Сначала было темно и тесно, потом яйцо треснуло, и в глаза хлынул яркий свет, а в горло – свежий воздух. Может, и не очень свежий, но все равно – воздух.

Работница птицефермы Рая в белом халате вытряхнула цыпленка из скорлупы и посадила его в свою ладошку.

– Вылитая Фрося, – сказала Рая.

– А кто это? – спросила другая работница.

– Фрося – это золовка. Сестра мужа. Волосы красит в желтый цвет. Ходит как уцененная блондинка.

Цыпленка определили в ясли, к таким же крошечным и желтым. Цыплята беспокоились, толкались, наступали друг на друга. Было тесно и немножко страшно. В скорлупе Фрося была более защищена. Никто не садился ей на голову.

За Фросей закрепилось имя Фрося. Все остальные остались без имени.

Фрося росла и постепенно превратилась в молодую курицу. Ее перевели в общий зал.

Что такое общий зал на птицеферме? Это своего рода концлагерь для кур. Теснота. Вонища. Скучища.

Кормили рыбной мукой, подмешивали гормоны роста, чтобы куры быстрее росли. Они и росли.

Рядом с Фросей разлеглась суповая курица. Ей полагалось расти до размера индюка.

Соседка практически не ходила, мешал лишний вес. Она только ела, какала и спала. Суповая курица не любила Фросю за красоту и молодость. А Фрося не любила суповую курицу за то, что она воняла и говорила глупости. Даже не говорила, а бормотала, как спросонья.

Правда, в их судьбе существовало кое-что общее. Это общее поджидало их в конце пути и называлось – «убойный цех». Там живые курицы превращаются в тушки, проходят предпродажную подготовку, после чего становятся бледные, чистенькие со стыдливо скрещенными ногами.

Обеспечивается пищевая цепочка для человека.

А сам человек? Человека тоже поджидает убойный цех, и он тоже входит в пищевую цепочку. Чью?

Природа так устроила, что люди не думают о смерти. Живут, и все. И куры не думают. А зачем?

Живое думает о живом, а именно: о личном счастье. Личное счастье на птицеферме не было предусмотрено. На весь зал один петух. Он не способен освоить всех кур. Для этого существовала девушка Фаина. Ее должность называлась «осеменитель». У петуха забирали сперму. Накапливалась целая емкость. Потом Фаина набирала сперму в шприц. Далее она вытаскивала курицу несушку, сажала себе на колени и гладила ее по скользкой спинке. Курица была довольна и не скрывала этого. Далее Фаина определяла на глаз нужное отверстие и вводила сперму. Петух, конечно, лучше, чем шприц, но Фрося с петухом никогда не общалась, поэтому лучше так, чем ничего.

По окончании процедуры курицу возвращают на место и берут следующую. Вот и все личное счастье.

Куриный век недолог, и все кончится тем, что курицу сварят, получат бульон, пахнущий рыбой.

Жизнь груба и практически бессмысленна. Если бы бульон был вкусным и полезным, то хоть какой-то смысл. А так… Жалкая жизнь и бессмысленная смерть. Фрося об этом не задумывалась, поскольку у кур голова маленькая, мозгов с наперсток.

А ведь где-то есть зеленый двор, по которому бегают домашние куры, охотятся за червяками. А за курами бежит петух с нарядным гребнем и ярким хвостом. Бежит и догоняет.

В той другой жизни высиживаются цыплята, у них есть детство, солнце в небе и еда из кукурузы.

Все это есть у кого-то.

Фросе была неведома эта другая, райская жизнь. Но на нее время от времени нападало беспокойство. Она не могла найти себе место, крутилась и толкала суповую курицу, которая не хотела терпеть и тоже толкалась в ответ.

Однажды суповая курица так ткнула Фросю, что та выпала из своего закутка и шлепнулась на пол, посыпанный опилками. Рядом двигались человеческие ноги, и это было очень страшно.

Фрося замахала своими неокрепшими, нетренированными крылышками и оказалась возле большого мутного окна. В верхнем углу окна – квадрат открытой форточки, и в нем застрял кусок голубого неба. Небо манило.

Фрося напряглась, взлетела на перекладину форточки. У нее получилось. Она снова напряглась и устремилась вперед.

Куры – не птицы. Они долго не летают. Просто перемещаются с помощью крыльев. Фрося переместилась на землю.

Вокруг высокая трава. Ничего не видно. Птицеферма находилась за городом, в деревне под названием Птичное.

Фрося прошла несколько шагов и остановилась. Над травой вибрировал летающий червяк. Люди называют его «стрекоза». Фрося клюнула перед собой и съела стрекозу. Мало. Она стала искать внизу. И нашла. Земля была полна всякой живности.

Вдруг пред Фросей выросла собака. Над ней на поводке стояли люди.

– Ой, – сказала женщина. – Курица. Давай возьмем домой.

– Зачем? – спросил мужчина.

– Сварим.

– Я лучше в магазине готовую курицу куплю, уже ощипанную. А эту еще убивать надо. Ты готова убивать?

– Курица – безмозглое существо.

– Никто не хочет расставаться с жизнью, даже курица, – возразил мужчина.

Собака все это время смотрела на Фросю. Она была большая, в двадцать раз больше Фроси. Это неприятно.

Собака сказала «гав» и повернулась спиной. Под хвостом у нее красовался черный кружок.

Фрося догадалась: кружок для выхода, а пасть для входа. Собаки едят, какают. А внутри у них змеевик, по которому еда проходит и видоизменяется в отходы, называемые «говно». Говно не едят. Оно плохо пахнет. Если бы можно было есть говно, жизнь стала бы дешевле.

Собака ушла и увела на поводке больших людей.

Фрося тоже продвинулась вперед, вышла из травы. Ее накрыло огромное пространство: небо, озеро, круглая поляна, по поляне бегали маленькие люди в цветных курточках. Курточки мелькали: желтые, красные, белые, синие. Как будто кто-то сверху рассыпал цветной горошек.

На берегу озера стояла осеменитель Фаина в голом виде. Без одежды. Она медленно вошла в воду и остановилась в нерешительности. Потом поплыла, и от нее расходились круги.

Фрося отметила, что в голом виде Фаина лучше, чем в белом халате. В халате Фаина скучная, только голова, руки и туловище. А в голой Фаине масса красивых подробностей, и все отдельно – руки и ноги.

Озеро было гладкое, неподвижное. В воде отражались облака, и казалось, что Фаина разводит их руками.

Фрося засмотрелась и не заметила, как к ней подошел молодой гусь, уже не мальчик, но еще не дядька.

– Привет, – сказал гусь. – Ты кто?

– Я Фрося. А ты?

– Я просто гусь.

– А что ты здесь делаешь? – спросила Фрося.

– Я с родственниками, – гусь показал клювом куда-то вбок.

Фрося вгляделась и увидела возле куста целую стаю диких гусей. Они ничем не отличались от домашних, но чем-то отличались.