«Стареешь, полковник? — с иронией подумал он. — На молоденьких девчонок потянуло? А в оправдание сам себе рассказываешь сентиментальные истории про „дочки-матери“. Где ты нашел бы жену, согласную терпеть твою собачью работу, внезапные командировки, бесконечные отлучки, ночные звонки? Даже самые терпеливые не выдерживали и под более или менее благовидными предлогами исчезали. Штирлица жена, возможно, действительно ждала тридцать лет. Но ведь ты-то не Штирлиц, а жизнь — не роман. Ладно, закончили вечер лирики и романсов. Никто меня ждать не будет, а уж террорист — тем более».

Он снова заставил себя сосредоточиться на воспоминаниях годичной давности. Какое железное самообладание тогда потребовалось от охраны Горбачева! Постоянный морально-психологический прессинг оказывался на делегацию, даже там, откуда его ждать не приходилось. В самом центре Вашингтона была организована огромная антисоветская демонстрация, сионистские организации привезли более двухсот тысяч человек на специально арендованных автобусах. Сжигались красные флаги, разбрасывались антисоветские листовки, выкрикивались угрозы…

Да, работа тогда была проделана гигантская, в том числе и с американской стороны. Вся вашингтонская полиция перешла на казарменное положение, а это было беспрецедентным шагом. В небольшой американской столице собрали свыше девяти тысяч человек, принадлежавших к силам правопорядка. Сколько же их может понадобиться в Москве? Ну, допустим, сколько понадобится, столько и будет, нужно только точно рассчитать число людей, необходимых для охраны. Наверняка не меньше, чем было восемь лет назад во время проведения Олимпиады. И расставить людей надо будет грамотно, чтобы провинциалы, плохо ориентирующиеся в Москве, не наделали ошибок. Тут, как и саперу, можно ошибиться только один раз.

Ведь тогда, в Вашингтоне, сотрудниками американской секретной службы было проделано что-то невероятное: опечатаны люки предварительно осмотренных водоканализационных колодцев и люки связи. Натренированные на поиск взрывчатки полицейские собаки обнюхали, кажется, всю столицу. Даже добрались до телевизионных камер, установленных на макушке вашингтонского монумента. В Москве и собак-то столько вряд ли найдется! Да и не будет иностранец, неважно ориентирующийся в городе, куда-то там закладывать взрывчатку. Нет, он скорее всего будет стрелять, причем в распоряжении у него окажутся считанные секунды. Один, максимум два выстрела. Даже если промахнется, позор на весь мир обеспечен: паника, беспорядочная беготня, самые высокопоставленные лица двух государств едва ли не ползком по земле. При таком раскладе впору будет самому застрелиться.

И ведь там, в Америке, тревожных сигналов были десятки — это не наша извечная российская расхлябанность. Все донесения изучались, анализировались, а иногда немедленно принимались как руководство к действию. Сможет ли он тут фактически один управлять этой сложнейшей системой?

— Отставить! — уже вслух сказал полковник. — Раз нужно, значит, сможешь. А не можешь — иди работать куда-нибудь в другое место. У нас хлюпиков и нытиков отродясь не было. Разнюнился, как баба: «смогу — не смогу».

И главное, черт побери, в Америке-то играют по своим законам, а нам законы вообще не писаны. К тому же не факт, что покушение будет совершенно американцем или даже европейцем. Мало ли русских сейчас за границей? Своего психа они нам вряд ли пришлют, в чужой стране сумасшедшим делать нечего. Русские же сумасшедшие просто не нужны, психи психами, а в заморского гостя стрелять не станут — не тот менталитет у россиян. Слава Богу, пока ещё не тот. Опять пустышка.

Но… Но если вдруг американцы затеяли покушение на советского лидера, а не на своего президента? Нет, не монтируется. Горбачева они могли достать где-нибудь за границей… Не годится.

А если нам подсовывают добротно сработанную дезинформацию? Мы прочесываем весь многотысячный журналистский корпус, а тем временем какой-нибудь Вася или Петя, прошедший Афганистан и к американцам по ряду причин нежности не испытывающий, достал где-нибудь снайперскую винтовку или пистолет с глушителем и теперь в рязанском или брянском лесу отрабатывает технику стрельбы, чтобы угрохать президента США? За все хорошее… Допустимо? Как гипотеза — да, но лишь как гипотеза.

Плюс опять же российская специфика. Там, в Вашингтоне, на третий день пребывания делегации вдруг вечером раздался анонимный телефонный звонок в одно из полицейских управлений. «Горбачев обречен,» — сказал неизвестный мужчина и повесил трубку. По горячим следам удалось установить, что мужчина звонил из автомата в северо-западной части города. Прочесали все районы вокруг и все-таки задержали мужчину, замеченного у той самой телефонной будки. Пошутил он или нет, но оперативные действия были в самом разгаре, когда правительственный кортеж проезжал в нескольких кварталах от места происшествия.

Сколько же мне тогда удалось поспать в совокупности? — подумал полковник. — Хорошо, если часа три. А вдруг эти три недели окажутся такими же «веселыми»? Помощникам многое не поручишь, за всем нужно будет следить самому, да ещё генералу регулярно докладывать. Опять прощай, личная жизнь. Тамарка, будь она сейчас в Москве, взбесилась бы и пришлось бы её потом неизвестно сколько обхаживать, прежде чем сменит гнев на милость… Удачно подвернулась эта горящая путевка, пусть отдохнет боевая подруга, соскучится, вернется — будет поспокойнее и полюбезнее…

А может, вообще пора разбегаться? Пока её нет, «сменить объект»? Все равно ведь ничего серьезного в обозримом будущем не получится, работа не позволит. А женщине скоро сорок — вот и прикинь, подождет ли она ещё несколько лет или пошлет тебя по-всероссийски известному адресу. И будет абсолютно права, кстати…

Тьфу ты, господи, какая-то чепуха сегодня в голову лезет: то вчерашняя девчушка, то многолетняя любовница, заветной мечтой которой с первого дня был поход в загс. Помешались они все на обручальных кольцах, честное слово! Хотя… В Конторе к браку отношение серьезное, развелся — попрощайся с карьерой. Холостяков по пальцам одной руки пересчитать можно, да и тех только характер службы спасает от брачных уз. Но, к сожалению, только и добавляет заморочек. Не-е-т, от баб в нашем деле одни неприятности.

И тут же память услужливо подсунула ему ещё одну давнюю встречу: венгерку Катажину, которая так влюбилась в него, тогда ещё капитана госбезопасности, что, рискуя очень многим, передала ему кое-какие сверхсекретные документы. А он добросовестно изображал ответную всепоглощающую страсть, скрупулезно докладывая о её проявлениях куда следует. Правда, не особенно напрягался и себя не насиловал: хороша была девушка, жаль, в мужские игры заигралась. А как гуляли по сказочно красивым паркам на берегах Дуная, как целовались, как…

Что с ней теперь, с Катажиной? Сделала карьеру или так и засохла в своем сверхсекретном отделе? А может, вообще уволили из органов или — того хуже — упекли за решетку? Дело, между прочим, тянуло на вполне приличный срок, если не на «вышку». Он-то сам, правда, за эти бумаги, полученные от красавицы-мадьярки, очередную звезду досрочно получил, а потом — перевод в Москву. Вот тебе и одни неприятности от баб! У него-то как раз и с бабами, и с мужиками — сплошные удачи, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.