– Спасибо.

– Мне твоя благодарность не нужна, – отрезал Стас. На его скулах заходили желваки. – Что они от вас хотели?

– Спрашивали, где Сема, – первой ответила Милка, и кратко пересказала наш диалог с Саньком. Я решила пока помолчать, чтобы не раздражать нашего спасителя.

– Значит, вы заложили Дэна? – зло хохотнул Стас, сворачивая направо вместо того, чтобы заехать в город. – Я так понимаю, разговаривала Лара?

Я невольно оскорбилась. А что, спрашивается, мне надо было делать? Брать вину на себя? Пусть Воркутов спасибо скажет, что я не рассказала всю правду в деталях.

– Мы вместе, – встала на мою защиту Милка. – А куда мы едем, Стас?

– Ко мне домой. Переночуете у меня, – сообщил он, не отрывая взгляда от дороги. Милка нахмурилась, а я прикусила губу: ну, конечно! Как я сразу не поняла. Ведь пять лет назад мы со Стасом частенько ездили по этой дороге к нему домой, когда его отец уезжал в командировки.

– Оставаться одним вам сейчас не безопасно, – продолжил Стрелецкий. – Поэтому давайте без возражений. Хорошо, что Иван заметил, как вас увезли.

Я пробормотала:

– Иван – это парень на девятке?

Стас кивнул, заезжая на территорию дома. Ворота за ним с тихим щелчком опустились, а он проехал в гараж и припарковал автомобиль. Мы с Милкой вышли наружу и направились вслед за хозяином в дом. По дороге я вертела головой, подмечая изменения: вместо сада с чудесными розами теперь был чистый газон, в холле сделали ремонт, на месте лестницы из дуба красовалась мраморная…

– Что, ностальгия замучила? – хмыкнул Стас, заметив мои переглядывания.

– Пошел к черту, – любезно ответила я.

Милка тут же нервно затрещала:

– А где нам разместиться? Мы с Ларой можем занять одну комнату. Не хотелось бы стеснять тебя…

Это она, конечно, малость преувеличила – дом настолько огромный, что помимо нас, тут еще может разместиться рота солдат. Но Стас ласково улыбнулся сестрице и указал ладонью направо:

– В том крыле гостевые комнаты. Выбирайте любую. Дом полностью в вашем распоряжении. Кухня вон там, в ванной вы найдете все необходимое. Единственное – на третий этаж не подниматься.

– А что там? – осмелилась спросить Милка.

– Это мой этаж, – грубо ответил Стас.

«Ну, прямо Синяя Борода», – мысленно подумала я, а вслух сказала:

– Хорошо, спасибо. Мил, идем.

И потянула сестрицу за руку в сторону, куда нам указал Стас. Особо мудрствовать мы не стали – зашли в первую же дверь и уселись на кровать. Вернее, Милка уселась, а я легла, раскинув руки.

Сестрица долго молчать не умела, поэтому через две минуты взволнованно зашептала:

– Лара, ты бы была со Стасом повежливее.

– Я и так стараюсь как могу.

– Ты совершенно не стараешься… Черт, он нам, можно сказать, жизни спас. А ты ему грубишь.

– Потому что он грубит мне.

– Лара, так он ведь до сих пор мучается…

– Мне что, его пристрелить? Ну, чтоб не мучился, – спросила я. Милка замолчала и глупо захлопала ресницами, а потом рявкнула:

– Ты что, совсем дура? Нет, конечно. Слушай… Стас ведь хороший парень.

– Ага. Золотой.

– Лара, перестань немедленно…

– Мил, хватит, а? Голова болит. Давай лучше поспим, – предложила я.

Это предложение повергло сестрицу в шок, она вскочила и забегала по комнате.

– Лара, нас только что похитили и угрожали зарезать! О, Господи! Мы же должны были встретиться с Денисом! Он, наверное, тысячу раз звонил!

Наши с Милкой телефоны подлец Санек выкинул еще по дороге, так что я просто пожала плечами и уставилась в потолок, сонно пробормотав:

– Успокойся. Денису в ближайшее время будет явно не до нас.

– Но эти парни будут его искать, – сообщила сестрица очевидное.

– И пусть ищут. Между прочим, Денис человека убил. Это тебя ни капли не волнует?

– Если бы он этого не сделал, то тот человек мог убить нас, – занервничала Милка. – Выбирая между своей жизнью и его, естественно, я выберу свою.

– И тем не менее, – проворчала я. – Каким бы подлецом не был этот Семенихин, за убийство Воркутов должен сидеть в тюрьме. Это я тебе как законопослушный гражданин говорю.

На это Милке нечего было возразить, и она умолкла, а затем направилась в ванную. Вернувшись посвежевшая, в белом купальном халате, сестрица заметно повеселела и предложила:

– Пойдем, поедим, а? Что-то я проголодалась.

– Пойдем, – согласилась я, легко спрыгивая с кровати.

Мы миновали холл и вошли в кухню, которая поражала своей стерильностью и размерами. В холодильнике ничего готового не нашлось, зато было много продуктов, и Милка тут же принялась готовить нехитрый ужин: овощной салат, отварной рис и куриные котлеты. Я уселась на стульчике рядом и наблюдала за сестрицей, лениво попивая кофе. Наша идиллия продлилась минут двадцать – на шум и запахи в кухню заглянула женщина в строгом черном платье, в которой я сразу узнала Марью Семеновну, бессменную домработницу Стрелецких.

Высокая, худощавая, с ястребиным взором и острым носом, Марья Семеновна невзлюбила меня еще пять лет назад, с первой же встречи. Подозреваю, что она, как и отец Стаса, считала меня голодранкой, не достойной войти в семью Стрелецких, и свое отношение демонстрировала язвительными замечаниями и вежливой холодностью. Судя по тому, как изменилось выражение ее лица, когда Марья Семеновна узрела меня, сидящую на стуле с чашкой кофе, ее отношение ко мне не поменялось. Справившись с шоком, женщина грубо пробормотала:

– Лариса? Вот так дела. Добрый вечер. Это ваша подруга?

– Это моя сестра, Мила, – представила я Милку. Та обернулась и радостно отсалютовала Марье Семеновне ложкой. Бедную женщину перекосило, но она с честью сдержалась от эмоций, и ответила:

– Очень приятно. Меня зовут Марья Семеновна. По вопросам хозяйства можете обращаться ко мне.

И, не утерпев, спросила:

– Вы надолго?

– Не знаю, – туманно ответила я чисто из детского желания позлить собеседницу.

Домработница кивнула, немного постояла в нерешительности у входа, а затем развернулась и ушла вглубь дома. Милка насмешливо заметила:

– Похоже, она тебя не любит.

– Никто из Стрелецких и их работников меня не любит, – пожала я плечами. – Только мама Стаса ко мне терпимо относилась.

Ну, и сам Стас. Раньше. Давным-давно.

Милка хихикнула и поставила передо мной тарелку с едой.

– Ешь.

– Приятного аппетита, – пожелала я.