огород создал Морис, – уточнил Поль. – Судя по его рассказам, он мог прокормить целый лагерь. Он до сих пор хвастается, что выращивал лучшие фрукты и овощи во всей Нормандии. Если бы он не был слишком стар для того, чтобы наклоняться и рыхлить землю, я уверен, что он приходил бы сюда каждое утро, чтобы поддерживать в порядке этот участок земли!

– Все это было заброшено после того, как затонул катер?

– Да. Они все стали избегать этого места, как чумы. На следующий день после трагедии эта железная дверь была окончательно заперта, и никто из жителей острова ни разу не выразил желания ее открыть.

– У меня от этого места мурашки бегут по коже, – призналась Сандрина.

– Нужно представлять, каким оно было в свои лучшие времена. Смех детей, яркий фруктовый сад, звук мяча, отскакивающего от земли. Здесь были даже животные, настоящая маленькая ферма! Ты видела снимки в гостинице?

– Да, все.

– Значит, ты можешь себе представить, каким был этот лагерь. Эти картинки и нужно держать в голове. А теперь идем, посмотрим, что там внутри.

Перед ними возвышался бетонный фасад бункера. Железная дверь внушительных размеров преграждала им путь. Поль достал из рюкзака связку ключей и вставил самый большой ключ в замочную скважину. Звук щелкнувшего механизма удивил молодого человека, который предполагал, что он давно пришел в негодность. Они услышали, как язычок замка отозвался с другой стороны двери, затем звук постепенно затих, в то время как они пытались толкнуть дверь внутрь. Молодые люди предприняли несколько попыток, наваливаясь на дверь всем своим весом, разбегаясь, чтобы ударить ногой… В конечном итоге, дверь поддалась и частично открылась, освободив проход, достаточный для того, чтобы два «археолога» протиснулись в здание.

Их встретили сырость и темнота. Бетонные стены, долгое время подвергавшиеся низким температурам, вернули им пронзительный холод. Поль достал из рюкзака два фонарика и протянул один Сандрине. Они медленно двинулись по коридору, освещая каждый кусочек пространства своими яркими лучами.

– Этот коридор просто огромен! – поразилась Сандрина.

– Полагаю, он был задуман, чтобы принимать воинские части и их снаряжение.

– Я могла бы написать статью об этом месте! – воскликнула Сандрина, воодушевившись таинственным видом сооружения.

– Что, прости?

– Ах, да, ты же не в курсе… Я – журналистка, то есть… Я здесь не поэтому, но это моя профессия там, на континенте.

– Журналистка? И ты рассчитываешь написать статью об острове и лагере?

– Ну да, а почему бы и нет? Я застряла здесь на целую неделю, надо этим воспользоваться!

– Это невозможно.

– Почему это?

– Потому что никто тебе не поверит…

Они прошли еще несколько метров в полумраке, прежде чем попали в просторное помещение, свет в которое проникал через многочисленные амбразуры, проделанные в стенах.

– Такое ощущение… Такое ощущение, что дети только что ушли отсюда…

Сандрина прошептала это, обнаружив длинный стол, стоящий в центре зала. Она подошла ближе, не решаясь коснуться стаканов, приборов и тарелок, по-прежнему стоящих на столе, покрытых пылью и паутиной, целиком поглощенная этими предметами, присутствие которых болезненно подчеркивало отсутствие тех, кто ими пользовался. В памяти промелькнули детские лица, которые она видела на фотографиях в гостинице. Она представила их здесь, сидящими за этим столом, услышала их смех, увидела улыбки. Представила, как они пьют, едят, разговаривают друг с другом в окружении доброжелательного персонала. Глухой звук выдернул Сандрину из оцепенения. Поль уже ушел немного вперед, в соседнюю комнату.

– Ничего страшного! Просто старая кастрюля и моя неловкость! – успокоил он ее. – Черт возьми, эта кухня просто необъятная!

Молодая женщина бросила последний взгляд на большой стол, затем направилась в другой коридор, расположенный напротив того, по которому они пришли. Она снова включила фонарик и осветила эту бетонную кишку. По обеим сторонам она увидела двери, все они были открыты. Сандрина насчитала их десять штук. Подойдя к первой двери, она поняла, для чего служила эта часть бункера – здесь было спальное помещение. Молодая женщина растрогалась при виде маленьких кроватей. Она грустно улыбнулась, заметив на некоторых из них плюшевые игрушки, которые по-прежнему ждали своих хозяев. Спальни были все однотипные: кровать, шкаф, узкая застекленная амбразура, стены с цветными рисунками, напоминающие останки забытого святилища. В отличие от бесцветных и размытых оттенков острова нарисованные радуги и море сохранили свою яркость, словно краски этих стен высосали их из природы. Сандрина обошла все спальное помещение, и всякий раз, выходя из очередной комнаты, она ощущала, как тоскливо сжимается ее сердце. Она быстро добралась до конца коридора и остановилась перед металлической дверью. Молодая женщина повернула ручку, но механизм не сработал.

– Теперь и у меня от этого места мороз по коже пробирает, – признался Поль, приближаясь к Сандрине. – От этой двери у меня нет ключа. Здесь другой замок.

– Только представь, здесь спали дети, – прошептала Сандрина, – это самое грустное место на свете, которое я знаю.

– А я-то надеялся поднять тебе настроение, – удрученно произнес молодой человек. – Мне надо было хорошенько подумать, прежде чем…

– Нет, все в порядке. Я уверена, что Сюзанна сделала все возможное, чтобы украсить жизнь своих подопечных. Ты видел рисунки на стенах?

– Да.

– Дети засыпали под радугами, – с легкой улыбкой произнесла она. – А ты заметил маленького человечка, нарисованного в каждой комнате? Наверное, это что-то вроде ловца снов. Я уверена, им здесь хорошо спалось…

– Я тоже так думаю, – улыбнувшись, подтвердил Поль.

Не сказав больше ни слова, они направились обратно к большому залу. Прежде чем выйти из коридора, Сандрина обернулась в последний раз, словно хотела отдать последнюю дань памяти погибшим детям.

Именно в этот момент она их заметила.

Там, в глубине коридора.

Прямо над закрытой металлической дверью.

Старые часы.

Молодая женщина направила на них луч своего фонарика.

Защитное стекло было разбито.

Неподвижные стрелки показывали 20 часов 37 минут.

16

Сюзанна 1949 год

Во время занятий по садоводству, через три дня после того, как Сюзанна озвучила свои подозрения доктору, она окончательно убедилась, что дети страдают от какой-то неизвестной болезни. Воздух был свежим, легкий ветер, насыщенный солью, пробирался сквозь фруктовые деревья и тяжело нагруженные подпорки для кустов. В то время как Морис старательно объяснял детям, как важно соблюдать расстояние между растениями, и расписывал пользу пряных трав, воспитательница незаметно наблюдала за поведением ребят.

Жюли, Фабьен и Пьер пропалывали сорняки на участке, предназначенном для посадки салата-латука. За все утро они не обмолвились друг с другом ни словом, работая тяпкой с низко опущенной головой. Их замедленные движения и бледные лица подтвердили опасения Сюзанны. Затем