В молодости он вместе с отцом работал над витражами, фресками и гобеленами для соборов, но в возрасте 26 лет перебрался в Вену и сделал себе имя при в окружении Габсбургов, завоевав положение придворного художника. Проработав при деде и отце Рудольфа II, он в конце концов также очутился в Праге. Там Арчимбольди занимался оформлением различных празднеств и турниров, создавая сложные символические украшения и режиссируя представления, прославляющие императорскую власть, несущую гармонию и процветание подданным. Одновременно художник писал портреты, аллегорические композиции из цветов, фруктов, овощей, животных, птиц, книг, документов и даже пушек и пистолетов. Причем эти элементы не были плодом его фантазии или неким обобщенным образом родственных предметов — ботаники точно называли вид любого цветка или плода с портрета Арчимбольдо.

У него были созданы целые серии, такие как «Времена года» и «Четыре стихии мироздания»[14]. Он воспевал не только могущество династии Габсбургов, но и единение человека с природой, с растительным и животным миром. Рудольфа II приводил в особый восторг собственный портрет в виде бога плодородия Вертумна. Он не ограничился возведением художника в дворянское достоинство, но и даровал ему титул пфальцграфа, чего был удостоен ранее лишь великий Тициан. Сохранилось всего около двух десятков портретов кисти Арчимбольди, разбросанных по музеям всего мира. На четыре века он был забыт, но неожиданно в двадцатом веке художника вернул из небытия идеолог сюрреализма Андре Бретон. Теперь итальянца обоснованно считают предтечей сюрреалистов и многих других течений в современной живописи.

Уникальна судьба художницы Софонисбы Ангуиссола (1530–1625), одной из немногих женщин-художниц — которых вообще-то в те времена было немало, — чье имя не растворилось во тьме истории. Она родилась в обедневшей дворянской семье. Ее отец, Амилькаре Ангуиссола, рано распознал одаренность своих шести дочерей и сына Аздрубале (который был более склонен к занятиям музыкой) и приложил все усилия к тому, чтобы дать им хорошее образование. Забегая вперед, скажем, что пятеро дочерей стали художницами, и перед искусствоведами порой возникают сложные задачи по точному атрибутированию холстов кисти каждой из сестер. Талант подростка Софонисбы заметил великий Микеланджело, впоследствии не выпускавший из своего поля зрения ее становление как профессионального мастера.

Бесприданница была вынуждена зарабатывать на жизнь написанием портретов и достигла на этом поприще такого совершенства, что была приглашена ко двору испанского короля Филиппа II. Ее искусство настолько восхитило монарха, что он пожелал подыскать ей благородного мужа из сицилийских дворян, Фабрицио де Монкада (Софонисбе исполнилось уже 39 лет), и обеспечил хорошим приданым. Новобрачная отправилась на Сицилию, в Палермо, через 8 лет ее супруг скончался, и вдова морем отбыла в направлении родной Кремоны. На судне в нее страстно влюбился капитан Орацио Ломеллини, одноглазый мужественный великан[15] несколько моложе нее. Они вступили в брак, в котором счастливо прожили до смерти Софонисбы, скончавшейся в весьма преклонных летах. На закате жизни с ней повстречался выдающийся фламандский портретист Антонис ван Дейк, приехавший в Италию совершенствоваться в живописи. Впоследствии он вспоминал, что «несколько уроков у этой престарелой художницы научили его большему о живописи, чем годы в мастерских наставников». К сожалению, хотя Софонисба до самой кончины сохраняла здравый ум и чрезвычайную живость, ее последние годы были омрачены прогрессирующей слепотой.

Редкий случай, но император остался холостяком. Еще в шестнадцатилетнем возрасте во время пребывания при испанском дворе он был помолвлен с двухлетней испанской инфантой Изабеллой-Кларой, старшей дочерью Филиппа I. После пятнадцатилетнего увиливания жениха от свершения решительного шага в сторону алтаря принцессу выдали замуж за младшего брата Рудольфа II, эрцгерцога Альбрехта, с которым она впоследствии совместно управляла Испанскими Нидерландами. Император имел множество связей с женщинами, которые привели к возникновению легенды о том, что ему каждый день доставляли в замок девственницу. Наиболее дотошные историки эту легенду опровергают, подсчитав, что в таком случае жертвами страстей Рудольфа стали бы 11 тысяч девушек, да и сам он вряд ли бы вынес такую нагрузку. Были у него и побочные дети, например, донья Элизабет, мать которой неизвестна. На самом деле ее звали Анна-Доротея (1580–1624), против воли отца девушка приняла постриг в Королевском монастыре в Вене.

Невзирая на действительно многочисленные побочные связи, о которых известны лишь имена дам, такие как Юфимия фон Розенталь и Лючия фон Нойхаус, одной из пассий императора удалось продержаться при нем почти полтора десятка лет. Она вошла в историю под именем Катарина Страда (1579–1629); к сожалению, ее портреты не сохранились. Тем не менее, дотошные историки раскопали некоторые любопытные подробности ее биографии. Она была внучкой Якопо Страды (1507–1588), дочерью Оттавио Страды-старшего (1550–1610) и сестрой художника Оттавио Страды-младшего. Все они являли собой личности весьма незурядные. Начнем с Якопо Страды.

Он родился в Мантуе, тем не менее, существует подозрение, что его семья, возможно, была нидерландского происхождения, с исходной фамилией либо де Стрет, либо ван дер Стрет. Подобно многим индивидуумам эпохи Возрождения судьба наделила его разносторонними талантами: он был зодчим, изобретателем, художником, антикваром, знатоком монет, писателем, издателем и коллекционером предметов искусства, создавал эскизы для золотых дел мастеров. Якопо Страда сменил много городов в разных странах, и во время пребывания в Нюрнберге, Лионе, Риме и Вене имел возможность общаться с изрядным числом замечательных людей той эпохи.

В 1556 году этот мастер на все руки поступил на службу к императору Максимилиану II, с которой ушел в отставку в 1759 году и поселился в Вене. Историки уверены, что именно Якопо Страда занимался строительством летнего замка императора. В 1574 году Максимилиан II возвел всю его семью в дворянское достоинство. Впоследствии он служил агентом по подбору произведений искусства для мюнхенского герцога Альбрехта V и богатейшего банкирского дома Фуггеров. В 1583 года Якопо поселился в Моравии в замке Бущовиц, на оформление которого оказал значительное влияние. Он был женат на баронессе Оттилии Шенк фон Россберг, которая родила ему нескольких детей в дополнение к многочисленным побочным отпрыскам.

Оттавио Страда, гражданин Рима, имел репутацию нелюбимого сына Якопо, который прилюдно обвинял его в растрате семейных денег, воровстве, убийстве и беспредельном блуде. Отец и сын примирились лишь незадолго до смерти Якопо. Оттавио пошел по стопам отца и служил при дворе Рудольфа II в качестве антиквара и устроителя празднеств. По-видимому, он получил неплохое образование, ибо обладал обширными познаниями, сочиняя для императора эмблемы и изречения на латыни, руководя составлением коллекций, консультируя деятелей искусства по вопросам мифологи и археологии. В Праге Оттавио женился на вдове доктора Адама Люксенбурга Барбаре. Страда-сын был очень близок к императору и заработал весьма