Вот, что меня бесит в Марти: хотя его тактика по прельщению коллег из конторы вызывает неприязнь, я немного ему завидую. Почему он ТАК популярен? Я и сама довольно уверенна и общительна, а здесь просто не могу соревноваться с Греггом и потому отступаю, отчего все делается только хуже. Замкнутый круг. Я сердито кусаю бутерброд, когда ко мне подходит Кэролайн из конторы.

– Привет, Аманда. Как дела?

Хорошо, что она отвлекла меня. Кэролайн классная, одна из самых милых барристеров в «Афине».

– Нормально. На суде с Ричардом. Сегодня должны закончить.

– Чего одна сидишь? Не хочешь присоединиться к ребятам?

– Э-э, нет, спасибо. Я тут готовлю заметки по делу.

Врушка.

– Какая трудяга! Вообще-то, оно и лучше. Беседа в том углу не из приятных. Марти достал парням ВИП-пропуски в новый стрип-клуб. Бесплатные танцы на коленях! Нет, ты только представь! Сомневаюсь, что они похвалятся об этом своим женам. Ладно, пора бежать.

Я делаю глубокий вдох и выглядываю из окна, смаргивая слезы. Так вот в чем секрет успеха? Надо быть притворщиком? Доставать другим бесплатных стриптизерш? С этим я не в силах соревноваться. Неужели они не видят, что вытворяет Мартин?

К счастью, времени на размышления почти нет, так что я допиваю свой латте и возвращаюсь в суд.

В комнате для облачения опять шуточки и стеб. Марти с Долусом неразлучны, прямо Труляля и Траляля.

Да заткнись ты уже, а?

– Греггси, ты ведь ПРИДЕШЬ в пятницу, верно? Сбор «Команды плохих парней» – не пропускай!

Я безмолвно произношу раздельно: «Команда. Плохих. Парней». Звучит так ужасно, что с губ срывается саркастический смешок.

– Что так тебя насмешило, Мэнди? – бросает мне сзади этот маленький злобный подхалим.

Я оборачиваюсь и говорю:

– Ты, Марти. Как всегда.

– Не пойму, о чем это ты.

– Правда? – Я вижу, что Долус с кем-то занят беседой. – Скажем так, я знала тебя до того, как ты стал Мистером Популярность. Знала, когда ты еще никому не нравился. Когда отчаянно жаждал моего внимания, напивался и нагло приставал ко мне, хотя не срабатывало. А сейчас ты каким-то образом обдурил всех коллег, предстал перед ними «милахой». Но помни: я знаю, кто ты на самом деле и что из себя представляешь. Так что не спеши привыкать к своей новой роли «классного парня», потому что это ненадолго, уж поверь мне. ЯСНО?

По лицу Марти я осознаю – Долус все слышал. Такого отвратительно самодовольного выражения на лице Грегга я еще не видела. Как я могла настолько поддаться эмоциям? Слышала ведь, что повышаю голос, однако не смогла остановиться.

Твою ж мать!

Слышал не только Долус, слышала вся «Команда плохих парней», а еще… СКАЙЛАР.

Вот гадство!

Как же мне разрулить эту ужасную ситуацию? Ладно, я надменно изгибаю брови, делая вид «Пусть вы все слышали, мне плевать», приподнимаю полы мантии и плавным шагом выхожу из комнаты. Сердце бешено колотится, и я боюсь, что все его слышат.

Я иду по коридору, плавной походки как не бывало. Возвращаться в суд и заканчивать дело совершенно не хочется. Сейчас бы домой и поплакать. Что за кашу я заварила? Кажется, вся моя стажировка – сущая катастрофа, которой грозит неминуемый провал.

– Аманда!

Скайлар. Я не замедляю шаг. Не хватало еще получить от него нагоняй. Только не это, только не сейчас.

– АМАНДА! – голос звучит сурово.

Господи.

Я оборачиваюсь.

– Да?

Он молча смотрит на меня.

– Ну же? Давайте, я жду. Ничего глупее я не совершала с тех пор, как…

– Всему свое время и место, Аманда. Он свое получит. Барристер должен быть дальновидным и использовать имеющиеся навыки – например, замечать слабые стороны в деле оппонента и уметь сыграть на них. Если хорошо потрудиться, все раскроется, только подходить к этому надо методично. Не устраивать перекрестный опрос, не продумав все заранее, верно? Разве я ничему тебя не научил?

Не знаю, что меня переполняет – феромоны или адреналин, однако Скайлар не только на моей стороне, он еще и дает мне потрясающий совет.

– Поняла, – с улыбкой говорю я.

Ричард кивает и подмигивает мне, словно мы только что обменялись кодами ядерного оружия. Кто бы мог подумать, что наша самая трогательная беседа состоится перед мужским туалетом на втором этаже Суда короны Ньюкасла.

Жизнь – потрясающая штука.

* * *

В суд возвращаемся молча. Теперь все опустилось до примитивного уровня: мы против них. Даже Скайлар холодно держится с Долусом.

Мистер Эштон быстро дает показания, а перекрестный допрос Долуса оказывается не таким уж страшным. Я начинаю думать, что наше «безнадежное» дело действительно не такое уж безнадежное. Не успеваем оглянуться, как подходит время для заключительной речи.

Долус, как обвинитель, выступает первым. Говорит нудно, присяжные едва не засыпают. Единственная надежда Скайлара – развлечь их. По его теории, чем больше ты нравишься людям в качестве адвоката, тем скорее им «понравится» твой клиент. Не совсем понимаю, как это связано с правосудием, но Скайлар безоговорочно верит в свою теорию и явно выступает интереснее, чем скучный Долус.

Пора. Скайлар встает лицом к присяжным, чтобы произнести заключительное слово защиты, и расставляет руки в стороны на уровне плеч ладонями вверх.

– Дамы и господа присяжные. ВЕСЫ ПРАВОСУДИЯ! – кричит он.

Ну поехали.

– Вы наверняка знакомы с этой концепцией и видели саму изящную Фемиду с весами на крыше Королевского суда Лондона. Но задумывались ли вы об этих весах? О том, что они значат? – Скайлар по-доброму улыбается. – Что ж, дамы и господа, позвольте вам рассказать…

Я очарована его речью. Присяжные в восторге – какой контраст с нудятиной Долуса, которую они выслушивали целых пятнадцать минут.

Умно́. Суть вот в чем: чаши весов символизируют обвинение и защиту. Под тяжестью улик чаша может опуститься, но баланс восстановится с помощью защиты. Человека осуждают лишь тогда, когда одна из чаш явно перевешивает другую. Только Скайлар не говорит об этом прямым текстом, нет-нет. Чтобы проиллюстрировать свои слова, он держит руки вытянутыми, а потом резко опускает. Одна женщина в первом ряду даже вскрикнула – так она была поражена. Но присяжным нравится. Они ловят каждое слово Ричарда. Долусу остается лишь недовольно пыхтеть. Скайлар не затягивает речь, быстро напоминает об имеющихся уликах и снова возвращается к своему представлению.

– Итак, дамы и господа, чтобы признать мистера Эштона виновным, вы должны быть УВЕРЕНЫ, что он совершил это преступление. Даже если вы думаете, что он, ВОЗМОЖНО, его совершил, то необходимо счесть его невиновным.