– Ее никогда здесь не было, во всяком случае, с тех пор, как я приезжаю на остров.

Молодая женщина в последний раз взглянула на план, затем сложила его и убрала в задний карман джинсов. Поль достал связку ключей, поискал нужный и быстро открыл дверь. Оказавшись внутри, не сговариваясь, молодые люди распахнули все окна, чтобы впустить свежий воздух. Сандрина не знала, поможет ли ей это изгнать многочисленных призраков, укрывшихся в этом доме, но, по крайней мере, затхлый запах выветрился быстро.

Строение состояло из гостиной, маленькой кухни, ванной с туалетом и двух крошечных спален. В одной из них еще можно было различить на стенах следы от двухъярусных кроватей, которые, по всей видимости, использовались солдатами Третьего рейха. Вдвоем они обошли все комнаты, испытывая чувство неловкости от того, что вторглись в интимную жизнь покойной. Поль вскоре вышел покурить на крыльцо, чтобы дать возможность Сандрине спокойно собраться с мыслями. Но молодая женщина напрасно рылась в ящиках, открывала шкафы и тумбочки, – ничто не напоминало ей о Сюзанне. У нее возникло ощущение, что она бродит по выставочному образцу дома, холодному и бездушному, похожему на контору мэтра Бегено.

– Какого черта я здесь делаю? – в сердцах бросила она, направляясь к Полю.

– Все в порядке?

– Да… То есть нет. Мне нечего делать в этом месте, – произнесла она, еле сдерживая слезы. – Я не знала эту Сюзанну, доброту и улыбчивость которой мне все так расхваливают. Я думала, что, попав в этот дом, я смогу сократить душевную дистанцию между нами, но… Я ничего не чувствую. Лучше будет, если я как можно скорее вернусь на континент, к своей прежней жизни.

– Понимаю, – согласился Поль, выпустив струю дыма. – Не нужно на себя сердиться, порой наша жизнь бывает просто… неподходящей.

– Неподходящей?

– Ну да, она не подходит некоторым людям.

Сандрина села на ступеньки и задумалась над его словами. Она вспомнила о годах, проведенных в Париже, во время которых так часто сомневалась в своей пользе на этой земле. Но ей никогда не приходило в голову поменять роли местами и признать столицу или свою собственную жизнь неподходящей для себя.

Отклонением от нормы она всегда считала себя саму.

– Забавно, у тебя просто дар меня успокаивать, – улыбнулась она, глядя на горизонт.

– Серьезно?

– Да, всякий раз, когда мне кажется, что почва уходит у меня из-под ног, тебе достаточно сказать всего пару слов, чтобы придать мне бодрости. Теперь я лучше понимаю, почему ты нравился моей бабушке. Но боюсь, мы недолго пробудем вместе. Я планирую сегодня уехать.

– В таком случае тебе не понравится то, что я сейчас скажу…

– Почему?

– Симон покинул остров вчера вечером, – пояснил Поль. – Поскольку сейчас нет серьезных работ, требующих его присутствия, он вернулся на континент, и «Лазарус» прибудет сюда только на следующей неделе.

– Нет…

– Сейчас моя очередь присматривать здесь за всем, поэтому я остался дежурить до его приезда.

– Какой ужас! Скажи, что ты пошутил!

– Мне очень жаль. Мы работаем в таком режиме, когда на острове спокойно.

– Мне потребуется много пива, чтобы продержаться, – предупредила Сандрина, – и пообещай не оставлять меня одну.

– Заметано! А теперь пойдем, я покажу тебе одно место. У меня с собой есть вино и бутерброды, которые Виктор приготовил мне с утра. По крайне мере, до обеда голодная смерть нам не грозит!

– А куда мы пойдем?

– В детский лагерь, по другую сторону леса.

15

Сандрина Ноябрь 1986 года

Поль и Сандрина шли вдоль обрыва по дороге, ведущей к восточной части острова. Внизу, в нескольких метрах от них, ревущее море с маниакальной настойчивостью обрушивалось на скалы, вынуждая молодых людей повышать голос, чтобы услышать друг друга. Силуэты деревьев, маячащие впереди, становились все ближе, словно солдаты, осторожно выдвигающиеся на заминированное поле.

– Тебе не кажется, что пейзаж как-то изменился? – заметила молодая женщина.

– Как это?

– Как будто все первозданные краски исчезли, а на смену им пришли оттенки серого цвета. Словно кто-то раскрасил землю простым карандашом…

– Ты знаешь, здесь солнце редко проглядывает сквозь облака. Однако трава по-прежнему зеленая, а небо вне всяких сомнений голубое. Я думаю, это отсутствие яркого света создает у тебя такое ощущение. Ты просто к этому не привыкла.

Сандрина поняла, что Поль прав, когда они вошли в лес. Все стало еще более блеклым. Слабые лучи солнца, пробившись сквозь облачность, теряли остатки яркости, поглощенные многочисленными темными ветвями. Напрасно она повторяла себе, что сейчас только утро, ей никак не удавалось избавиться от ощущения, что день близится к концу, и опускаются сумерки.

– Ты часто ходишь в этот лагерь?

– Я не в первый раз туда направляюсь, но еще ни разу не заходил внутрь. Но ключи у меня есть на случай, если потребуется выполнить какие-нибудь работы.

– Почему же ты решил сделать это именно сейчас?

– Ради тебя, Сандрина. Чтобы поднять тебе настроение и показать место, где работала Сюзанна. Чтобы доказать тебе, что твоя бабушка не была ни безумной, ни бесполезной.

После двадцатиминутной ходьбы по лесу Сандрина с облегчением вышла на широкий луг, где не было ни одного дерева. Она тут же заметила бетонную крышу бункера и поразилась его размерам. Она представляла себе что-то более скромное, как те строения, о которых упоминалось в учебниках истории. Журналистка знала, что существуют и более внушительные сооружения, как, например, недостроенный бункер Эперлек в Па-деКале, но она никак не ожидала увидеть нечто подобное на таком маленьком острове.

– Вот это да! – воскликнула она.

– Впечатляет, правда? Насколько мне известно, этот бункер был предназначен для обстрела побережья ракетами. Немцы не успели его использовать, война вовремя закончилась.

Они миновали пространство, которое когда-то, судя по всему, было зоной для отдыха. Баскетбольная корзина, с годами покрывшаяся ржавчиной, служила насестом для неподвижных птиц. Эти остатки спортивной инсталляции были больше похожи на виселицу, чем на развлекательную конструкцию. Металлический круг клонился к земле, напоминая скорбную фигуру, оплакивающую могилу под своими ногами. Сорняки густо покрывали землю, заполонив спортивную площадку, от которой когда-то звонко отскакивал мяч.

Поль обратил внимание Сандрины на другое место. Сначала она решила, что видит импровизированное кладбище. Толстые деревянные палки хаотично поднимались к небу то прямо, то криво, словно кресты, сооруженные из веток. Но она быстро поняла, что это бывший огород. Сухие искривленные корни вылезли из земли и застыли подобно неподвижным змеям. Подпорки больше не поддерживали кусты томатов, но судя по многочисленным ограждениям грядок, виднеющимся на поверхности, можно было догадаться о плодородии и размерах сада.

– Этот