Снова эти разговоры про демонов, они серьезно портят настроение. Но я воспользуюсь этим, если придется. Я медленно облизываю нижнюю губу, с удовольствием наблюдая, как взгляд Эверта следит за моими движениями.

– Если бы все было так, то ты позволил бы мне? Погубить тебя? – тихо спрашиваю я.

Я прекрасно знаю, что делаю. Мой соблазнительный тон, двусмысленные слова. В конце концов, я же Купидон. Я фактически специализируюсь на языке страсти, и можете быть уверены, я использую это в своих интересах.

Эверт морщится и переводит взгляд на Силреда.

– Это испытание от богов. Я не видел женщину пять лет, и вот что приземляется на наш остров? Скажи мне, что не думаешь о том же.

Силред внимательно смотрит на него.

– Ладно, ладно, – Эверт взмахивает рукой в его сторону. – Я принесу воду. Ты следи за ней, – говорит он. – И удачи тебе с этим, – добавляет он со смехом.

Эверт встает и выходит за дверь. Мои губы все еще покалывает от его прикосновения, и я замечаю, насколько лучше чувствую себя во всем теле. Боль от стрелы в крыле полностью прошла, что же касается остальных травм, осталась лишь боль в мышцах и суставах и неприятная пульсация во вправленном плече. Я пытаюсь сесть, и от усилий у меня кружится голова. Я стону, крепко зажмурив глаза.

– Полегче, – говорит Силред, снова беря меня за руку. – Позволь помочь тебе.

Через несколько секунд голова перестает кружиться, я смотрю на свое окровавленное и грязное тело и даже под слоем всего этого вижу, что все мои царапины и порезы зажили.

– Невероятно, – выдыхаю я. Даже мои губы гладкие и невредимые.

– Да, именно поэтому его называют Сшивателем.

– Он может исцелить что угодно?

– Нет, он может снова сшить плоть вместе. Теперь у него получается настолько хорошо, что даже шрама не остается. Но его магия не могла бы исцелить твое плечо. Поэтому ему пришлось его вправить.

– У вас всех есть способности?

Силред медленно кивает, но не вдается в подробности. У меня создается впечатление, что он не хочет мне рассказывать, но я все равно спрашиваю.

– Что ты умеешь делать?

Он не отвечает. Похоже, они не жаждут раскрывать секреты потенциальному врагу.

– Значит, ты и Третий, точнее Эверт, вы хорошие парни.

Мои слова заставляют уголки его губ приподняться.

– Хорошие парни?

Я киваю и машу рукой в сторону двери.

– Да. Не-Первый – главный осел в группе.

Силред невольно смеется, и улыбка освещает все его лицо, в уголках его глаз собираются морщинки. Он невероятно сексуальный.

– Думаешь, ты сможешь стоять?

Понятия не имею.

– Да, конечно, я смогу стоять.

Держа меня за талию, он помогает мне подняться. Я пошатываюсь, но он удерживает меня, и я чувствую нежность его прикосновения через платье. И это по-всякому волнует меня. Боги милостивые, я такая чувствительная.

– Все хорошо?

Нет. Я определенно скоро упаду.

– Да, да. Разумеется.

Он улыбается и отпускает меня, и я горжусь собой, когда мне удается стоять самостоятельно. Примерно две секунды. Силред ловит меня, прежде чем мои колени ударяются о пол.

– Воу, держись.

Я раздраженно фыркаю, но он одним плавным движением берет меня на руки.

– Да, так однозначно лучше. Может, мне стоит просто нанять профессионального носильщика. Тогда мне не придется волноваться о боли в мышцах или о том, что я могу споткнуться, – говорю я.

Он усмехается, но морщинки вокруг его глаз возвращаются. Боги, кто знал, что морщинки могут быть такими очаровательными?

– Дело не только в стоянии, бегаю я тоже ужасно. Хотя до вчерашнего дня мне еще никогда не приходилось стоять. Не могу поверить, что мне вообще удалось убежать так далеко, но, когда я выпрыгнула из окна, скорее всего, это был мой предел, – рассказываю я ему, потому что словесная диарея – это настоящее заболевание.

Силред недоверчиво смотрит на меня.

– …Что?

Я сразу закрываю рот. Мне нужно взять под контроль мой своевольный язык. Я пытаюсь придумать какую-нибудь ложь или отвлечь его от этой темы, и впервые в жизни мой рот действительно меня выручает, когда я выпаливаю:

– Эй! Какого цвета мои брови?

Он слегка качает головой, словно пытается не дать моим бессмысленным словам застрять у себя в голове.

– Эм… коричневого? – отвечает он так, как будто это вопрос.

– Ха, – задумчиво говорю я. Всегда думала, что окажусь кокетливой светлобровой девушкой, но я могу быть брюнеткой. – Хорошо, как насчет моих глаз?

Он моргает несколько раз, пока пристально смотрит на меня.

– Голубоватые?.. И немного серые? – снова отвечает он так, словно не совсем уверен.

– Ладно, значит, скорее бледно-голубой, – говорю я, представляя себе цвет. – Не такой голубой, который бросается тебе в глаза, не кричащий или навязчивый голубой, но скорее холодный, сдержанный, спокойный голубой. Такой голубой, к которому нужно присмотреться, чтобы увидеть. Я могу работать с этим.

– Эм, хорошо.

Внезапно я осознаю, что он все еще держит меня в объятиях, а мои руки до сих пор обвиты вокруг его шеи. Мы невероятно близко, его руки так крепко и идеально обнимают меня, что во мне просыпается невероятное желание наклониться вперед и поцеловать его. Наверное, он чувствует эту перемену во мне, потому что опускает взгляд на мои губы и сглатывает. В этот момент входная дверь распахивается, и снова появляется Эверт. Он останавливается и ухмыляется, когда видит меня в объятиях Силреда.

– Так, так, так, как интересно.

– Заткнись, – говорит Силред, быстро отворачиваясь от меня. – Она едва может стоять.

Эверт насмешливо приподнимает бровь.

– Конечно, только покоряй ее своими приемами хорошего парня в другой раз.

– Значит, вы и правда хорошие парни, – говорю я.

– Он да, а вот я нет, – отвечает Эверт. – Теперь пойдем, я наполнил ванну.

Силред бросает на меня еще один взгляд, потом поворачивается и выносит меня из дома. Мы следуем за Эвертом, но уходим не слишком далеко. За домом разбит сад, а на его краю стоит деревянная ванна. Силред сажает меня рядом с ней, но продолжает придерживать за руку, чтобы я не упала.

– Время купаться, Чесака, – говорит мне Эверт, передавая кусок мыла. Похоже, оно сделано из животного жира и в него добавили кусочки растений для приятного запаха. – Я обменяюсь с тобой на кое-что, – говорит он, показывая на кусок коры, который я все еще держу.

Я не хочу отдавать его, но понимаю, что другого выбора у меня нет, поэтому неохотно передаю его.