В этот миг она была так очаровательна и мила, что лорд Брэйдон почувствовал непреодолимое желание привлечь ее к себе и поцеловать.

«Это вовсе не оттого, — подумал он, — что она пленительна, словно принцесса.

Она сходна с ребенком, который увидел кошмарную сторону жизни и нуждается в утешении».

Он был уверен, однако, что Лоилию никогда не целовал мужчина и она может неверно истолковать его побуждение.

Поэтому он лишь сказал как можно спокойнее:

— Я согласен с тем, что мы должны быстро найти вашего отца, но и ему, и нам вряд ли помогут наши размолвки или панические настроения.

Лоилия виновато вздохнула.

— Вы правы… конечно, вы правы…

Пожалуйста, извините… меня.

— Вам не за что извиняться. Но мы должны хорошенько подумать, что нам следует предпринять, как только Уоткинс вернется и сообщит, где находится этот дом.

— Я уверена, он окажется точно таким, каким привиделся мне. Если б я смогла… остановиться у этого дома и попробовать связаться с папой… Мне легче было бы установить контакт с ним, если б я была ближе к нему.

— Я думаю, для вас было бы крайне опрометчиво стоять рядом с этим домом, — заметил лорд Брэйдон, — но, может быть, мы смогли бы проехать мимо него в экипаже.

— Мы смогли бы… сделать это?

— Не сомневаюсь, что это можно устроить.

Внезапно он услышал чьи-то шаги у передней двери апартаментов.

Через секунду Уоткинс присоединился к ним.

— Я нашел этот дом, милорд, — доложил слуга. — Он — на Дахлерн-штрассе и охраняется двумя часовыми, точь-в-точь как описывала мисс Лоилия. — Он широко улыбнулся Лоилии. — Там есть полуподвальный этаж, используемый слугами, а под ним — подвал.

— Я так и думала, — тихо сказала девушка.

— Я видит решетку на уровне земли, милорд, — продолжал Уоткинс, — и если не ошибаюсь, она будет подавать воздух в подвал.

— Решетка! — воскликнула Лоилия. — Смог бы кто-нибудь пролезть в нее, если бы она была открыта?

— Лишь тот, кто размером не больше ребенка. — Уоткинс взглянул на Лоилию так, будто увидел ее в первый раз. — Вы смогли бы еле-еле пролезть туда, мисс, если бы сделали себя гибкой и юркой, как змея.

— Так! Прежде чем мы пойдем дальше, — вмешался лорд Брэйдон, — мисс Лоилия не будет делать ничего такого, что вы предлагаете. Если мы предпримем попытку вызволить ее отца, она будет ожидать здесь, пока мы не вернемся с ним.

— Вы не можете заставить меня… просто ждать здесь, — возмущенно запротестовала Лоилия. — Тем более если я могу быть… полезной, как… полагает Уоткинс.

Слуга посмотрел на своего господина.

— Это невозможно ни для вас, ни для меня, милорд, — пробраться через такое маленькое отверстие, и я думал, что оно слишком узкое даже для мисс Лоилии, хоть она такая тоненькая, разве что, как она рассказывала мне, она привыкла залезать в необычные места и выбираться оттуда.

Лорд Брэйдон взглянул на Лоилию как на неблагоразумную девочку.

— Я лишь рассказала Уоткинсу, в какие передряги мы дважды попадали с папой, — оправдывалась она.

Увидев недовольство на лице лорда Брэйдона, она стала рассказывать:

— Однажды, например, когда мы были заперты бандитами, требовавшими выкуп за нас, мне удалось вылезти через дымоход и найти людей, которые затем освободили папу.

— Бандиты — не то же самое, что германцы, — возразил лорд Брэйдон. — Эти сначала застрелят залезшего к ним, а потом будут задавать вопросы.

— Если это единственный способ пробраться к папе, мне придется пойти на риск.

— На подобный риск вы не пойдете, — твердо заявил лорд Брэйдон.

— Как можете вы быть таким жестоким, позволяя, чтобы папу… мучили эти… люди, в то время, как мы в состоянии… освободить его, не привлекая к себе внимания?

— Скажите мне только, как вы хотите сделать это, — насмешливо взглянул на нее лорд Брэйдон. — Вы уже знаете, что снаружи дом охраняется часовыми, а внутри, как я представляю, видимо-невидимо слуг. Более того, если это орудие настолько серьезное, как мы считаем, они вряд ли оставят его без охраны.

— Орудие не находится в этом здании, — сказала Лоилия тихо, словно во сне; таким голосом она обычно говорила, когда погружалась в таинство своих провидений.

— Тогда почему ваш отец там?

— Я думаю, — произнесла она медленно, — что папа, возможно, добрался до этого орудия, или они поняли, что он слишком много знает. Поэтому и пытаются заставить его открыть им… секреты британского флота, прежде чем… убьют его.

Это объяснение показалось лорду Брэйдону столь логичным, что он смотрел на нее с изумлением. Однако сказал довольно обыденно:

— Это лишь предположение, Лоилия.

У нас нет конкретных подтверждений того, что ваш отец действительно находится в этом подвале.

— Я знаю, что он там… Я знаю это!

Она спрыгнула с дивана.

— Пожалуйста… помогите… пожалуйста, поверьте мне… — взмолилась девушка. — Я не выдумала… Все, что сказала вам… это правда! Это такая же истина, как то, что я стою здесь… и я клянусь перед…

Богом, что не… преувеличиваю… опасность, грозящую папе, и необходимость… спасти его как можно быстрее.

Искренность, с которой она говорила, была настолько убедительной, что лорд Брэйдон сдался.

— Что ж, тогда все в порядке, — изрек он. — Но если вас убьют или схватят, надеюсь, это не будет лежать на мне тяжким грузом всю оставшуюся жизнь.

— Если случится худшее, — сказала Лоилия, — вы должны просто забыть меня.

В конце концов, я вошла в вашу жизнь по чистой случайности, из-за этого назойливого немца в поезде, и если я покину вас так же случайно, у вас не будет… необходимости… беспокоиться.

Лорда Брэйдона не покидало чувство, что он не только станет беспокоиться и сожалеть о ней, но непременно обнаружит, что не в силах забыть.

Однако говорить об этом не было смысла.

Глядя на Уоткинса, он спокойно спросил;

— Как, вы предполагаете, сможем мы войти в дом капитана?

— Я размышляет, милорд, настала возможность использовать эти таблеточки, которые вам подарили в нашем последнем подвиге.

Лорд Брэйдон поднял брови.

Он знал, конечно, о чем говорит Уоткинс, хотя почти забыл о таблетках, которые дал ему один китайский ученый в Гонконге.

Он участвовал тогда в раскрытии заговора против губернатора с целью его убийства. Заговор был необычным, весьма хитроумно организованным.

Впоследствии лорд Брэйдон часто думал о том, что лишь счастливая случайность помогла ему спасти жизнь губернатора.