Мне хотелось лишь войти в вестибюль, подняться по лестнице в свою квартиру, зайти в душ, снять бюстгальтер и рухнуть в постель. Для этого Дэн должен был ответить на чертов звонок и впустить меня.

Не может же он спать так крепко, чтобы не услышать шестьсот моих звонков. Это же просто невозможно. Правда?

Я снова набрала номер Дэна. Я позвонила ему тридцать шесть раз подряд, и каждый раз слышала дурацкий ответ голосовой почты, который успела выучить наизусть. Слезы навернулись на глаза.

Было два часа ночи. Я хотела в туалет. Мочевой пузырь уже отказывался терпеть. Тогда я решила сесть в свою машину. Меня всегда спрашивают, почему я храню ключи от машины отдельно от ключей от дома. Раньше я этого не понимала, но теперь точно знаю: на случай, если не смогу попасть домой, мне будет где переночевать.

Я устроилась на переднем сиденье своей «Хонды», заперла двери и откинула спинку, чтобы лечь и меня никто не увидел (на парковке никого не было, но никогда не знаешь, кто может появиться, а я не хотела испытывать судьбу). Я продолжала набирать Дэна — безответно — и перебирала ногами, пытаясь подавить желание пойти в туалет.

Я окончательно замерзла. У меня была лишь моя легонькая курточка. Я завела машину, чтобы согреться, но страшно боялась. Я так устала. Мне хотелось немного вздремнуть, пока Дэн не ответит на телефон и не впустит меня домой. Но вдруг я отравлюсь угарным газом? Я приоткрыла одно окошко и начала гуглить информацию, можно ли умереть, заснув в заведенной машине.

Около трех часов ночи я получила сообщение от брата: «Где ты? Отзовись».

«Я потеряла ключи и сижу в своей машине. Дэн не отвечает на звонки и не впускает меня. А мне хочется домой».

Потом позвонила Эми.

— Алло, — ответила я, шмыгая носом. Мне не хотелось, чтобы она знала, что я сижу в машине и плачу, одновременно пытаясь не умереть и не описаться.

— Что, черт побери, ты делаешь? Вылезай из машины и поезжай к брату. Вызови такси.

— Нет, нет, все нормально. Дэн скоро ответит на телефон.

— Нет, он не ответит.

По шуму я поняла, что ее окружает множество народу.

— Подожди-ка, почему ты оказалась у моего брата? — удивилась я.

— Сама не знаю, — ответила Эми.

— Кто-то играет на гитаре?

— Да! И здесь полно народу. Просто приезжай!

Мне не хотелось ехать. Мне вообще ничего не хотелось — только попасть в квартиру. Я простилась и отключилась. Теперь мне уже приходилось изо всех сил сжимать ноги, слово мальчишке перед входом в Дисней-уорлд. Больше терпеть не было сил. Я понимала, что вот-вот описаюсь, но не могла сделать это в машине. Все будет на сиденьях. Мочевой пузырь вот-вот лопнет. Нужно выйти. Нужно найти выход.

Я снова принялась звонить Дэну. Безответно.

— ЧЕРТОВ ДЭН! — простонала я, словно он был виноват в том, что я вышла без ключей и напилась настолько, что хотела писать каждые три минуты.

К счастью, мне пришла в голову идея. Нужно забраться в багажник. Выходить из машины мне не хотелось, чтобы меня никто не увидел, поэтому я перебралась на заднее сиденье, добралась до багажника и увидела то, что мне было нужно: пластиковый пакет из супермаркета и пляжное полотенце. О блаженство!

Разрешившись от бремени, я вернулась на водительское сиденье и снова начала звонить Дэну. Он не отвечал. Слезы лились градом. Около четырех часов я уже не понимала, сплю я или нет. Дрема одолевала, но я слишком боялась, что меня кто-нибудь увидит и попытается убить. Я продолжала звонить Дэну.

Только около половины шестого, когда уже рассветало, у меня зазвонил телефон. Это был Дэн.

— Алло, — ответила я. В голосе моем пылал гнев, ярость — и облегчение.

Впрочем, тому, что Дэн не лежит мертвым в нашей квартире, я радовалась ровно три секунды. Поняв, что он просто спал, я преисполнилась ярости. Все остальные чувства исчезли.

— Мне так жаль, — пробормотал он.

Судя по всему, он прочел сотню текстовых сообщений, которые я ему отправила — преимущественно в верхнем регистре: «КАКОГО ЧЕРТА ТЫ НЕ ОТВЕЧАЕШЬ НА ЗВОНКИ?», «ПОЧЕМУ ТЫ ТАК ПОСТУПАЕШЬ СО МНОЙ?».

— Я сейчас выйду.

Я не ответила и просто отключилась.

Он подошел к машине, открыл дверь, втянул воздух и спросил, чем это пахнет.

— Я писала в багажнике в пакет из супермаркета, — ответила я, вылезая из машины.

Он странно посмотрел на меня. Мы открыли багажник, забрали пакет и полотенце и выкинули их в мусорный бак по пути к дверям.

Когда мы оказались в квартире, я тут же сняла бюстгальтер и, конечно же, кинулась в ванную. Когда я уже лежала в постели, Дэн спросил:

— Ты хоть повеселилась?

— Что значит «повеселилась»? — ответила я и велела не разговаривать со мной сутки. На этих словах я окончательно отключилась.

В ту ночь я поняла, что «веселье» каждый представляет по-своему. Невозможно веселиться насильно. Это чувство каждый испытывает по-разному. Я пыталась заставить себя веселиться, опираясь на свои прежние представления о том, что это значит, но не понимала, что я изменилась.

Моя социальная жизнь была достаточно хорошей. Мне не нужно ничего экстраординарного. Мне не нужен календарь, забитый встречами и вечеринками, как у Кэрри Брэдшоу или Эми. Мне и так достаточно хорошо.

ТЕПЕРЬ я хочу поделиться с вами самым важным из того, что усвоила. Надеюсь, это поможет вам принять вашу вполне хорошую социальную жизнь.

У каждого из нас свое представление о среднем в социальной жизни, и только сам человек может определить, что для него лучше всего.

В этом смысле социальную жизнь можно сравнить с фигурой для бикини. Если вы хорошо выглядите в нем, значит, у вас фигура для бикини. Если у вас есть друзья и вы довольно общительны, значит, у вас есть социальная жизнь. Чтобы вести ее, вовсе не обязательно ходить по клубам, барам и даже ресторанам. Необязательно устраивать званые обеды или ходить на банкеты. У социальной жизни нет строго определенных правил. Вы можете вести ее так, как вам хочется. У вас может быть собственное представление о том, как она должна выглядеть, и менять его тоже ваше право.

Я не понимала этого, пока не оказалось слишком поздно — и мне пришлось писать в пластиковый пакет в багажнике собственной машины. Да, не так я себе представляла «веселье» и яркую социальную жизнь.

После того случая мое представление о веселье и активной социальной жизни стало другим. Оно сформировалось