— Было бы хорошо.

— Не знаю. Как Завхоз скажет, так и будет.

Прохор не знал, что делать. С одной стороны, хотелось бросить все и свалить из города. Желательно без Инны. Но тогда за ним будут охотиться менты. Подадут в федеральный розыск, и будет он скрываться от правосудия всю жизнь. Или повяжут, чего доброго. А здесь, в своем родном Зарубинске, он может обрести покровительство сильных мира сего. Тот же Афоныч способен решить проблему со свидетелем и разрулить с ментами. И это убийство у Инны на даче, тот же Шуршур может дать показания, и Прохора признают виновным. А это стопроцентный «вышак». Оформят на пожизненное, и здравствуй, вечность. А еще братва Пушкаря на него может повесить. Тогда и Афоныч откроет на него «сезон охоты»… Нет, нельзя ему сейчас уходить в одиночное плавание. В стаю нужно, так надежней.

В кафе аппетитно пахло свежим борщом и жареным мясом, но никто не торопился накрывать стол, за которым сидел Прохор. Средних лет мужчина с мясистым носом и кустистыми бровями смотрел на него, пытаясь влезть к нему в душу. Это и был Завхоз, и эта встреча с ним решала многое.

— Значит, не знаешь, где Пушкарь? — спросил он.

— Я знаю, что за ним охотились михеевские.

— И что?

— Может, они его по дороге к вам перехватили?

— Не знаю, не слышал.

— А кто-то слышал, что михеевские Гаврику на хвост сели? Нет. Никто не знал. Поэтому нас как слепых котят и накрыли.

— Но ты же отбился.

— Повезло.

— И на рынке двоих уложил.

— Ствол под рукой оказался.

— И с Михеем помог решить… Или это ты его сделал?

— Нет, гранату Пушкарь бросил.

— Все равно, большое дело сделал.

Завхоз признавал его, Прохора, заслуги, но при этом смотрел скорее с осуждением, нежели с одобрением. Лицо каменное, взгляд холодный, но на скальную глыбу он мало был похож. Рыхлый он снаружи, и вряд ли у него внутри стальной стержень. Может, по хозяйственной части и большой специалист, но, если вдруг прижмет, вряд ли устоит, не сломается. Было в нем что-то ненадежное. Во всяком случае, так казалось.

— Да я за делами не гнался. Я свою жизнь спасал, — пожал плечами Прохор.

— А с Пушкарем кто на дело ходил?

— Ну, с Пушкарем… Мы с ним скорешились, он попросил, я не смог отказать.

— А если я попрошу?

— Кого-то грохнуть?

— Ты же знаешь, у нас война.

— Так я и без того на переднем краю. Михеевские меня ищут. Если найдут, еще кого-нибудь положу. Если повезет…

— А если сам кого-то найдешь?

— А разве я не в розыске? Вроде как менты дело на меня завели.

— Вроде того, — кивнул Завхоз.

— Мне сейчас в городе светиться нельзя. А так я, в общем-то, не против.

Не собирался Прохор становиться наемным убийцей, гоняться по городу за михеевскими, отстреливать их. Но обещать — не значит жениться. Ему бы сейчас из ситуации выкрутиться, а там видно будет…

— Не против?

— А у меня есть выбор? Мне или с вами, или… — Он приложил к виску два пальца.

— С нами, — кивнул Завхоз.

— Если вы согласны.

— Афоныч с тобой поговорить хочет. Но не сейчас…

— Как он там? — раскованно спросил Прохор.

Как ни крути, а он спас Афонычу жизнь. Без него михеевские методично добили бы всех, кто находился в мясном цеху. И если кто-то этого не понимает, он готов об этом напомнить.

— На поправку идет, — сухо сказал Завхоз.

— А с михеевскими как?

— Ну, чаша весов на нашей стороне…

— Надеюсь, я свою гирьку на вашу чашу внес.

— Гирю.

— Там, на даче, уже менты работают… Не знаю, может, я неправильно сделал, — для вида замялся Прохор.

— Правильно. Гаврика похороним со всеми почестями.

— А со мной что будет?

— Если ты с нами, ничего не бойся. Если вдруг менты примут, телеграфируй мне. Будем решать.

— А со свидетелем что? Ну, с тем, который меня на Красном озере видел. Ну, как я стрелял…

— Разберемся.

— Может, я сам с ним поговорю?

— Не надо… Ты правильно сказал, светиться не надо… — задумчиво произнес Завхоз. — На дно тебе надо залечь.

— Было бы неплохо.

— А мы без тебя тут все порешаем… Ствол у тебя есть?

Прохор кивнул. Ствол у него забрали перед встречей с Завхозом, но обещали вернуть.

— Чистый?

— Все паленое мы с Пушкарем выбросили… А он что, правда у вас не появлялся? — спросил Прохор.

Завхоз неторопливо повел головой и с каким-то подозрением посмотрел на него.

— Неужели михеевские перехватили?

— Думаешь?

— Если вдруг что узнаете… Если вдруг с ним что… Я этого гада своими руками сделаю! — распалился Прохор.

— Может, и сделаешь, — кивнул Завхоз. — Но потом… А пока спрячься где-нибудь. Если вдруг что, отстреливайся. И звони мне. Телефон я тебе оставлю.

Вроде бы и не велик чин у нового воина, но теперь он свой и о нем нужно заботиться. Что ж, если так, то Прохор готов служить под его началом.

Восемь трупов за душой, одно заказное убийство, законное место в преступной группировке — такой вот актив. Но только сейчас Прохор ощутил себя настоящим бандитом. Он перепрыгнул через забор с пистолетом в руке и с недобрыми намерениями. Да, он вел себя как бандит, который пришел добиваться своего если не силой, то через страх.

Инна вместе с ним. Прохор открыл ей калитку, она тихонько вошла во двор.

Он постучал в дверь, реакция последовала минуты через две.

— Кто там?

— Это я, Игорь Терентьевич, Инна, с соседнего участка.

Дверь всего лишь приоткрылась, но Прохор помог распахнуть ее.

— Игорь Терентьевич, ну чего вы стесняетесь? — широко улыбнулся он, глядя на растерянного соседа. — Живете тут бобылем, скучно, поговорить не с кем…

— Ну, я не жалуюсь, — пробормотал мужик.

— И на меня не жаловались? — Прохор прошел на веранду, сел на табурет, локтем оперся о стол.

— Кому?

— А разве милиция не приезжала?

Менты на даче были, Прохор точно это знал. Он даже успел побывать в доме. Осторожно подкрался, осмотрелся, проник во двор, сорвал печать и зашел в дом. Трупов нет, на полу меловые обводы. И кровь чем-то вроде хлорки присыпана.

— Ну, приезжала.