себе, – прошептал он.

– Мне требовалось найти другое дело, в которое я вложила бы свою душу и сердце, – сказала Либби. – И я нашла новое призвание, которое стало для меня важнее, чем коллекционирование спортивных наград.

– Ты помогаешь другим восстанавливаться после несчастных случаев. И ты выполняешь свою работу великолепно.

Ее сердце учащенно забилось.

– Ты правда так считаешь?

– Знаю, иногда я был просто невыносим, но я очень ценю все то, что ты для меня сделала. Более того, немного терапии не помешало бы мне прямо сейчас.

Обеспокоенная его заявлением, она попыталась обнаружить в его глазах признаки физической боли. Но в них плескалось озорство и кипучая энергия.

– У тебя болит плечо?

– Нет, выше. Немного саднит. – Он притронулся к губам. – Вот здесь.

Либби расслабленно рассмеялась.

– С этим я справлюсь. – Она наклонилась и пробежалась губами по его подбородку. – Так лучше? Или можно сменить технику. – Ее язык скользнул к ямке у него на горле.

Он перекатил ее наверх и прошептал в ее полуоткрытые губы:

– Либби, у меня болит все тело.

Либби и Алекс завтракали в кафе Мэнли.

Они сидели за столиком на веранде, наслаждаясь видом торопливых волн и неспешным движением пешеходов и машин тихим субботним утром. Либби заказала фрукты и тосты, а Алекс – полноценный завтрак из бекона, яиц, жареных грибов и помидоров. Алекс вдруг понял, как проголодался, и подумал о том, что не откажется от десерта к кофе. Не то чтобы он недостаточно насытился сладким за прошлую ночь…

– С чего все началось? Ты упоминал, что угонял машины отца и заработал себе плохую репутацию.

Пытаясь выиграть время, Алекс поднес салфетку к губам. Обсуждение отца не входило в его планы. Ему всегда было больно затрагивать эту тему. Его буквально выворачивало наизнанку при одном упоминании об Уильяме Вульфе, и он снова испытывал стыд за то, что носит его фамилию. Тем не менее, учитывая то, что Либби набралась смелости и рассказала ему о предательстве своего бывшего…

Алекс прокашлялся и откинулся на спинку стула.