— Надо же, а как на Михаилу Потапыча похож, — не удержалась Марья. — Будем знать, какие в трактире бесы водятся.

— Все бы тебе шутить, — надулась Малашка.

— Смех жизнь продлевает. По крайней мере так говорят там, откуда мы с Настюшей пришли. Так что не кисни, подруга. Лучше скажи, понравилось хоть? Не оплошал бес?

— Куда там, — томно вздохнула ключница. — До того горяч Михайло оказался, передать не могу. До сих пор все жилочки дрожат, а по телу истома разливается.

— Вот и замечательно.

— Только… — смутилась Меланья. — Он не просто так, он замуж зовет…

— Выходи, если оборотень тебе по нраву, — уверенно ответила Настя. — Только имей в виду, из 'Лягушек' мы тебя не отпустим. Будешь работать.

— Как?! — всплеснула руками та. — Да разве ж можно? Замужней-то? Позору не оберешься.

— Ты никак, подруга, нас кинуть собралась? — придвинулась к ней Марья. — В леса дремучие намылилась? Признавайся.

— Или это тебя жених подбивает? — встревожилась Настя. — Так мы ему скажем, чтоб не самоуправствовал.

— Сама я, — потупилась Меланья. — От роду заведено, чтоб жена за мужем шла. Потому как он — глава семьи.

— Он — глава, а ты — шея. Куда повернешь, туда и поглядит. Не дури, сначала его послушай, потом свое скажи. Да без крика, с лаской.

— Думаешь?

— И вообще, — не выдержала Марья, — ты меня, конечно, прости, дорогая, но секс даже очень качественный не стоит того, чтобы так резко менять свою жизнь.

— Чего? — не поняла Малашка.

— Того. Трахайся в свое удовольствие и не дергайся. Ты — женщина богатая, успешная, можешь делать, что хочется и жить в свое удовольствие. А если по каким- то причинам 'беса' это не устроит, пусть постарается тебя переубедить.

— Пусть твоей любви добивается, — поддержала Настя. — Хотя… — она на секунду прикрыла глаза. — Я чувствую, что у вас все сладится. Михайло умный. Он знает, чего хочет.

— В любом случае на увольнение не рассчитывай. Где мы еще такого работника найдем? Кстати, о работе. Что там у нас?..

— Хозяюшки, — в горницу заглянул дядька Корней. — Из дворца прибыли. Марью Афанасьевну сей секунд требуют.

— Так я и знала, — ахнула Меланья. — Мне давеча сырое мясо снилось, а это к болезни, доподлинно известно.

— Не каркай, — от души попросила Облигация. — И без того тяжко. Сам, что думаешь, дядька Корней?

— Смекаю я, что это из-за заказа, во дворец отправленного. Что-то не заладилось, видать.

— Это понятно, а поконкретнее.

— Не знаю, Машенька голубушка, нету у меня на Кремль выходов. Тама птицы другого полета обретаются, — развел руками домовой.

— Ладно, разберемся, — как можно увереннее пообещала Марья и, прихватив платок, пошла к двери, не слушая Малашкиных причитаний.

— Михайло, — окликнула она оборотня, как обычно замершего у входа в трактир, — если что, присмотри за девочками.

Тот только кивнул и поклонился, чем совершенно не добавил уверенности Облигации. 'Надо же, — позволяя себя усадить в присланный из детинца возок, думала она, — до утра не дотерпели. На ночь глядя волокут. Господи, ну кому я дорогу перешла? Вроде никуда не лезу, жрать готовлю и все.'

Много времени дорога не заняла. Очень скоро возок проехал сквозь Восточные ворота, попетлял по территории Кремля остановился.

— На выход, — услышала Маша и поторопилась выполнить приказ.

Ее подвели к неприметной дверке. И то, не с парадного же входя всяких поварих-трактирщиц в царский дворец водить. Постучали.

— Доставили? — наружу выглянула девушка в зеленом, отливающем малахитом сарафане. — Долго вы, царица-матушка гневаться изволят.

— Так не тяни, — посоветовал возница. — Проворачивайся быстрее, а то застыла в дверях как не пойми кто.

Девка фыркнула, сердито покосилась на Марью, как будто это она во всем виновата, задрала нос и надула губы. Облигация, прикинулась ветошью. Типа, я — не я и лошадь не моя.

— Ладно уж, пошли, — не дождавшись никакого ответа, распорядилась… Да какая разница, какую должность занимала возомнившая о себе соплюха. Марье во всяком случае это было глубоко фиолетово. Ее мысли были заняты царицей.

'Что я о ней знаю?' — следуя по запутанным коридорам терема, вспоминала она. Получалось, что не так уж и мало. История царицы Василисы была по-настоящему сказочной. Она по большой любви вышла замуж за Кащея Бессмертного (вот обалдели бы такому выверту истории фольклористы и культурологи нашего мира), родила ему дочь, а потом впала в кому по методу знаменитой спящей царевны и честь по чести отлежала двадцать лет в хрустальном гробу.

К счастью, окончательно уморить Василису не удалось. Прошлой осенью она чудесным образом ожила, воссоединилась с мужем, который тоже, между прочим, не ромашки все это время нюхал, а у шурина в подвале на цепях висел. Как бы там ни было, а только скоро уже девять месяцев, как царь с царицей радуют жителей Тридевятого царства и показывают им достойный пример семьи, любви и верности. А еще прямо сейчас у них гостит беременная дочь, которая утром наворачивала чебуреки в 'Трех лягушках', а потом оттуда же заказала себе обед и ужин.

Марья руку была готова отдать на отсечение, что из-за этого, блин, визита ее и привезли во дворец. Неужели не впрок угощения пошли? 'Только не это, Господи/ — взмолилась жертва гостеприимства. Черноглазая царевна ей очень понравилась, а вот ее мама не очень. И это еще мягко сказано.

Приняла она Машу неласково. Оглядела с головы до ног, словно мерку для гроба снимала, обругала за непочтительность и неуважение к царской власти и для кучи обвинила в желании отравить Любаву Константиновну — ее родную дочерь.

От такого поклепа, прозвучавшего из царских уст, Марья онемела. 'Как это? — билось у нее в голове. Неужели с хрупкой словно драгоценная статуэтка красавицей и ее малышами случилась беда? Не может быть. Только не это, пожалуйста/

— Что молчишь? — допытывалась Василиса. — Или думаешь, управы на тебя не найду?

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/1945878/f3fe97e9-b736-4e3a-b063-

al215c9c5b60/sl200?webp=false

А Маша смотрела сквозь недобрую красавицу и не находила слов. Да и к чему они? Судя по всему, Василиса не только уже нашла виновную, но и вынесла приговор.

— Или на полюбовника своего надеешься? — подступила к Марье царица. — Так у него таких как ты десяток в базарный день.

— Я не понимаю… — начала Маша, но ее прервала звонкая пощечина.

— Как разговариваешь? Кланяйся да добавляй 'ваше величество' или 'царица- матушка/