- Мы уже уходим, - ответил самый старший из них.

- Пойдемте, я вас провожу, - поднялась с кровати женщина, и вскоре вся шумная компания скрылась за дверью.

Дима взял стул и подсел к Кире. Она не спала, но никак не отреагировала на его приход.

- Как себя чувствуешь? – спросил он, но реакции на свой вопрос не получил. – Кир, слышишь меня? Я знаю, что ты не спишь, - уверенным тоном произнес Молотов. Кира вздрогнула. – Мне не стоило так разговаривать с тобой. Это уже не мое дело, можешь жить как посчитаешь нужным. – Кира тяжело вздохнула, но так ничего ему и не ответила. –Может ты хоть что-нибудь скажешь? – с напором спросил Молотов, но она по-прежнему упорно молчала. – Хочешь молчать? Хорошо, давай помолчим. Лично я очень устал за рабочий день, поэтому несколько минут тишины мне не помешают. Раз уж я приехал, уезжать от тебя спустя две минуты я не собираюсь.

Так они просидели минут пять: Дима разглядывал Киру, отчего-то вспоминая то время, когда эта девушка целиком и полностью принадлежала ему… Хотя ему ли? Судя по тем видеозаписям, ему и еще десятку мужиков. Однако воспоминания вызывали в Диме кучу эмоций. Их крышесносный жесткий неистовый секс, страсть, с которой она дарила ему себя, ее тихий шепот, влажная кожа, хриплые стоны, горячее дыхание… Да, у Кругловой формы были еще лучше, чем у Киры, и в постели Ольга вела себя более раскованно и пылко, но… Было что-то такое, что заставляло Молотова с сожалением вспоминать о тех днях, когда они с Кирой были вместе.

Сама же Кира пыталась подавить слезы: ситуация была настолько неоднозначной, что она не могла решить, как себя вести. Конечно, она была рада, что Димка пришел, она скучала по нему, несмотря на то, что в прошлый раз выгнала его и просила больше не приезжать.  Но одновременно с тем ее жгла обида… Да даже не обида, - жалость к самой себе, осознание собственной никчемности, беспомощности и неполноценности. Легко тыкать лежащего в его ошибки, наступая на него сверху ногой и втаптывая в грязь. И что теперь она могла сделать? Да, теперь Кира хотела все исправить, хотела, чтобы Дима был единственным, была готова покориться ему, безоговорочно во всем подчиняться, согласилась бы стать его тенью, только бы не чувствовать себя таким ничтожеством под прожигающим взглядом его холодных синих глаз.

На помощь ей пришла медсестра. Заметив Молотова, она попросила его удалиться в связи с тем, что сейчас придет доктор и пациентку будут осматривать, и его присутствие явно нежелательно. Дима, скрипя зубами покинул палату, на прощание окинув Киру недовольным взглядом.

Молотов вышел из больницы и решил прогуляться. Он до сих пор ощущал присутствие Киры рядом с собой. Он бродил тихими улочками, пытаясь разобраться со своими мыслями и чувствами. В один из моментов его потревожил телефон – звонила Ольга. Поразмыслив пару секунд, он отключил звук и засунул телефон обратно в карман. Настроения с кем-то разговаривать не было. Тем более, с ней.

Воспоминания никак не хотели покидать его голову. Снова он возвращался в недавнее прошлое, где была хотя бы иллюзия счастья, где были блестящие зеленые глаза Киры, ее заливистый смех, ее улыбки, предназначавшиеся ему.

На улице было тепло, но Диме было холодно и неуютно. Ему хотелось очутиться в постели, но не с Олей, с которой он старательно строит отношения, внушая ей, себе и окружающим, что она - идеал желаний. А с дерзкой, невыносимой, рисковой девчонкой, которая разбила его сердце. Скучал, любил, тосковал… Причинял боль ей, а вместе с тем и себе самому… Не хотел желать ее, но желал, хотел ненавидеть, но не мог, хотел выкинуть ее из своей жизни, из судьбы, хотел, чтобы она страдала так же, как страдал он. Но её голос, дыхание, нежность кожи, каждое движение и звук отдавались в памяти Димы болезненным гулом. Молотов проклинал тот день, когда встретил Киру, и одновременно с этим понимал, что тот год, на протяжении которого они были вместе, есть и всегда будет самым светлым и счастливым временем в его жизни.

Ночью Кира, закусив краешек наволочки, беззвучно рыдала в подушку, выплескивая отчаянье. Спать она не могла, рвущиеся наружу эмоции напрочь вытесняли сон. Сейчас она корила себя за то, что не заговорила с Димой. Теперь он, наверное, больше не придет к ней, а сама второй раз просить его приехать она не решится, не посмеет. А ведь он был единственным, кто приходил к ней в больнице… Ни коллеги, ни малочисленные друзья и знакомые, никто не пришел, чтобы поинтересоваться ее состоянием. Только он… А теперь, скорее всего, и его она больше не увидит.

Несмотря на холодную отстраненность Молотова, ощущение того, что он рядом, придавало Кире сил. Хотя, конечно, ей хотелось большего… Хотелось, чтобы он ее целовал её, гладил по волосам и шептал нежности, чтобы успокаивал и убеждал в том, что все будет хорошо. Хотелось знать, что он любит ее, что она нужна ему любая: красивая и сильная или обезображенная и беспомощная. Хотелось знать, что он отогреет, внушит веру в себя, найдет нужные слова, просто подержит за руку, и они вместе помолчат, понимая, что тяжело, но они пройдут эти испытания вместе.

Но она такого отношения к себе не заслужила. И Кира осознавала это. Всё, что ей теперь оставалось, - крепче закусывать ткань, пытаясь заглушить рыдания и не разбудить соседку по палате.

На следующий день Дима закончил работу раньше и решил снова наведаться к Кире. Её поведение раздражало его, но как ни крути, а кроме него помочь Золотовой в Москве больше некому.

Однако Золотова снова молчала. Уже минут пять Дмитрий находился в палате и пытался заговорить с Кирой. Это начинало раздражать. Помимо этих посиделок у него полно других забот.

- Я ухожу. - Устав играть в молчанку, Молотов встал со стула и, повернувшись к Кире, проговорил: - Ищи себе кого-нибудь другого, чтобы прихоти твои исполнял. Я здесь штаны просиживать не собираюсь, если ты даже говорить со мной не хочешь, - после этих слов Молотов развернулся и уже пошел на выход из палаты, но его остановил громкий всхлип.

- Дим, не уходи! – негромко попросила Кира, попытавшись приподняться на локтях. – Не уходи, пожалуйста! – Кира умоляюще посмотрела на него и тихонечко заскулила.

- Лежи! – Дима снова вернулся к постели и помог ей опуститься обратно.

- Ты не уйдешь? – с надеждой посмотрела на него Кира. – Не уходи, пожалуйста! Прости меня за вчерашнее, – выдохнула она и уткнулась носом в подушку, подрагивая от всхлипов.

- Я не уйду, - заверил ее Дмитрий и, видя, что успокаиваться она не собирается, добавил: - но если ты сейчас же не прекратишь плакать, меня отсюда выведут. Врач сказал, что если во время моего визита тебе опять станет плохо, он запретит мне появляться у тебя. Поняла?

- Поняла, - шмыгнула носом Золотова и постаралась взять себя в руки. Это у нее плохо получалось – встречаясь взглядом синих глаз Димы, она все равно боялась, что он оставит ее здесь одну. – Ты будешь ко мне приходить?

- Если ты не будешь в молчанку играть, то буду, - ответил он.

- Да я просто не знаю, что тебе сказать, чтобы ты не злился на меня, - честно призналась Кира.