— Нет, — прямо ответил. Зачем скрывать очевидное? Мне в самом деле было плевать на судьбу журнала.

— Ты знаешь, что мы с генеральным хорошие друзья уже не один год. Чего уж там, мы универ вместе заканчивали! Открыли общее дело. И не хотелось бы, чтобы из-за беззаботности моего сына, все пошло коту под хвост.

— Почему сразу коту? — поморщился я.

Я прошел к окну и посмотрел на город, погруженный в полумрак. Полюбовался бы, да нечем. Серость стен давила.

— Хватит огрызаться! — еще громче возмутился отец. — Уясни, наконец, что наш успех зависит так же и от тебя. От каждого, кто здесь работает и… — тут он замялся, будто пытался подобрать правильные слова. — Твоей задачей было выявить слабые звенья в отделах. Что-нибудь удалось узнать? На отчеты руководителей я не рассчитываю.

— Есть парочка тех, кого я бы с удовольствием заменил, — сказал, отворачиваясь от окна и прямо смотря на отца, что как раз остановился напротив меня. — Например… того мажора, что недавно здесь засветился. Впрочем, отдел Изольды оставляет желать лучшего. Там больше болтают, чем работают.

— Раньше таких проблем с ними не было, — нахмурился отец. Не поверил мне? Очень зря. — С чего вдруг ты на них так ополчился? Неужели личные счеты?

— Какие счеты? — растягивая губы в улыбке, которая, казалось, скоро ко мне приклеится навсегда, спросил. — Никаких счетов. Чтобы понять, кто там самое слабое звено, достаточно зайти на пять минут.

— Иди, — поморщившись, сказал отец и махнул рукой на дверь. — Я сам подумаю над тем, что делать дальше. Расформировать целый отдел в такое время — это не шутки. Как бы не уйти ко дну еще быстрее.

— Если сотрудник слабый, то нет разницы, с ним мы окажемся на дне или без.

— Топай, — вздохнули в ответ. — Философ.

Хмыкнув, обошел отца и направился на выход. В самом деле, пока нам говорить было больше не о чем. Пора уматывать отсюда. Вечером у меня были более приятные планы, чем ломание головы над тем, как быть дальше.

***

Лилия

Я каждый день надеялась на то, что вот сегодня все изменится. Или время повернет вспять, позволяя мне вспомнить ту жизнь, которая была у меня раньше. И увидеть ту мать, которую я когда-то знала. И которую сейчас я не узнавала.

После смерти отца она, видимо, решила, что с нее хватит. Можно больше не сдерживать себя в желаниях и делать то, что хочется. Вероятно, ей хотелось этого всегда. Или я, мелкая девчонка, просто-напросто не замечала очевидного. Рисовала в своем воображении ту семью, которую хотела. Закрывала глаза на многие вещи.

Дома снова было шумно и людно. Даже больше, чем вчера. Из чего можно было сделать вывод, что сегодня застолье будет продолжаться до самого утра. Смогу ли я хотя бы немного поспать в такой обстановке? Навряд ли. А завтра на работе снова буду клевать носом.

— Явилась… — тут же услышала голос матери, как только закрыла за собой дверь. — Лилька, быстро сюда!

Почти каждый вечер у меня заканчивался этими словами. Или похожими. Сути это не меняло. Меня вновь гнали в магазин, чтобы прикупить «заправку» для замученных жаждой чужаков. Кто они для меня? Никто. Но мать считала их своими верными друзьями. Пусть они и менялись с такой частотой, что я уже перестала запоминать лица. Имен же и вовсе не знала.

Отказаться я так же не могла. Завтра на работу. А тонального крема осталось на дне пузырька. То есть, очень мало для того, чтобы в случае чего замазать фингал под глазом. Это если повезет, и я отделаюсь им одним.

Пройдя на кухню, попала под прицелы осоловелых глаз. В том смысле, что нормально сфокусировать на мне взгляд уже не могли. Зато некоторые еще были в состоянии говорить.

Я старалась не смотреть на мать, которая снова застыла у окна и травила себя сигаретой. А вот грязь, что царила на кухне, заметила сразу. В будни мне некогда было прибираться. Зато было больше времени в выходные. И ближайшие, судя по всему, я снова убью на уборку, стирку и готовку.

— Что такое, мам? — спросила у родительницы, скользя взглядом по старому линолеуму, на котором виднелись грязные подтеки и потертости.

— Сгоняй за подзарядкой.

Стандартный вопрос, на который я получила стандартный же ответ. Ответ, который и так знала.

— Мне не на что, — проговорила, уже готовясь к худшему. Когда мать и ее собутыльники не получали того, чего хотят, в них просыпалась агрессия, которую они желали тут же выплеснуть. На меня, разумеется. Поэтому тут лучшим было просто бежать из дома. Только было бы куда.

— Че? — кажется, не расслышал один из маминых дружков. — Как это нет? Людка, гнида, ты говорила, что у тебя все схвачено.

— Так и схвачено, — еле выговорила мать. Затушив сигарету прямо о подоконник, она оставила окурок там же и прямо посмотрела на меня. Насколько это было возможно в ее состоянии. — Иди, Лилька, пока худо не стало. И без бухла не возвращайся.

Хотелось повторить свои последние слова, но я благоразумно промолчала. Но и в магазин мне идти было не на что.

Как же тогда поступить?

— Хорошо, — наконец, сказала. Тянуть дальше с ответом было нельзя. Толпящиеся на кухне «гости» выказывали недовольство, ворча ругательства и угрозы. Некоторые смотрели на меня так, что хотелось бежать.

Собственно, это я и решила сделать. Сбежать. Хотя бы на одну ночь. Дождаться, когда все уйду и вернуться. Если смогу и они на самом деле уйдут. Если же нет… так и буду стоять на улице. Потому как поблизости не было даже хостелов. Если потрачу деньги на проезд, а потом еще и на койку, то с чем останусь?

Задерживать меня никто не стал. Я беспрепятственно вышла на улицу и пошла к ближайшему дому. Там был небольшой сквер, из которого было видно нужный мне подъезд и окна квартиры. Сяду там на скамейку и буду наблюдать. Что мне еще оставалось делать?

Перед тем, как выйти из квартиры, захватила с собой помимо сумки еще и зонт. Так что можно было надеяться на то, что если я и промокну, то не настолько сильно, насколько возможно, если провести несколько часов под дождем.

Плана лучше у меня не было. Выхода из ситуации тоже. Поэтому сейчас я сидела на сырой скамейке, дрожала от ветра и крепко удерживала двумя руками зонт.

Была уверена, что искать меня никто не пойдет. Но не дождавшись выпивки мамины дружки разойдутся раньше, чем планировали. Есть у нас особо нечего, пить… только воду.

Я просидела примерно полтора часа, но из подъезда если кто и выходил, то незнакомые мне люди. Впрочем, и соседей я почти не знала. Не приходилось часто с ними сталкиваться.

— И долго ты собираешься здесь сидеть? — неожиданно услышала знакомый голос за спиной.

Признаться, босса я ожидала увидеть здесь меньше всего. Что он здесь вообще забыл?

Обернулась, отодвинула зонт чуть назад, чтобы было видно лицо мужчины. Сразу стало понятно, что в отличие от меня, он провел это время в более комфортных условиях. Темно-серое пальто, брюки, ботинки… Все дорогое. Не для этого места. И зонт, под которым босс прячется от дождя, тоже дорогой.