Снова привалив его к стене – как мы с ним побежим отсюда? – я попробовала заглянуть в замочную скважину. Темно, как в могиле. Что это меня на такие мрачные сравнения потянуло? Тьфу, тьфу, тьфу.

Я нежно и ласково нажала на ручку двери. Она поддалась. На четвереньках, чтобы ни дай бог кто не заметил, я пролезла в помещение. Лунный свет, лившийся из незашторенных окон, показался мне яркой иллюминацией.

Это и вправду был холл. Квадратный. Напротив окон вверх поднималась лестница. С трех сторон от лестницы было по двери. Резонно предположив, что вход в кухню скорее всего напротив подвала, я энергично поползла в выбранном направлении. Добравшись до двери, я затаила дыхание и минуты две старалась не дышать. За дверью было тихо. Медленно и осторожно я ее приоткрыла.

Кажется, я не ошиблась. Кухня оказалась большая, вся заставленная мебелью, посередине красовалась плита с разделочным столом, над ними с потолка свисала какая-то штуковина, наверное, вытяжка. Вокруг не было слышно не звука.

– Иди сюда, здесь никого нет, – просипела я притаившемуся напарнику.

В ответ раздался шорох и странный звук, как будто кто-то уронил на пол здоровенный тюк с грязным бельем.

Ох, ты елки-палки! Это же Ползунов! Я вернулась к покинутому олигарху. Он мужественно пытался пересечь порог, но силы покинули его, и бедняжка растянулся во весь рост. Что же делать? Поднимать его сил уже не было. Может, катить? Но Василий Никанорович, собрав в кулак волю, скрепя зубами от напряжения, уже вставал на четвереньки.

В кухню мы ввалились, пыхтя от натуги, как два стареньких паровоза. Как только дверь за нами закрылась, мой организм начал требовать воды, а заодно и еды. Шутка сказать, сутки не евши! Я кинулась к холодильнику.

– Стой! Ты куда? – шипел мне в спину беспомощный олигарх.

– Сейчас, я пить хочу. Тебе тоже принесу.

– Дура! Вернись! Некогда нам по холодильникам шарить.

Но было уже поздно. Распахнув холодильник, я сразу наткнулась на минералку. Evian. Подойдет. Я хлебала, как верблюд в пустыне. Выпив всю бутылку, я впихнула еще одну в сумочку про запас, благо они были маленькие, по двести гр., другую протянула Ползунову. Тут я увидела на плите накрытую крышкой сковородку. Быстренько захлопнув холодильник, я, капая слюной, схватилась за крышку. На сковородке было что-то вроде овощного рагу с мясом. Запах дурманил. И в этот самый миг, когда я уже приготовилась зачерпнуть вожделенную пищу прямо рукой, на кухне зажегся свет.

Василий Никанорович сполз по стене на пол. Я застыла, как была.

Справа от меня открылась дверь, и в кухню вошел сонный детина. Здоровенный лось, метра два ростом. Не замечая ничего подозрительного, он стал медленно ко мне поворачиваться. И тут, сама не знаю как, я треснула его по голове открытой чугунной сковородкой. Удар получился хороший. Рагу разлетелось по всей кухне и теперь медленно стекало по мебели на пол, цветом и консистенцией напоминая мозги с кровью и лимфой. Меня передернуло. Мужик, тихо ойкнув, упал. И тут, синий от натуги, с пистолетом в руке, из-за стола выскочил Ползунов. Я завизжала от неожиданности.

– Цыц ты, – рыкнул он, опуская оружия. – Где он?

Я кивнула в сторону поверженного амбала.

– Елки! Что ты с ним сделала? – Он с ужасом смотрел на стены.

– Да ничего, это рагу. – Я показала ему сковородку с остатками содержимого.

– Нет, с тобой точно спятить можно! Давай сматываться, пока другие не пришли.

– А с ним чего делать?

– Гм. Надо бы хоть связать и рот заткнуть, чтобы шум ни поднял, когда очнется.

Я стала искать что-нибудь подходящее, нашла кухонное полотенце и фартук. Связывать этим человека было жуть как неудобно, тем более, что делать все пришлось опять мне.

Мой бравый командир снова сполз на пол. Кое-как связав лежащего громилу, я задумалась, чем заткнуть ему рот. Ничего подходящего на кухне больше не было. И тут меня осенило! Снова открыв холодильник, я сразу увидела, что искала: полпалки твердокопченой колбасы. Достаточно толстой, чтобы заткнуть ей рот.

Бандит лежал на животе лицом вниз. Кое-как перекатив его на спину, я встала перед дилеммой, как вставить кляп в закрытый рот. От ослабевшего шефа помощи было ноль. Подумав немного, я двумя пальцами зажала бандиту нос. Хоть он и без сознания, но дышать-то ему как-то надо. И точно. Через секунду рот открылся, и я, как следует размахнувшись, вбила туда колбасу. Здоровяк сразу очнулся. Его глаза не просто открылись, они выпрыгнули из-под закрытых век сантиметра на два. Но, что характерно, ни звука при этом издано не было.

– Хорошо бы его куда-нибудь спрятать, – подал голос вольготно развалившийся у стены Ползунов.

– А кухню мыть будем? – зло поинтересовалась я.

Нахал оглянулся по сторонам и заявил со вздохом:

– Хорошо бы, конечно, боюсь, не успеем.

Смахнув струящийся по лицу пот, скрипя зубами от раздражения, я стала прикидывать, куда бы затолкать противника.

Рядом с дверью в холл была еще одна, узкая, белая дверь. Выглядела она как-то несерьезно, может, кладовка? Точно, заглянув внутрь, я увидела полки с банками и ящиками, тут же стояли швабры, ведра, посередине оставалось немного свободного места. Как втиснуть туда здорового мужика, я не знала. Ладно, сначала надо дотащить его до места, а после будем думать, что делать дальше.

Посмотрев внимательно на перепуганного негодяя, я строго показала пальцем на кладовку: туда, живо! И чтобы смысл был понятнее, начала пинать его ногами. Жалость к ближнему во мне умерла, должно быть, задушенная животным страхом.

Несчастный, как гусеничка, пополз к кладовке, подгоняемый чувствительными тычками. Пинать его ногами мне надоело, они мне еще пригодятся, и я вытащила из кладовки швабру. Когда он наконец добрался до точки назначения, пришлось вытащить из кладовки ведра, чтобы бандит как-то там поместился. Забившись в пространство в полквадратных метра, он жалобно заморгал глазами.

– Тебе не кажется, что мы его где-то видели? – обратилась я к Ползунову.

– Ага, это они пристали к нам на улице. Помнишь? А когда появились свидетели, сразу слиняли.

– Точно! Ах ты гад! – обратилась я к уже связанному негодяю. И добавила ему увесистый пинок. В ответ раздалось тоскливое, заискивающее подвывание. Не тут-то было. Я без всякой жалости захлопнула дверь и зафиксировала ее шваброй.

– Молодец! – похвалил командир. – Теперь давай сматываться. Посмотри, что там, и выключи, наконец, свет.

Я послушно щелкнула выключателем. И сразу ослепла.

– Может, опять включить? В этой темнотище я ничего не вижу.

– Нет. Лучше подожди, пока глаза привыкнут. А потом все-таки посмотри, что за той дверью. – И он указал на дверь в другом конце кухни.

Минут через пять зрение ко мне вернулось, и я двинула на разведку. Подойдя к двери, я прислушалась – тишина. Заглянула в глазок. Темно. Попробовала открыть, дверь не поддалась. Заинтригованная, я достала зажигалку. При слабом свете осмотрела замок и увидела обычную задвижку. Приоткрыв чуть-чуть дверь, я высунула нос наружу. Было темно. Темнее, чем в кухне. Послушав еще пару минут, я зажгла верный «Ронсон» и, подняв руку повыше, увидела что-то среднее между гаражом и деревенским сараем.