Роман ворочался рядом, любимая подушка казалась ему тяжелым камнем.

«Может, и не ввязываться лучше. — Он все время сомневался. — Сейчас меня все устраивает: положение, зарплата. А если ты сломаешь шею, Ромочка?! Если такого корифея, как Яценко, грохнули, что говорить про такую «пузатую мелочь», как я? Вдруг и год не разрешат поработать? В космической отрасли такие деньги крутятся, это Яценко мог себе многое позволить и даже не делиться с управлением, подмять, как снегоуборочный комбайн, все под себя, а ты не сможешь, «кишка тонка» у тебя».

Он вспомнил один из разговоров с директором, когда тот, запаковывая при нем новые пачки долларов в большой портфель, приговаривал:

— Учись, Ромка, как тянут соки из предприятия некоторые «космические жучки». Пакую для них подарочек, пакую, но не значит, что отдам. Жалко мне с этими «навозниками» деньгами делиться.

Вдруг ему в голову пришла неприятная мысль — ему предстоит потратиться. Шарулеву соображение показалось кощунственным, его процесс накопления денег казался иногда таким медленным, временами пробуксовывал или откатывался назад на поводу у сиюминутных желаний супруги. С этим надо заканчивать! Схема заработал деньги — потратил деньги для него не годится. У него деньги копятся не ради денег и элементарной жадности, как считает Татьяна, он экономит, и это чувство доставляет ему огромное наслаждение, как обладание нереальной мечтой.

Роман провел бессонную ночь, а утром решил, что едет к Несторову за советом, а дальше посмотрит, как будут развиваться события, но свою голову в петлю без страховки он совать не будет. Кто-то ведь выстрелил и убил генерального. А Яценко считал, что он будет жить вечно.

Подготовка материала об убийстве генерального «Орбитальной группировки» для статьи в газету занимала все ее время. Вместе с главредом Егором Петровичем Заурским Юля составила план и начала день за днем, по маленьким крупицам, собирать информацию о Яценко. Все, что написано в Интернете и в книгах о космонавтике, никуда не годилось, потому что там не было главного: намека на тайну, на мотив убийства, а мотив необходимо найти. Юльке было теперь не до фейсбука, где она прежде часто «зависала» и общалась с друзьями, особенно обширной была переписка с Кевином.

Он написал ей на страничку фейсбука первый, глазастый американец Кевин, в синей кофте, с взъерошенным чубом.

«Джулия, как живет Россия сегодня?»

Она ответила основательно и обстоятельно. Юлька завела страничку в социальных сетях год назад. Странный и необъяснимый этот формат — социальные сети, невидимые тонкие нити опутывают всю планету, живут в компьютерах, телефонах и разных гаджетах, давая возможность людям общаться друг с другом без преград. Она обсуждала свою газету в Интернете, комментировала статьи — в общем, продвигала и привлекала внимание к своему любимому печатному детищу «Наш город». Переписывалась с бывшими одногруппниками, одноклассниками, читателями, горожанами, со знакомыми и незнакомыми людьми.

Американец Кевин Снатс, окончивший Калифорнийский институт технологий, писал чаще других, его интересовало буквально все: как русские относятся к американскому президенту, что думают про международную политику и экономику.

— Опять политинформацией занимаешься, — шутила Мила Сергеевна, когда Юлька сочиняла ответы американцу. — Слушай, у тебя почти готовый материал: письма к американскому другу.

— Вообще, классная идея! Пусть письма копятся, сейчас у меня на первом плане убийство, эпистолярный жанр пока отложим, но за идею спасибо.

— Пользуйтесь. — Мила Сергеевна была довольна.

Юля не решилась рассказать в редакции все до конца, потому что последние письма из Америки были о чувствах молодого человека к ней, и она даже хотела больше не отвечать ему. Зачем? Какой смысл? Но, подумав, все же написала:

«Кевин! Ты молодой и образованный парень, зачем ты ищешь любовь в Интернете? Ведь я могу оказаться, например, бабушкой на инвалидной коляске. Оглянись вокруг, наверняка ходят мимо тебя настоящие красивые девушки. Влюбись, ухаживай. Не трать на меня время, мы с тобой просто дружим, Кевин. Не придумывай ничего и не мешай мне работать, в конце концов!»

Но Кевин был упрям и не сдавался и писал по-русски, смешно коверкая предложения:

«Доброе утречко! Как вы делаете сегодня и как ваши выходные так далеко? Я надеюсь, что здорово. Джулия, чувство любви, что я держу в моем сердце для вас, глубже, чем любая океана или моря, я просто хочу, чтобы ты мог видеть, как много ты для меня. Если бы вы только могли удержать меня, то, возможно, вы чувствовали бы мою любовь к тебе, что горит пламя достаточно высокой, чтобы продлиться. Если вы хотите, чтобы я, как Ваша любовь столько, сколько я хочу, чтобы ты моей любви, то так тому и быть. Моя любовь и доверие все, что я должен дать вам, запечатанный с честностью во всем и, как проходит время, это может стать сильнее, чтобы выполнить желания вашего сердца. Хотя расстояние может сохранить, кроме нас, вы всегда будет встроен глубоко в моем сердце. Напиши мне свой телефон».

Юля терпеливо отвечала:

«Кевин! Я писала тебе про дружбу между народами и ничего больше. Тебе понравилась моя фотография? Но это только фото, не более, я живой человек со своими проблемами. Не ищи девушек в Интернете, любая из них может оказаться маньячкой, спамом, фейком. Не будь наивным, американский ковбой. Пока обойдемся без телефонного номера».

К своему удивлению, она привыкла к его письмам и даже стала ждать их. Омар Хайям, ничего не зная про социальные сети, не зря предупреждал: никогда не позволяйте вашим ушам верить в то, чего не видели ваши глаза. У Юли не существовало зависимости от социальных сетей, ей не требовался суррогат общения в виртуальном мире, но послания из Америки обладали какой-то особой энергетикой, магией, кружили голову и давали надежду на любовь. Надежду, которая жила глубоко в ее душе и, как оказалось, просто ждала своего часа. Юля гнала мысли о том, что ей приятны признания Кевина, впрочем, редкую девушку слова любви оставят равнодушной, даже если она никогда не видела того, кто пишет ей любовные тексты. Ее тревожили письма американца, но история с Игорем не забывалась.

«А вот Игорь знает номер моего сотового и не позвонил ни разу, — иногда вздыхала она. — Хотя о чем бы мы говорили?»

Юля не знала ответа, но и он не звонил, значит, надобности в ней не было.

Игорь, Игорь, Игореха. Она начала забывать его лицо, но стоило только подумать о нем, как на душе скребли кошки, становилось грустно и печально.

«Может, я зря не стала бороться за свою любовь? Может, напрасно отошла в сторону? Теперь вот читаю глупые письма «американского ковбоя», который живет у теплого океана и наверняка решил пошутить над русской девчонкой».

Но сама Игорю она звонить не будет, хотя у него через месяц день рождения и есть повод — позвонить, чтобы поздравить. То-то удивится его жена, а может, и не жена совсем, Юля до сих пор не знает, женился он на Шуре или нет. Наверное, женился, Шурка своего не упустит. А она… Она может вгрызаться, вцепляться в работу, а что касается личных дел, то тут Юля предпочитает отойти. Со временем станет легче, но оно так плохо лечит, вопреки поговорке.