– Пойдем, Эверт. Ты можешь ее исцелить.

– По-твоему, зачем я вообще сюда пришел?

Силред заносит меня в хижину. Внутри оказывается светлее, чем я думала. Солнечный свет проникает через окна, в камине потрескивает пламя, а большая комната заполнена мебелью ручной работы. На деревянном столе стоит большой котел с водой, рядом три стула в разных стилях и большая скамья перед камином. По деревянному полу повсюду разбросаны меховые шкуры, в дальнем конце комнаты находятся три двери, сделанные из таких же листьев и ветвей, что и входная.

Я поражена вещами, которые явно были сделаны их руками, потому что все выглядит одновременно грубым и совершенным в своей простоте.

Силред осторожно кладет меня на шкуры перед камином. Я морщусь, но он не отпускает меня, потому что я наверняка слишком слаба, чтобы поддерживать себя в сидячем положении. Вместо этого он кладет руку мне на спину, под моими крыльями, и позволяет опереться на него.

– Это ваши комнаты?

– А что? – говорит Эверт, подходя ко мне с другой стороны. – Уже хочешь навестить нас в наших спальнях, Чесака?

– Нет, еще чего, – усмехаюсь я, словно это самое нелепое, что я слышала в жизни. Я пытаюсь пошевелить ладонью и шиплю, когда боль от этого движения распространяется по всей руке.

– Думаю, ты вывихнула плечо, – говорит Силред. – И нам нужно вытащить стрелу из твоего крыла.

Я стону.

– Хорошо.

Силред смотрит на Эверта и кивает один раз. Я чувствую, как Эверт подходит ко мне сзади и берется за поврежденное крыло. Я крепко зажмуриваю глаза.

– Ну, ладно, Чесака, – говорит Эверт. – Один… два… – не закончив отсчет, он отламывает конец стрелы и выдергивает ее из моего крыла.

Я вскрикиваю от боли и до крови закусываю губу, чувствуя, как медный привкус заполняет рот. Я осознаю, что это первое, что я когда-либо попробовала. Я могу сосредоточиться лишь на крови у меня во рту и колющей боли в крыле, но через несколько мгновений чувствую, как сильная рука гладит меня по шее. Вверх и вниз, вниз и вверх. Ровные и размеренные движения заставляют меня дрожать от удовольствия. Я пытаюсь сфокусироваться на этой руке, а не на отчаянной боли в крыле.

Когда я открываю глаза, то понимаю, что снова плачу. Похоже, я делаю это слишком часто с тех пор, как стала материальной. Тяжело быть живой.

Слезы катятся по моим щекам, и я чувствую каждую из них, пока они стекают по коже. Они такие мягкие, как влажный шепот, и когда я снова облизываю свои окровавленные губы, к ним примешивается привкус соли.

– Мне нужно вправить ей плечо, – говорит Эверт. – Сил?

Силред обхватывает меня руками и быстро кивает.

– Подожди, – начинаю я, но с одним болезненным «хлоп» Эверт вправляет мое плечо.

Я кричу. Мне так ужасно больно, что глаза застилает темная пелена. Я падаю на Силреда, моя голова склоняется набок.

Теперь я начинаю рыдать. Все мое лицо словно покрыли густыми, вязкими слезами, и голова пульсирует из-за этого.

Рука все еще гладит меня по шее. Вверх и вниз, вниз и вверх. Когда мое бешено колотящееся сердце успокаивается, я слышу шепот Силреда рядом с моим ухом:

– Ну, ну. Все хорошо. Все закончилось.

Он напевает мне успокаивающие слова своим мягким и добрым голосом, а я продолжаю плакать, потому что не могу остановиться. Может, если бы я не просуществовала несколько десятилетий без чувств, то стала бы жестче. Но я никогда не чувствовала боли до сегодняшнего и вчерашнего дня, и это все так усложняет.

– Я сейчас уложу тебя, чтобы Эверт мог исцелить твои раны.

Силред проявляет особенную осторожность с моим раненым крылом, пока аккуратно кладет меня на меха на полу. Он оставляет ладонь у меня на руке и пробегает по ней пальцами вверх и вниз, продолжая сладкое отвлечение. Удовольствие от его прикосновения, смешанное с болью от ран, почти невыносимо.

– Боги, я никогда не знала, что такое чувствовать, – признаюсь я шепотом, граничащим со всхлипом.

– О чем ты? – спрашивает Силред, прерывая свои движения.

– Ощущения. Прикосновения. Все такое… яркое.

Они с Эвертом обмениваются взглядами. Скорее всего, они считают меня сумасшедшей. Может, так и есть. Наверное, мне лучше заткнуться и перестать говорить, но, похоже, сенсорная перегрузка развязала мне язык.

Эверт опускается передо мной на колени и снова касается крыла. Я не вижу его, но чувствую, как тянет рану от стрелы. Это неприятно, но и не болезненно, скорее странное, тянущее ощущение.

– Что ты делаешь?

– Он лечит тебя.

– Мне понадобятся швы?

Эверт посмеивается.

– Я уже сам по себе неплохой Сшиватель.

Через несколько мгновений тянущее ощущение в крыле пропадает, и он проводит руками по остальному моему раненому телу.

Когда он возвращается в поле моего зрения, я наблюдаю с широко раскрытыми глазами, как он нежно касается каждого моего пореза и царапины. В месте его прикосновения кожа сшивается, полностью заживая, остается лишь засохшая кровь и синяки. Мой рот раскрывается от удивления.

Эверт останавливается, когда переходит к моим рукам, которые все еще сжимают кусок коры.

– Что это? Думаешь посадить нам занозы, Чесака? – спрашивает он, его губы подергиваются.

– Я надеялась воткнуть его в глаз Не-Первому.

Эверт смеется и начинает исцелять мои ноги. От каждого его касания кожу покалывает, и, думаю, это не только из-за процесса исцеления. Дальше он касается моего лица, и царапины на нем начинают заживать с таким же тянущим ощущением, что и раньше.

Я смотрю на него, и его голубые глаза встречаются с моими. Наши лица всего в нескольких сантиметрах друг от друга, я чувствую его дыхание на своей щеке. Мое сердце делает сальто, когда его пальцы касаются моей поврежденной губы. Эверт проводит по ней пальцем, пачкая его в крови.

– Мы не можем позволить таким красивым губам страдать, – тихо говорит он.

Он нежно проводит указательным пальцем по моей нижней губе, чтобы исцелить ее, и мои глаза закрываются от интимного контакта. Губа исцеляется, пока он продолжает проводить по ней пальцем, и тогда, стыдно признать, из меня вырывается стон.

Да, стон. Я ничего не могу с этим поделать. Его прикосновения такие потрясающие. Если он может сделать со мной такое одним пальцем, просто представьте, на что способны остальные части его тела.

– Достаточно, Эверт, – говорит Силред. Ну, вы понимаете, потому что я враг, и все такое. Внезапно палец Эверта исчезает, и я открываю глаза, нахмурившись.

– Нет, не достаточно, Эверт, – возражаю я. Эверт смеется и садится на пятки.

– Может, ты и правда демон, – говорит он, изучая мое лицо. – Слишком красивая, слишком соблазнительная демоница-волшебница, посланная сюда, чтобы погубить нас раз и навсегда.