Хамов спросил:

— Ты чего башкой, как контуженый, трясешь?

— Ничего!

Сослуживец, усмехнувшись, посоветовал:

— Больше в прицел гляди и вместо дерева минут через двадцать точно духа увидишь! И чего ты к окуляру прилип? И так все хорошо видно. Тем более опасный участок кончается, скоро поворот. За ним пойдем на спуск, станет веселее!

Белов согласился:

— Ты прав, Илья! Слишком я увлекся наблюдением.

— Вот именно!

Олег поставил винтовку прикладом на броню, задрав длинный ствол вверх, и задумался. А померещилось ли ему? Не боевики ли были в кустах? Попытался отогнать эту мысль. Ведь если на склоне прятались бандиты, то они обстреляли бы колонну. И почему прятались бандиты там, откуда наименее удобно атаковать колонну? Бред какой-то. Видимо, он действительно слишком долго пользовался прицелом, а он не бинокль. Он предназначен для прицельной стрельбы, а не длительного наблюдения за сложной местностью!

До пункта назначения колонна дошла благополучно. Выгрузив автомобили, капитан Головачев, приказав прапорщику Шурину организовать обед и отдых личного состава, направился на доклад к командиру части, которой и предназначался груз. Тот вылетел утром в округ, оставив за себя начальника штаба. Пришлось докладывать заместителю, молодому майору Михайлову с колодками двух орденов Мужества. Человеку молодому, но строгому, прошедшему пекло войны и в полной мере испытавшему все ее «прелести». Михайлов внимательно выслушал доклад. Спросил:

— Ничего подозрительного на серпантине в ходе марша не заметили?

— Нет, товарищ майор!

— С охранением связь держали постоянно?

— Так точно! Как обычно!

Майор задумчиво проговорил:

— Как обычно!

Головачев поинтересовался:

— А что, товарищ майор, на перевале не все так спокойно, как кажется?

— Как тебе сказать, капитан. Воздушная разведка вчера доложила, что видела нечто похожее на выдвижение к перевалу неизвестного отряда. Я проверил, наши в том районе никаких мероприятий не проводили, да все наши — это, по сути, ваш гарнизон. Запросил повторную разведку. Она ничего не дала.

— Так, значит, все спокойно! Иначе колонна вряд ли свободно прошла бы серпантин.

Майор оставался задумчивым, сосредоточенным:

— Возможно! Но… возможно и другое. Вы же запросили усиления поддержки в случае необходимости?

— Так точно, запросил!

— Почему? Что явилось тому причиной?

Головачев пожал плечами:

— А черт его знает, майор. Какое-то предчувствие нехорошего!

— Вот-вот, предчувствие. Кто-то скажет, что ерунда все это, а я на собственном опыте испытал, как иногда такие вот ощущения тревожные в дальнейшем оправдываются. И потом, результаты первой разведки не дают покоя!

Головачев спросил:

— Но с другой стороны, если на перевале имела место засада, почему не был предпринят штурм колонны?

— В этом-то и вопрос! Хотя ответ на него найти в принципе легко, прибегнув к карте, смотрите! — Майор разложил на столе точно такую же, как и у Головачева, карту, повторив: — Смотри, капитан! Вот два опасных участка. Никто не может помешать боевикам расстрелять колонну на прямом участке дороги со склонов перевала, заминировав противоположную обочину. Но если и войска и «вертушки» будут переведены в готовность «военная опасность» и смогут начать действовать по первому же сигналу и без предварительной подготовки, боевикам с перевала до «зеленки», а другого пути отхода у них просто нет, никак не успеть дойти!

Капитан взглянул на начальника штаба:

— Что вы хотите сказать, майор?

— Ничего, капитан! Я на этой войне видел столько крови, что тебе и не снилось. Поэтому привык просчитывать любой вариант, связанный с вероятностью активизации боевиков там, где либо дислоцируются наши войска, либо, как вы, совершают марш. Но ладно, возможно, я и драматизирую ситуацию. Перейдем к делу! До 15.00 бойцам обед и отдых. Затем возвращение на базу.

Головачев спросил:

— Порожняком пойдем?

Майор ответил:

— Мне вас грузить нечем! Но, возможно, соседняя танковая часть что-нибудь вам подбросит. Я сообщу о прибытии колонны, танкисты скажут, есть ли у них груз на базу. Все решится до 14.00. А сейчас отдыхать. Если обойдется без погрузки, то тебя поднимут в три часа, если не обойдется, то в два. В любом случае восстановиться успеешь.

— Да я и не устал особо!

— Тем лучше! Иди, путевую и сопроводительную документацию заместитель по вооружению отметит и оформит, как положено.

Головачев вышел из штаба, направился к бараку, где после обеда должен был разместиться на отдых подчиненный ему личный состав.

Подходя к курилке, услышал разговор двух бойцов отделения охранения. Капитан узнал их по голосам. Рядовые Белов и Хамов. Они спорили.

Белов доказывал одногодке:

— Да говорю тебе, был кто-то в кустах, сейчас уверен, что был!

Хамов усмехнулся:

— Но кто там мог быть? Если только архар какой?

— Ага, архар, двуногий. Я голову человеческую видел, понял?

— Так почему старлею не доложил?

— Почему, почему! Потому, что тогда засомневался!

— А сейчас не сомневаешься?

— Почти нет!

— Так почти или не сомневаешься?

— Ну чего пристал? Был там кто-то. И не зверь, а человек. А уж кто, не знаю. И до этого кусты шевелились, тень какая-то мелькнула.

Хамов сказал:

— Говорил тебе, меньше в прицел пялься, никаких глюков не поймаешь! Просто, Олег, струсил ты, а у страха глаза велики!

Капитан, заинтересовавшись разговором солдат, подошел к курилке. Рядовые при появлении Головачева встали и приняли стойку «смирно».

Офицер разрешил бойцам присесть, угостил каждого сигаретой, спросил:

— О чем ведете спор, пехота? А ну-ка подробней о том, что видел на марше.

Белов повторил то, чем ранее поделился с Хамовым.

Капитан спросил:

— Как же ты мог что-то увидеть, когда с дороги правый склон практически не виден?

Белов объяснил:

— Так помните, на серпантине место есть, где слева валун лежит и машинам приходится идти вплотную к обочине, объезжая его? Вот там я и заметил непонятные движения. Сначала думал, зверь какой, а потом голову человеческую увидел. Правда, засомневался тоже и закрыл глаза, а когда открыл, то головы никакой и не было.

— Так говоришь, увидел при объезде валуна? — Головачев задумался. — А ну идем со мной, Белов!