- Почему ты не ушел, парень? - крикнул Арам. - Почему ты все еще в этом сарае?

- Они поместили меня сюда! - закричал Ренни, падая на колени и шлепая ладонями по слою дерьма, в котором он прожил целую неделю. Оно расплескалось повсюду. - Они надели на меня коровью голову и оставили здесь!

- Но ведь дверь открыта! Ты не связан! - добавил Арам.

- В этом нет никакого смысла, - ответил Ренни. - Я знаю, что они делают.

- Да ты с ума сошел! - крикнул Арам.

- Арам, ты мне не помогаешь. У меня все под контролем, - перебил его Дерби.

- Ага, у тебя все под контролем? - cпросил Арам.

- Пошел ты, - прошипел Дерби. - Что они делают? - спросил Дерби у Ренни. - Что там происходит?

- Они вызывают Бовикраагу.

Теперь уже Дерби рассмеялся. Истерично засмеялся. Сухожилия на его шее вздулись, а лицо покраснело. Он брыкался так яростно, что вокруг него летели клочья сена.

- О, они просто вызывают Бовикраагу? Что такое, блядь, Бовикраага? Нет, погоди, у меня есть вопрос получше: какой у Бовикрааги номер телефона? А? Может быть, я сначала позвоню, расскажу ему пару шуток. Алло, это прачечная-хуячечная? Как насчет этого, ты, гребаный зародыш, блядь!

- Вы оба не в своем уме, - пробормотал Арам.

Затем он обратился к Ренни:

- Пожалуйста, подойди сюда и освободи нас этим топором. Потом ты сможешь снова валяться в своем дерьме и жалеть себя.

- О, я могу освободить тебя, - сказал Ренни. - Я могу освободить тебя по-настоящему. Я не могу освободить себя, но я могу освободить тебя.

Он поднял топор и осторожно слизнул кровь и дерьмо с лезвия, порезав себе язык, окрасив слюни в малиновый цвет. Когда сталь стала чистой и заблестела, он стоял в дерьме, улыбаясь. Он медленно подошел к тому месту, где лежали Арам и Дерби.

Он поднял топор и крепко сжал деревянную рукоятку.

- Я могу освободить тебя, - повторил он.

Глава 18

Округу окутала ночь. Устав сидеть в машине и чувствуя, как жар обжигает его искривленное лицо, Ларри вытащил складной стул на кукурузное поле и сел рядом с огнем, пока Грант и его люди продолжали приготовления. Они вбивали перевернутые кресты в грязь, как будто разбивая палатки, вытаскивали мертвые тела ополченцев, как дети вытаскивают спальные мешки. На них не было никакого облачения, они даже сняли коровьи головы. Все это казалось таким будничным.

Ларри откинулся на спинку стула и приготовил себе чашку "Радужных Зинг-О".

Несмотря на то, что пламя в данный момент горело низко, яма для костра имела пять футов в поперечнике. Когда добавили больше топлива, пламя вспыхнуло гораздо ярче. Вокруг костровой ямы тянулся ров глубиной в пару футов и вдвое шире. Сжимая в руке нож, старый фермер отрезал куски трупов ополченцев и бросал их в ров. Канал уже был переполнен причудливой смесью останков - человеческих, коровьих и сельскохозяйственных. Колосья кукурузы покачивались, покрытые кровью. Мясо и остатки последнего урожая выпирали из заснеженного поля, как больной крот, которого сильно потрепали.

- Ты ведь можешь вернуть мне лицо, правда? - cпросил Ларри Гранта.

- Я думаю, что это лучше, Уолд. Новое лицо для нового мира.

- Прекрати это дерьмо, Грант, - сказал Ларри. - Никакого нового мира не будет.

- Ты сомневаешься в Бовикрааге?

- Сомневаюсь, - ответил Ларри. - У тебя есть способности. Ты ясно дал это понять. Но взгляни на это. Это попытка изменить мир? Кресты, огонь и яма с кишками?

- Мы приведем Бовикраагу в этот мир раз и навсегда, - уверенно ответил Грант. – Больше не придется болтаться между измерениями, чтобы давать нашим посевам силу. Он придет, чтобы повести нас.

- Куда, Грант? Куда этот гребаный коровий бог поведет тебя?

- Куда-нибудь получше.

Ларри сплюнул в снег.

- Это Висконсин. Нет места лучше этого.

Грант вздохнул.

- Сынок, твой отец тобой не гордился бы.

- Мой папаша был пьяницей.

- Это ты пьяница, Уолд. И я знаю, что ты делаешь с этими коробками хлопьев.

Ларри не мог с этим поспорить. Он не мог поверить, что вообще сейчас спорил. Очевидно, это новое лицо дало ему новый набор яиц. И все же он не хотел этого. Он ничего этого не хотел.

- У меня есть жена, Грант. Дети. Я не могу явиться домой с таким лицом.

- Об этом можешь не беспокоиться.

Ларри стоял, держа в одной руке миску с "Радужными Зинг-О", а в другой – серебряную ложку. Он сунул ложку в миску и поднес ко рту горсть разноцветных букв "O". Прежде чем он успел опустить их на язык, Грант прошептал:

- Нет.

Однако это не было обычным "нет". Это "нет" сопровождалось проклятым фиолетовым туманом, который окружил Ларри.

Шеф обнаружил, что больше не контролирует движения своих рук. Он перевернул чашку над своей головой. Молоко полилось сквозь розовые складки на его лице, направляясь к изуродованному рту. Он слизал его языком, смеясь.

- Отлично пошутил, Грант, - сказал Ларри.

Но он не восстановил контроль над своим телом. В одной руке он все еще держал ложку хлопьев. Другой рукой он расстегнул ширинку. Он вытащил свой член, и тот поднялся высоко даже в холодном ночном воздухе. Он приложил ложку к кончику своего члена. На мгновение он задумался, что Грант собирается заставить его сделать. Он нервно хихикнул, решив, что это шутка.

Но Грант не шутил.

Указательным пальцем свободной руки Ларри впился в мочеиспускательный канал. Ему удалось засунуть туда и большой палец. Затем он широко распахнул крошечную дырочку. Он был удивлен ее эластичностью, удивлен, что она не порвалась, удивлен, что ему удалось просунуть внутрь полную ложку цельнозерновых петель. Когда он вытащил пальцы, его уретра сомкнулась, как губы, вокруг ручки холодной серебряной посуды. Потом он вытащил пустую ложку и завизжал. Его член распирало, как змею, проглотившую крысу.

Он подумал о маленькой надписи на коробке из-под хлопьев, которую так часто изучал: "Текстура хлопьев под микроскопом". Это не было похоже на текстуру наждачной бумаги с высокой зернистостью, но именно так это ощущалось, когда его член изгибался и медленно всасывал свой груз глубже и глубже. Хлопья разорвали его уретру изнутри, и из дыры на снег закапала кровь.