— Счастливый вы человек. Всем бы таких друзей.

— Пожалуйста, посмотрите, что у него с рукой… Атам будет ясно, счастливый я человек или нет.

Она потрогала Томаса за плечо. Тот открыл глаза и немедленно выругался — старинной, жгучей, как перец, креольской похабщиной. Потом попытался сесть, но у него ничего не вышло.

— А это что еще, б…, за старушенция?

— Я медсестра. Успокойтесь. Кто делал вам перевязку?

— Какой-то козел на корабле.

— У него это получилось крайне неудачно. Можно, я осмотрю вашу руку?

— Я думаю, он это делал впервые в жизни. Он… ё-мое!.. Отец небесный!.. Турк, это правда медсестра?!

— Не ведите себя как маленький, — сказала Диана. — И лежите смирно. Я не смогу вам помочь, пока не пойму, в чем дело. — Она помолчала, продолжая осмотр. — Ясно… Вам повезло, что артерия не задета. — Она достала из сумки шприц и наполнила его. — Это обезболивающее. Сейчас сделаем вам укол. Потом промоем рану.

Томас было принялся негодовать, но больше для виду. После укола ему заметно полегчало.

Турк отошел в сторону, чтобы освободить место Диане, — хижина была совсем крохотной. Он попытался представить себе, на что похожа жизнь могильщиков судов.

Спаять в ангаре, молиться, чтобы тебя не убило и не покалечило раньше, чем закончится годовой «контракт» и тебе выдадут обещанную зарплату вместе с билетом до Порта. По словам босса могильщиков, в лагере был официальный врач, но он приходил дважды в неделю и в основном для заполнения бумаг. Большую часть рутинной работы — скальпелем и иголкой — приходилось делать Диане.

Турк наблюдал за ней — за тем, как движется в такт ее движениям тень на прозрачной сетке. Диана была худощавой и двигалась с выверенной осторожностью, свойственной очень старым людям. И в то же время ее никак нельзя было назвать слабосильной. Она делала свое дело спокойно и сосредоточенно, иногда что-то бормоча себе под нос. Лет ей было примерно столько же, что и Томасу, — а ему можно было дать когда шестьдесят, когда семьдесят, когда и все восемьдесят.

Томас то и дело ругался, но уже не так свирепо — сказывалось действие обезболивающего. В хижине несносно пахло антисептиком, и Турк вышел за дверь. Уже почти стемнело. Неподалеку росло скопление цветущих кустов, ни на что не похожих. Их шестипалые листья чуть трепетали от бриза, а цветы были голубыми и пахли как клевер, корица или еще какие-то рождественские пряности. Вдали чуть светились, как фитильки, огни и костры Берега Лома. А за ним, отсвечивая бледно-зеленым фосфорическим светом, расстилался океан. Чужие звезды всходили на небо, начиная свой неспешный и величественный еженощный круг.

* * *

Диана закончила работу и сказала:

— Есть риск осложнений.

Она присела рядом с Турком на краешке бруса, поддерживающего пол на высоте примерно фута от земли. Промыть и зашить рану Томаса оказалось, судя по всему, делом непростым. Диана достала платок и вытерла пот со лба. У нее американский акцент, подумал Турк, — что-то южное, может, Мэриленд.

— Каких осложнений?

— Ну, особенно бояться нечего. Но в Экватории совсем другая микрофлора, чем на Земле, если вы понимаете, о чем я говорю…

— Может, я и выгляжу придурком, но не до такой степени невежда.

Диана рассмеялась.

— Прошу прощения, мистер… Как вас зовут?

— Файндли, но зовите меня Турком.

— Такого имени я, кажется, еще не встречала.

— Просто, мэм, я в детстве немного жил с семьей в Стамбуле. Вот и нахватался всего турецкого. С тех пор меня все зовут Турк. Так что вы имели в виду: Томас может заразиться каким-то местным заболеванием?

— На этой планете раньше не было людей. Ни гоминидов, ни приматов, ни кого-либо, хоть сколько-то генетически напоминающего нас. Поэтому большинство местных вирусов для нас безопасно. Но бактерии и грибки, как вы знаете, хорошо размножаются в любой теплой и влажной среде, в том числе и в человеческом организме. Здесь нет ничего такого, к чему мы не могли бы адаптироваться, мистер Файндли, — простите, Турк, — и ничего чересчур опасного и заразного для землян. И все же это не лучшая идея — отправиться в Новый Свет с совершенно расшатанной иммунной системой, и вдобавок — как в случае мистера Джинна — заработать здесь открытую рану, которую забинтует какой-то идиот.

— Может, ему надо было дать какие-нибудь антибиотики?

— Я и дала. Но местная микрофлора не всегда реагирует на обычные антибиотики. Поймите меня правильно. Его здоровью ничто особенно не угрожает, надеюсь, но всегда стоит подстраховаться. Вы его близкий друг?

— Не то чтобы очень близкий. Но, как я уже говорил, он пострадал из-за меня.

— Мне бы хотелось, чтобы он несколько дней побыл здесь под моим присмотром. Согласны?

— Конечно. Если только вы сами сумеете убедить его остаться. Я ему не сын, не родня, он меня не послушает…

— Куда вы собираетесь отправиться, если не секрет?

— В Порт.

— У вас есть там какой-то определенный адрес? Телефон?

— Нет, мэм. Я вообще здесь первый день. Пожалуйста, передайте Томасу, если он тоже соберется в Порт, что я Пуду по вечерам ждать его в клубе моряков.

— Передам, — сказала огорченно Диана.

— Или, может, мне вам позвонить?

Она повернулась к нему и долго, пристально на него смотрела. Словно стараясь заглянуть в душу. Ему уже делалось не по себе от этого взгляда.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Я оставлю вам номер.

Она достала из сумочки карандаш и написала неровным почерком свой телефон на корешке билета Прибрежно-городской пассажирской компании.

* * *

— Она тебя испытывала, — сказал Томас.

— Знаю.

— Ну и чутье у этой бабы.

— Да, в том-то все дело, — ответил Турк.

* * *

В Порту Турк приискал себе жилище. Он жил на те небольшие деньги, что у него были, и каждый день наведывался в клуб моряков в надежде встретить Томаса. Но Томас все не появлялся. Поначалу это не очень беспокоило Турка. Томас мог быть где угодно. С его характером он вполне мог решиться и на переход через горы. Так что Турк, заказывая себе ужин и выпивку, тут же забывал о своем приятеле с «Пустельги». Так прошел месяц. Наконец Турк достал корешок билета и позвонил по номеру, оставленному Дианой.

Механический голос ответил: такого номера не существует.

Это всерьез его озадачило, а заодно и пробудило в нем чувство ответственности. Денег у него осталось совсем чуть-чуть. Он собирался устроиться наладчиком на трубопроводы и все же решил перед тем съездить на Берег Лома. Один из боссов могильщиков помнил его в лицо. Он сказал, что Томас заболел, и очень серьезно, но у них, конечно, не было ни времени, ни возможностей возиться с каким-то старым больным матросом, поэтому Диана и рыбаки-минанги отвезли Томаса к себе в деревню.