В небе еще продолжалась битва, но меня она уже не интересовала. Высунувшись в коридор, я громко обратился ко всем:

— Перекличка! Доложить о потерях!

— Кинг и Брок в порядке!

— Сержанты Лоу и Джи целы.

— Сержанты Бриггс, Доусон и братья Бо тоже целы. — Оглядываюсь на пулеметчиков.

— Пайс и Абрамс здесь, сэр.

— О’кей. Сержанты Бо, ко мне. Лоу, Джи, подмените их на посту! — Если была бомбежка, значит, не за горами и атака. Если, конечно, немцы не решили нас просто бомбить до посинения.

Так, так, так… Думай, Артур! Бомбежка была, теперь ты считаешь, что будет атака. Верно? Верно. Значит, надо подготовиться. И это при условии, что поблизости не одна сотня советских пограничников и красноармейцев при поддержке танков, артиллерии и авиации? А какая мне разница, есть они или нет? Я должен быть готов ко всему? Должен, война может подкинуть что угодно в любой момент. Составим план…

Мне пришлось побегать, чтобы определиться с местоположением нашей казармы в пространстве. Оказалось, наше здание — на северо-восточной окраине отряда. На западе от нас было два здания — склад и столовая. На севере и востоке метров на сто — сто пятьдесят пустыри, расчерченные следами шин, — здесь, похоже, был небольшой автопарк или площадка для практики по вождению. Не суть важно, что было, главное — открытое пространство, которое черта с два пересечешь под огнем двух пулеметов. За пустырями был забор, глухой деревянный забор. От взглядов со стороны скрывает, это нам на руку.

Крупнокалиберный пулемет оставили на месте: сектор обстрела у него отличный — если с тыла на отряд неожиданно враги выйдут, то свой участок мы прикроем. Тридцатый калибр установили в торце здания, перекрывая второй открытый сектор. Теперь у нас были прикрыты оба незащищенных (это по моему мнению и только относительно нашей казармы) направления — север и восток. Особенно меня волновало северное направление: там с каждой минутой нарастала перестрелка, довольно часто гремели взрывы, и вся эта стрельба однозначно приближалась сюда, нарастая с каждой минутой. Что-то неладное там происходит, ох неладное. Чует сердце мое, враги прорвались и лезут прямо сюда. Разгоняя тоску, я пытался доукомплектовать расчеты пулеметов, собрал маленькую оперативную группу из трех бойцов — себя, Кинга и Брока. Назначил охрану нашего штаба в лице сержанта Джуда Лоу (он и внешне оказался очень похож на своего голливудского тезку из будущего) и ответственного за снабжение — полноватого, с хитро бегающими глазками инженера с попсовым именем — Тимати Джи.

Подготовительные работы прекратились сами собой — раз, и все остановилось. Сержанты прислушивались. Стало тихо. Никаких звуков, вообще! Бой затих, и мир тоже. Вот оно, затишье перед боем. Никаких сомнений, что это именно оно.

— This is bad[9]… — Тут не поспоришь с мнением Кинга. Дела у нас неважнецкие.

— Будет бой, Кинг. Готовь людей…

Я не ошибся. Поляки вышли прямо на нас. Сначала нам на головы посыпались мины. Правильно делают — долбят в профилактических целях. Только пользы с этого ни на грош. Мы после пяти минут обстрела остались живы, а значит, вскоре встанем врагам поперек горла.

Затем забор проломили два БТР «Ханомаг» 251-й модели и, развернувшись, начали поливать огнем пулеметов нашу казарму и столовку напротив. В ответ из столовой стали стрелять пограничники, чем привлекли к себе внимание и сосредоточенный огонь поляков. Мы же сидели тихо и выжидали.

— Всем спрятаться! Не высовываться. Огня в ответ не открывать. Пусть бронетранспортеры пропустят вперед пехоту, тогда ударим! — командовал я, сидя на грязном полу в коридоре.

Время от времени я аккуратно выглядывал в окно и пытался сосчитать пшеков, выбегающих из проломов в заборе. Их уже было больше тридцати, и они быстро рассредоточивались, залегая вдоль забора. Много их… Два БТР и взвод пехоты — для нас это уже много. Казарма — это не ДОТ, она даже не каменная, долго мы тут не усидим.

— Они обходят с фланга! — высунулся из своей комнаты Пайс. — До полусотни солдат, один БТР и два штурмовых орудия.

Ой-ой! Внутри у меня все опустилось. Что бы мы ни делали, любые наши потуги самоходки размажут тонким слоем по развалинам казармы. Может, надо бежать отсюда? В глубь расположения отряда?

К гулу движков «ханомагов» неожиданно подключились более мощные звуки и лязг. Что-то большое и с серьезным движком и гусеницами направлялось сюда.

Бабах! Бух!

— Танки, сэр! Это русские! — Пайс выбежал из своей комнаты и, тыча пальцем в окно, привлекал мое внимание.

Я приподнялся и увидел, как из глубины расположения отряда сюда идут два танка. Один быстро ушел за нашу казарму, а второй встал между нами и столовой.

Я таких машин в жизни не видел и не знал. С моей любовью к истории Великой Отечественной я отлично знал все без исключения танки советской армии всех периодов войны. Но что ЭТО за машина, я не знал… Мне показалось, что этот танк был «родственником» Т-28, но вот верхний лобовой броневой лист был спрямленным и с большим наклоном, без люков, но с шаровой пулеметной установкой. Ни о каких пулеметных башенках речи не шло. Корпус, на первый взгляд, пониже, чем у 28-го, ходовая прикрыта экранами брони. Башня очень похожа на коническую башню пресловутого Т-28, но вот наклон брони больше. Орудие не жуткое короткоствольное нечто, именуемое КТ-28, и даже не более или менее вразумительное Л-10. Это была пушка, похожая на ЗиС-5 с танка КВ-1. Вот так дела… Этот танк выглядит… сильно!

Бабах!!!

— Русские подбили одно из штурмовых орудий!

— Хэй! Вот так им! — радостно загалдели бойцы, видевшие этот момент.

— Damn it![10]Поляки обстреливают танк из гранатометов!

— Открыть подавляющий огонь! Не дайте противнику подобраться к танкам! — заорал я.

«Томмиган» лег в руки и придал мне уверенности. Пулеметы заговорили разными голосами, защелкали винтовки, короткими очередями ударили автоматы и ручные пулеметы. На такой дистанции и с таким вооружением мы произвели на противника «наилучшее» впечатление. Танки и то не так сильно их смутили, как наш кинжальный огонь. Очень быстро потеряв «ханомагов» и самоходки, поляки хоть и не бросились наутек, но напор сбавили ощутимо. По танкам все чаще стали стрелять из винтовочных гранатометов, кое-где я заметил даже длинные стволы противотанковых ружей. Сильно же меня напрягло то, что враги целенаправленно взорвали большой участок забора и таким образом увеличили дистанцию боя. Теперь их стрелки медленно отступали к опушке леса метрах в трехстах от наших позиций.

Я не успел понять, как же это случилось, но танк, стоявший перед нашей казармой, пытаясь отъехать в сторону, повернулся бортом к немцам и вспыхнул.