Завершал хождение студентов МИСиС по мукам, понятное дело, научный коммунизм. Его можно было не сдать — и с двойкой отправиться в большой мир без диплома, со справкой об окончании института. Чего прочие преподаватели позволить себе не могли. А Аэлита Геннадьевна Кавенкова могла. За глаза её звали марсианкой (с таким именем странно было б, если бы не звали) и боялись как огня все — включая ректорат. Что там было в её биографии, Б-г весть. Но приезжала она в институт на новой «Волге», с породистым догом и мужчиной (мужем или любовником, история умалчивает: в ходу были обе версии), который отгонял куда-то машину, пока она преподавала. На кого она была похожа (породистостью и презрительно выпяченной нижней губой — на своего дога, но речь не об этом), так это то ли на начальницу концентрационного лагеря, то ли на латиноамериканскую революционерку. Ей очень пошёл бы маленький автомат. Не «калашников», а что-то зарубежное, типа «узи». Такой же смертоносный, как она сама, и без малейших следов «сделано в СССР». Ужас-ужас.

Автор при этом умудрился сдать ей экзамен, хотя вокруг все были уверены, что ему хана. Во-первых, он записывал лекции дословно, чтобы прочесть дома. Откуда возникла толстенная стопка тетрадей, исписанных жутким почерком — с такой скоростью писалось… Прочесть это мог только он, что и заявил в деканате, когда его пытались уличить в пропуске занятий без уважительной причины (болел, плюс один день был на похоронах дедушкиной сестры — со справками в обоих случаях). И на угрожающий вопрос: «Вы что, всё знаете?» — ответил: «Да, я всё знаю». Что было почти приговором. Во-вторых, он, с учётом жары, пришёл на одну из лекций в шортах — на спор. Марсианка, надо отдать ей должное, не моргнула глазом, но курс понял: этого вышибут. И, надо сказать, припоминают ему те шорты до сих пор, на каждом сборе выпускников. На двадцать лет припоминали, на двадцать пять, тридцать… Хотя на экзамене он получил «пять». Про Рейгана поспорили — он аргументированно отстоял свою точку зрения и был свободен, чего никто из однокашников не ожидал.

Не то чтобы сегодняшние профессора, олигархи, чиновники и журналисты, вышедшие из стен МИСиС, не выжили бы без общественных дисциплин и такой же общественной работы, которой занимались в институте. Да и вспоминают они, собравшись — все без исключения (!) — одну кафедру — военную. Что свидетельствует о многом. Но по молодости, раздолбаями и в компании таких же раздолбаев… Опять же, редко среди них встречались откровенные циники и карьеристы. А воров и прохиндеев нынешнего типа и вовсе не было. Да и быть не могло. В постсоветские времена они, понятное дело, образовались. Кого из них не прикончили, ушли в бега, некоторые с деньгами, немногие с большими деньгами. Но что характерно, на место тех, кто тогда учил молодняк идеологии, стоит очередь из новых претендентов на морочение голов. Причём достоинств прежних кадров у них нет. Симпатии они вызвать не способны. Сами ни во что не верят и по бегающим глазам видно: очень хотят халявы. Представить себе невозможно, как они надоели! И ведь плодятся и плодятся. Как мыши на току…

Основные и обоснованные претензии населения к начальству состоят в том, что только о себе и своём ближайшем окружении это самое начальство и думает. Гребёт всё, что может, обеими руками, с упором на общественное, а когда оно заканчивается, начинает отбирать друг у друга. Причём не стесняется никого и ничего. Если для того чтобы прихватить объект, по несчастью оказавшийся для кого-то ценным, его необходимо обанкротить, будь то завод, цирк или НИИ, то разорят его без сожаления. А поскольку что охраняешь, то и имеешь, недвижимость и земля, которую можно продать, с удивительным постоянством уходят в руки того или другого начальника или его людей. По-научному это называется аффилированные с местным (или центральным) руководством структуры. Ну, или бандиты, самые продвинутые из которых проходят в прессе в качестве «авторитетных предпринимателей». Из некоторых, особенно авторитетных, часто получаются местные начальники — вплоть до губернаторов. Благо компромат на них уже есть, и в случае чего их не просто снимают, а арестовывают.

Основные претензии к начальству отечественной интеллигенции состоят в отсутствии у начальства страха и совести, желания жить не по лжи, бескорыстного служения родине (или Родине, которую в данном случае имеет смысл писать именно с большой буквы, подчёркивая её сакральный статус для данного конкретного интеллигента). При этом вопрос в том, какая именно интеллигенция претензии выражает. Если патриотическая, то начальство виновато в том, что продаёт отечество (вариант: Святую Русь) иностранцам и евреям оптом и в розницу. Что для интеллигенции либеральной есть вещь нормальная. Только называется изящно: «глобализацией». Вот так бывает. Придумаешь для неприличной действительности красивое слово — на душе легче, и совесть спокойнее… Так что претензии либералов состоят по большей части в том, что начальство, со своими заигрываниями с электоратом и пониманием того, что совсем оборону страны сдавать нельзя — доброжелатели схарчат, забрало Крым, никак не сдаст Донбасс и не свернуло оборонку, войдя заодно в Сирию. Что им мешает.

Патриотам мешает ровно противоположное. К примеру то, что начальство не объявляет войну Украине и не забирает вдогон к Донбассу Киев, Одессу и Закарпатье. В чём автор с ними готов согласиться, имея ностальгию по государственным границам СССР и понимание того, что распад страны её населению был ни за чем не нужен, а нужен был только членам Политбюро, которые выкроили себе по стране. И некоторые эти страны до сих пор в качестве президентов на диво эффективно пользуют. Хотя другие из них уже в ином мире, а многие вылетели из властной обоймы задолго до того, как предполагали. Жизнь порой рисует куда более удивительные сюжеты, чем литература. Впрочем, если возвращаться к претензиям к начальству патриотической интеллигенции, довольно быстро становится заметным острая, но нереализованная ксенофобия. Или по-простому национализм самого махрового толка. Раздражают её до крайности американцы, европейцы, евреи, азиаты и кавказцы (разбираться в которых ей недосуг). Ну, и ещё цыгане, но это на низовом и бытовом уровне.

Почему Россия воюет в Сирии, но не с Израилем, она понять не может и принять не хочет. Привыкли за время советской власти эти люди, что, если воевать на Ближнем Востоке, так за арабов и против евреев. Осознать, что мир и был не таким, как они думали, и теперь не такой, РФ не СССР, а Израиль теперешний сильно отличается от тогдашнего (хотя и тогда он раз за разом арабам вламывал, сколько бы оружия, денег и военспецов в них Советский Союз ни вбивал), они не способны. Опять же, их раздражает НАТО, особенно Британия и США. И понять их можно. Благо детей начальство учит в основном в этих странах, деньги переводит туда же и недвижимостью обзаводится там же. Хотя есть исключения. К примеру, у наиболее отвязного по части антисемитизма из престарелых околовоенных журналистов внук живёт в Монако — явно не на гонорары деда. И это тому не мешает. По части вывоза всего, что можно, из страны отечественные патриоты и либералы не отличаются друг от друга. Так что напоминает их взаимная неприязнь обычную внутривидовую конкуренцию…

Ну это лирика. Поскольку есть ещё романтики — преимущественно с экологическим и общечеловечески-философским уклоном. Которых раздражает загаживание страны отходами — при том, что высшее начальство покровительствует амурским тиграм, дальневосточным и северокавказским леопардам, белым медведям, стерхам и прочему редкому зверью. И явно не приветствует мусорную мафию. Раздражает сворачивание медицины и образования. Причём, если иметь в виду страну такого размера, как Россия, и с такими традициями, как у неё, что и позволяет удерживать на плаву остатки обороноспособности, непонятно, что это даёт. Кроме, конечно, широкого поля для экономии бюджетных денег, часть которых можно пустить на спортивные хотелки начальства, которые напоминают понты в особо крупных размерах (нельзя не признать, весьма эффективные): часть сховать во всё те же западные банки, а часть, скорее всего, оставить на распыл и разграбление Ближним Боярам. Которые, кстати, особо своих аппетитов и не скрывают. Ибо обнаглели до крайности.