Я ушел в свои мысли, представляя себя под руку с хрупкой, изящной девушкой. Вот занавес падает, и я запускаю пальцы в ее волосы. Я сплю допоздна в пыльной студии в Сохо, где солнце сочится сквозь щели в старых деревянных ставнях. И тут Мэдисон расплакалась, сопливый нос наморщился, плечи и стаканы задрожали в ритм с громкими всхлипываниями, покрасневшие глаза распахивались с каждым вдохом.

— Извини, Чарлз. — Она поднялась, пошарила в сумке, достала салфетку, вытерла лицо. Потом бросила на стол двадцатку, коснулась моей руки сухими, по-мужски сильными пальцами и, набросив пальто, вышла из ресторана.

Я остался и доел равиоли. За окном молодежь тянулась в ночные клубы. У студентов наступили короткие каникулы, и девушки с высветленными волосами спешили за развлечениями; сопровождавшие их парни напоминали взрослых лебедей, приглядывающих за молодняком. Их ждали заведения на Дувр-стрит и Олд-Берлингтон-стрит, выпивка и танцы, горячка желания и проблема выбора, а потом обжимания в такси, путь на цыпочках по скрипучим половицам, мимо спальни родителей, и сладкий рай темной девичьей спальни.

Мэдисон уже поправила макияж и сидела перед монитором с пауэр-пойнтовской презентацией. Лишний свет она выключила, и теперь, подняв глаза от экрана, мы видели за окном гнетущую тьму ночи. По стеклу, прокладывая влажные дорожки, стекали капли дождя, подсвеченные тусклым светом внешнего мира. Я снова взглянул на Мэдисон. Она опустила голову, потерла ладонями глаза и тихонько откашлялась. Мы оба работали молча, и пустое пространство комнаты наполнял только стук клавишей да ровный гул кондиционера. Время шло. На часах было два, и все огни давно погасли, когда я наконец свел воедино графики, демонстрировавшие располагаемый доход населения в Китае, количество автомобилей, купленных за последний год в Индии, и задолженность по потребительскому кредиту в штатах Среднего Запада. Мэдисон поднялась и потянулась. Суставы захрустели, как у старухи.

— Чарлз. — После столь долгого молчания голос ее прозвучал неуверенно, с легкой запинкой. — Подойди сюда. Хочу показать тебе кое-что. — Она улыбнулась в полутьме. Глаза за стеклами очков, в которых отражалась застывшая на экране таблица, покраснели; холодный белый свет безжалостно подчеркивал все изъяны бледной, неухоженной кожи.

Я выбрался из-за стола и, остановившись за ее спиной, после секундной нерешительности положил руки ей на плечи и помассировал мышцы, скрученные в узлы; я прикасался к ней, и ее тело показалось вдруг таким хрупким. Но задерживаться я не стал — чтобы не подумала, что я заигрываю.

— Еще. Пожалуйста. Я так устала, и плечи жутко болят… Приятно, когда кто-нибудь трогает. Спасибо, Чарлз. — Мэдисон наклонила голову, и я прошелся пальцами по напряженной шее.

Она едва заметно вздрогнула и моментально покрылась мурашками. В последний раз я вот так массировал Веро, когда она, работая над одним делом, заглядывала ко мне поздно ночью. Я представил Веро с ее новым бойфрендом, Марком, которого она назвала в письме «интересным парнем». Дальше она писала, что мне бы он не понравился, потому что слишком на меня похож. Я представил их спокойную провинциальную жизнь, долгие прогулки, хорошее вино, обезболивающую рутину и попытался убедить себя, что плечи Мэдисон — это на самом деле плечи Веро, что мы находимся в нашем доме в Фулхэме или, еще лучше, в нашем собственном доме, где-то в теплых краях, где ночь напоена сладким ароматом жасмина.

Мэдисон повела плечами и негромко заговорила. Ее закрытые глаза отражались в голубом мониторе.

— Я позвала тебя, потому что хочу показать кое-что. То, что не показывала никому в компании. Надеюсь, ты не станешь считать меня какой-то сентиментальной дурехой. По крайней мере, еще большей дурехой, чем уже считаешь после моего сегодняшнего представления.

— Не беспокойся. Мне тоже было приятно прогуляться. Хотя, конечно, просидеть на работе субботнюю ночь удовольствие то еще. Так что ты хотела показать?

Она открыла глаза, покликала мышкой, и таблицу на экране сменила фотография с Мэдисон на парковой скамейке на фоне серого лондонского пейзажа. Рядом с ней сидел очень темнокожий мальчишка примерно лет десяти-одиннадцати, с большими глазами. Мэдисон держала его руку, а парнишка пытался высвободиться, не слишком, правда, настойчиво. На ней были джинсы и толстовка с капюшоном; на нем — черная кожаная курточка с желтыми полосками на рукавах и синяя бейсболка. На ногах — старые кроссовки «Найк» с дырками на подъеме. Похоже, эти двое чувствовали себя вполне комфортно. В выражении лица Мэдисон проступала гордость, мальчишка явно ощущал себя мужчиной-защитником. Пара определенно оживляла безрадостную картину.

— Это Рэй. Мой маленький секрет. Мой рассудок. Я присматриваю за ним по воскресеньям. Ходим в парк, в кино, на боулинг. Он — изумительный. Его мама умерла в прошлом году, а отец… Нет, он старается что-то делать, но слишком молод, чтобы заботиться о таком сыне, как Рэй. С Рэем я совсем по-другому смотрю на жизнь, на все это… — Она сделала широкий жест, включивший в себя всю нашу комнату и закончившийся на офисе генерального.

Мышцы у меня под пальцами напряглись и расслабились. Я еще раз посмотрел на мальчишку, отметив про себя и дерзость во взгляде, и развязность, под которой он прятал любовь к этой чудной, рассеянной девушке, чьи плечи я разминал побелевшими пальцами.

— Где он живет? Как ты с ним познакомилась? Вообще, то, что ты делаешь, это замечательно. Теперь такое редкость. Слишком многие из нас зациклились на собственной жизни и ни о чем больше не думают. Здорово, что ты можешь отвлечься. — Я даже позавидовал ей немного, заметив, как оживилась она, едва заговорив о мальчике, и вдруг осознал собственную эгоистическую обособленность.

— Живет в Долстоне. От Глостер-роуд я добираюсь туда за час. Но, знаешь, оно того стоит. Моя подруга работает в инвестиционном банке, и они — думаю, главным образом пиара для — завели такой порядок: один день в году работать на благотворительность. Эта моя подруга попала в фонд, подыскивающий наставников для детишек из неблагополучных районов. Однажды она увидела Рэя и предложила его мне. У нее свои дети есть, так что свободного времени меньше. Нет, она, разумеется, и сама бы справилась, но я же все равно по выходным либо работаю, либо по магазинам бегаю, либо дома сижу перед телевизором. А теперь у меня есть Рэй. Вот почему мне нужно попасть поскорее домой. Чтобы завтра быть в форме. Ты ведь уже почти закончил, да? А мы собираемся пойти в Аквариум. Рэй обожает акул, и я обещала его туда сводить. Если не уйду сейчас, утром точно не встану.

Я посмотрел на свой стол. Экран мигнул в ответ. Мэдисон осторожно убрала с плеч мои руки, легонько сжала пальцы и отпустила.

— Я останусь и закончу презентацию, а ты иди. И всего тебе хорошего завтра. Ты делаешь доброе дело. Может быть, и я когда-нибудь познакомлюсь с Рэем.

Я слышал, как она собирает вещи, выключает компьютер. Потом Мэдисон пожелала спокойной ночи и ушла, оставив меня в тишине пустого зала. Я выключил остальной свет и подошел к окну. Внизу, на площади, Мэдисон села в такси. Я вернулся за стол, вздохнул и взялся за работу.