— Труп встал. Такое в практике у меня в первые, — почесал затылок Могильников. Налил стакан крепкого чаю, сел, сделал глоток.

— Какой труп? Почему я в морге? Я что, умер? На кого же я дачу оставлю, на бабку что ли? — запаниковал доктор наук.

— Да, умер, поэтому тебя и привезли в морг на вскрытие, — спокойно ответил Могильников.

— Что!? — завопил дед, и в панике принялся себя ощупывать: — Но я же ощущаю себя. И не разрезанный я… Голова только сильно болит и все!

— Все правильно. Ты в ином мире теперь. Это душа твоя, а я тот, кто правит миром смерти! — басом ответил Могильников, поднялся со стула, расправил свой белый халат, убрал руки в карманы. На халате — несколько пятен крови. Страшно, аж жуть! Эскимос же не знал, что это утром патологоанатом на себя кетчуп пролил, он ведь тоже нервничал…

— Я так и думал, что юбилей декана — это сон! Хорошо помню, как с тобой о сыне твоем разговаривал, а тут вдруг в морге оказываюсь и передо мной опять ты, маньяк в кровавом халате! Не возьмешь меня, сволочь! — завизжал дед и ринулся к выходу.

— Не советую, — спокойно сказал Могильников. Эскимос открыл дверь, за ней стоит каталка с мертвецом, подготовленным для студентов — будущих патологоанатомов. Дед охнул, закрыл дверь и отошел в дальний угол помещения, подальше от Могильникова. Увидел флягу, открутил крышку.

— Не советую! — снова спокойно сказал Могильников.

Дед заупрямился, ведь его так мучила жажда, глотнул и подавился — чистый спирт! Нужно было срочно найти воду! Рядом на столе обнаружил пластиковую бутылку, по виду, с минералкой с любопытным названием «Чернобыльский источник». Открыл, сделал полный глоток и подавился — снова спирт! На глазах у него выступили слезы.

— Есть здесь где-нибудь вода! — прокряхтел дед.

— Вон, под столом две пятилитровые бутыли стоят, — показал Могильников, — только… Эскимос не дослушал, схватил одну, сделал несколько глотков и заорал…

— Я хотел сказать, что в одной из них — тоже медицинский спирт, — закончил патологоанатом.

Бедняга Эскимос стоял, согнувшись пополам, кряхтел, пищал, плакал.

— Чаю? — предложил Могильников.

Дед, немного отдышавшись, погрозил ему пальцем. Затем выпрямился, закинул в рот пластик жевательной резинки, достал старенький кнопочный мобильник и позвонил в полицию. Ему ответил дежурный.

— Это Эскимос говорит… То есть, Милош Аскольдович Петроградский… Меня насильно удерживает властитель смерти… Маньяк… В морге… Говорит про Дубанько, который, якобы, меня сюда отправил! Помогите, меня хотят убить! — доктор наук попытался объяснить диспетчеру, кто он такой и по какому поводу звонит. Дежурный три раза клал трубку. В конце — концов, капитана Дубанько все же пригласили к телефону.

— Алло, капитан Дубанько! Это пьяный дед, которого вы вчера в камеру временного содержания с патологоанатомом посадили! — Эскимос говорил и постоянно поглядывал на Могильникова, в надежде, что тому станет страшно. Но тот сидел спокойно, кушал бутерброд с салом. На деда Романа Валенова он не обращал внимания.

— Кто это? — сурово переспросил капитан.

— Милош Аскольдович Петроградский, вы меня за дебош в контактном зоопарке задержали, помните?

— Допустим, — процедил капитан.

— Меня сосед по камере, патологоанатом, в морге удерживает! Хочет на части порезать и тушку мою в Африку отправить для обмена на специи! Мне очень страшно, приезжайте скорее! — плаксиво, скороговоркой произнес дед

— Бывает… — ответил Дубанько и положил трубку. Больше дозвониться до полиции Милош Аскольдович не смог.

— Вам не доктором наук быть, а в театральном кружке работать. Зачем мне ваше тело каннибалам в Африку отравлять? Я и сам не прочь полакомиться добычей. Вот, видите, сало ем, угадайте, чье? — фирменным замогильным голосом протянул Могильников, а после еще и зарычал.

— Так все-таки это правда! Вы — маньяк и убийца! — снова завопил дед.

— Не буду убеждать вас в обратном. Думайте, что хотите. Мне все равно, — произнес Могильников и снова захлюпал чаем.

И тут Эскимос увидел охотничье ружье, лежащее на лавке у стола с пробирками, которое Могильников, непонятно на какой случай, хранил в морге. Он схватил его и прицелился в патологоанатома.

— Давай, признавайся, кто ты и зачем меня здесь держишь, а то застрелю! — пригрозил, сразу почувствовав себя храбрецом, Эскимос.

Что-что, а Могильникова невероятно раздражало, когда кто-то без разрешения брал его вещи. А тут еще его же ружье нацелили на него.

— Нужен ты мне, — ответил Могильников, поднялся с табурета, направился к Эскимосу, — ружье положи на место и выметайся из моего морга!

— Отойди от меня, выстрелю! — закричал с дрожью в голосе Эскимос.

Злой Могильников взялся одной рукой за дуло и направил его в потолок. Дед, видимо от испуга, нажал на спусковой крючок и выстрелил.

— Потолок за свой счет заново оштукатуришь, — уже спокойно констатировал Олег Уюкович. — Сядь на место, выпей чаю, алкоголик.

— Я лучше, наверно, пойду, — застеснялся преподаватель.

— Сядь, сказал! — взревел Могильников. Эскимос тут же на месте упал на табурет.

Олег Уюкович вернулся к обеденному столу, к салу, спирту, хлебу и чаю.

— Там, рядом с тобой, в шкафу кружка стоит. Бери и иди сюда. У меня пряники к чаю есть «Удача Бородача».

— Сладкое название, — протянул Эскимос, выдохнул, встал с табурета и принялся искать кружку. Открыл не тот шкаф…

— Святые Укупники! Что это? — дед взял в руки одну небольшую склянку, повернулся к Могильникову. — Это что, маринованные органы людей? — спросил он с тихим ужасом.

— Ну да, — спокойно ответил патологоанатом, — скупал на различных выставках, что-то украл из Кунсткамеры в Петербурге.

Эскимос покачал головой, поставил банку с сердцем на место, достал другую, более странную.

— Это окунь? — Милоша Аскольдовича посетило очередное откровение.

— Это я сам практиковался. Моя бывшая рыбка из аквариума. Увы, она трагически скончалась — упала в банку со спиртом, — вздохнул Могильников.

— Вы — страшный человек, — протянул дед, — маринованный окунь… Жуть! — добавил он и поставил окуня на место.

— Может быть, — сурово ответил Могильников, — иди уже сюда с кружкой, труп ходячий.

Эскимос осторожно подошёл, сел, поставил кружку на стол. Могильников налил ему крепкий чай с сахаром и пододвинул тарелочку с нарезанным салом.

— Извините, как вас там? Олег Уюкович?.. Олег Уюкович, мне не очень комфортно кушать среди трупов, можно я просто чаю попью, вы не против? — робко поинтересовался Эскимос.

— Мне без разницы, — холодно ответил Могильников и спросил, что случилось, почему доктора наук привезли в морг в состоянии мертвеца. Дед пожал плечами и добавил, что последнее смутное изображение, сохранившееся в его памяти — это фонтан, в который он за монетками залез.

— В науке платят мало? — хмыкнул Могильников.

— Я не помню, что