— Вещи собираю, — говорю преувеличенно бодро. — Мы с тобой поедем в небольшое путешествие. Хочешь?

— Да! — Она прыгает и хлопает в ладоши. — Ой, мне же надо собрать игрушки, — вспоминает и уже собирается нестись в спальню, как я ее останавливаю.

— Сначала завтрак, потом все остальное.

Дочь кивает и идет в ванну, а я на кухню. Готовлю нехитрый завтра, ставлю чашку чая с молоком, и когда Ирка приходит, уже все готова. Она на удивление быстро уплетает кашу, запивает чаем, берет печеньку на десерт и все-таки уносится в комнату. Захожу и наблюдаю, как она складывает в рюкзачок любимые игрушки, раскраску, карандаши, какие-то милые сердцу мелочи. Все ровно и аккуратно, не то что у меня. Педантичность у нее явно от Дениса. У меня же, как ни стараюсь, никогда не получается сложить так, чтобы все поместилось, вечно приходится утрамбовывать. А потом вещи все мятые, словно побывали во рту у коровы вместо жвачки.

Возвращаюсь к своему занятию, руки что-то бездумно теребят, потому что я ни на чем не могу сосредоточиться. В конце концов, чертыхнувшись, просто набиваю сумку первыми попавшими под руку вещами по сезону и застегиваю ее. Звоню на автовокзал, чтобы заказать билет. И внезапно оказывается, что раньше вечера нет ни одного рейса, который бы меня устроил. Что ж, делать нечего. Бронирую два билета на вечерний рейс и иду к дочери.

— Мы скоро поедем? — спрашивает она, уже даже надев рюкзачок на плечи.

— Отбой, солдат, только вечером, раньше билетов нет.

— Ну ладно, — вздыхает она. — Давай тогда мультик посмотрим?

Я соглашаюсь и весь день мы то смотрим мультики, то готовим обед, то играем в игру. Наконец, подходит время, и мы, взяв вещи, выходим из дома. Я вызвала такси заранее, и оно уже ждет нас.

Но стоило мне коснуться ручки на дверце, как чья-то рука хватает меня за запястье, и я разворачиваюсь и с силой замахиваюсь дамской сумкой. Она у меня тяжелая, со множеством необходимых мелочей. Еще мой отец говорит, что я в ней, наверное, кирпичи ношу для самообороны.

Но сумка не долетает до цели. Денис — а это он — перехватывает ее в полете и отталкивает. надо же, какая реакция.

— Куда ты собралась? — рычит он, а Ирка испуганно косится на него. — Я же сказал сидеть дома!

— Подальше отсюда. От тебя, от бандитов и от твоей долбанутой жены, которая заявляется ко мне домой ни свет ни заря! — шиплю в ответ. — Надоело.

Денис не отвечает. Достает из кармана смятую купюру, бросает водителю такси через приоткрытое окно и делает знак уезжать, а потом тащит меня к своей машине. Ирка вцепилась мне в другую руку и семенит следом, еле поспевая.

Ни слова ни говоря, Денис буквально закидывает нас на заднее сиденье, захлопывает дверцу, и я хочу выскочить, но не успеваю. Он нажимает на брелок, и замки блокируются. Я дергаю ручку, пытаюсь вытащить блокиратор, но бесполезно. Вижу в окно, как Деня подхватывает упавшую на асфальт сумку, закидывает ее в багажник, а потом садится на водительское сиденье.

— Пристегнитесь, — командует он. — Иру в детское кресло посади.

— Выпусти нас немедленно!

Но Денис словно не слышит, тут же выруливает на проспект и вливается в поток машин. Я перестаю дергать ручку. даже если открою, податься некуда. Прыгать под колеса другого авто я не намерена.

Деня набирает скорость, и вот мы уже выезжаем на трассу, которая ведет из города.

— Куда мы едем?

— Туда, где вас не найдут.

— Твоя жена или бандиты? — спрашиваю с сарказмом в голосе. — Уже даже не знаю, что хуже.

— Никто. Я надеюсь.

Он замолкает, явно не собираясь больше ничего рассказывать, и я захлопываю рот. В голове не укладывается. Денис практически решил нас украсть!

Денис

Вижу, как Мила выходит из подъезда с сумкой и за руку с дочкой, направляясь к такси, и меня переклинивает. Она решила сбежать? Не позволю. Сначала мы поедем в безопасное место, а потом поговорим. Надеюсь, после этого она перестанет убегать. На этот раз я ей не позволю.

Хватаю ее за руку и еле успеваю отбить удар сумкой. Мила среагировала молниеносно, еще даже не повернувшись, и я невольно восхищаюсь. А потом она видит меня, и глаза ее суживаются от гнева.

— Куда ты собралась? — спрашиваю грубо, а ребенок испуганно косится на меня, прячась за мать. — Я же сказал сидеть дома!

— Подальше отсюда. От тебя, от бандитов и от твоей долбанутой жены, которая заявляется ко мне домой ни свет ни заря! — шипит Мила, явно еле сдерживаясь. — Надоело.

Качаю головой. ну не дура ли? Отпускаю такси, сажаю парочку в машину и сажусь за руль. Ехать пару часов, и я понятия не имею, как выдержать это время в гнетущей тишине. Болтать ни о чем не смогу, а говорить о серьезных вещах при ребенке не хочу.

Веду машину, а сам все время посматриваю в зеркало заднего вида. Ира заснула, положив голову на плечо матери, а Мила сидит, опустив глаза, и явно думает о чем-то своем. Многое бы отдал за то, чтобы узнать, о чем именно. Внезапно она поднимает глаза, и наши взгляды скрещиваются. Всматриваюсь в такое знакомое лицо. Она почти не изменилась, лишь стала мягче, женственнее. И в то же время появились какие-то более суровые черты. Я мог бы вечно искать сходства и отличия, но сейчас явно не время. Скоростная трасса требует внимания, а я отвлекся.

Вновь перевожу взгляд на дорогу и слышу с заднего сиденья разочарованный вздох. Интересно, почему? Об этом я тоже обязательно спрошу. Но позже.

К концу поездки у меня уже шумит в ушах от тишины. Музыку включать не стал, чтобы не мешать ребенку спать. наконец, мы подъезжаем к высоким воротам, я нажимаю кнопку на пульте, и створки разъезжаются, а потом закрываются, отрезая нас от мира. Мила хочет разбудить Иру, но я качаю головой.

Аккуратно отстегиваю ремни и беру девочку на руки. Она почти невесомая, не то что Рус. Несу ее ко входу и понимаю, что не смогу открыть дверь — руки заняты.

— Ключи, — шепчу Миле, — в левом кармане.

Она Заливается краской и несмело сует руку мне в карман. Нащупывает ключи и вытаскивает. А я буквально взрыва. сь от этих прикосновений, слишком много воспоминаний они вызывают. Хочется обнять ее, как прежде, прижать крепко-крепко и никогда не отпускать. Но увы…

Мила открывает дверь и заходит первой.

— Выключатель справа.

Она щелкает кнопкой, и коридор заливает мягкий свет. Закрываю собой Иру и несу на второй этаж, в спальню. Кладу на кровать, снимаю обувь, кое-как стаскиваю курточку и накрываю одеялом. Девочка поворачивается на бок и продолжает сладко спать. Выхожу, прикрываю дверь и спускаюсь. Внизу ждет Мила со сложенными на груди руками. И я помню, что означает этот жест. Она закрылась, не хочет верить ни единому моему слову. А мне есть что сказать. Значит, надо заставить ее открыться.