чистый кристалл, сменит имя. В общем, выживет в любом случае, но тут есть один момент…

— Вас, наверное, только начали дрочить на Резонансы и Щиты, — проговорила наша собеседница, вновь наливая себе чай из самовара, — Так что знайте, господа мои хорошие — у каждого ревнителя привычка левую руку у ляжки держать. Прямо вот с Академии появляется. Мы книжечку нашу щупаем, ласкаем, пальцы у корешка держим. Всегда наготове, понимаете? Да что я вам рассказываю, вон видно куда вы оба руки левые сунули, как только мы доели! Вижу, понимаете… Так вот, у поганца того, после которого у меня хер вырос, такая же привычка была. Еще когда в заведении ко мне подсел, я сразу срисовала, что этот из наших! Он в Академии вашей учится!

Вот ведь…

Глава 8

Едва мы успели посадить мужеподобную ревнительницу на трамвай, как нас, точнее, меня, уже ждала новая встреча.

— Ваша светлость! — ехидный и знакомый голос окликнул меня сзади, — Какая удивительная встреча!

Обернувшись, я узрел как всегда щеголевато одетого Красовского, стоящего вместе с несколькими мордоворотами у большого черного мана-мобиля, визитной карточки Синдиката. Отмораживать посреди бела дня у Петра Васильевича не было ни желания, ни повода, потому он и пошёл один к нам с Кристиной, улыбаясь шире продавца подержанных машин в Америке. Жена тут же помрачнела, стискивая зонтик, а я успокаивающе пожал её тонкую изящную кисть.

— Моё почтение, ваше сиятельство и… ваше сиятельство! — даже не думая кланяться, заулыбался главный городской отморозок, — Сердце радуется, глядя на вас, живых и здоровых. Всё-таки, в этом мире так много чудес!

— Ближе к делу, Петр Васильевич, — тут же процедила напряженная Кристина, — Ваше общество…

— Весьма вам полезно, дорогая княгиня! — в широкой улыбке франта появилось нечто акулье, — Но раз я вам неугоден, то буду краток. Мне срочно нужно перекинуться с вашим мужем парой слов, после чего я удалюсь. А почему вы на это согласитесь без возражений… позвольте, объясню. Совсем недавно слухи о князе и княгине Дайхард начали потихоньку колыхать высшие круги аристократии даже в нашем городишке, и вот, только подумайте, появились заинтересованные люди, настроенные на то, чтобы у нашего дорогого Кейна появилось весьма нелестное прозвище. Спаситель Шлюх, если уж прямо выражаться. Я лично выразил резкий протест против такого наговора на моего друга, привел ряд увесистых аргументов, и, можно сказать, спас вашу молодую семью от некоторого прилипчивого позора.

На это жена лишь упрямо хмыкнула, а я, озаренный внезапным прозрением, спросил:

— И какое же прозвище теперь у меня будет с вашей легкой руки, а, Пётр Васильевич?

— Подловил, Кейн, — акулья улыбка трансформировалась в змеиную, — Куда более соответствующая как тебе, так и обществу господ, с которыми ты был неоднократно замечен. Княжеубийца. Правда, звучит? Не делай такие глаза, история не терпит сослагательных наклонений, а о Елецком и Ренееве теперь знают все. Всё заслужено, дорогой друг, более чем. Всё-таки, бордель был один, а князей уже два…

— Дорогая, я сейчас! — отпустил я слегка одеревеневшую жену, устремляясь к приглашающе поведшему рукой мафиози.

Отошли мы недалеко, всего на несколько шагов, после чего франт стёр с лица ехидную гримасу, став предельно серьезным.

— Кейн, буду краток. Ты занимаешься делом о некоем индивиде, превращающим женщин в мужчин. Синдикат очень заинтересовался одним моментом в этом деле, а именно — полным отсутствием каких-либо магических следов. Мы можем с уверенностью утверждать, что преступник либо один… либо, максимум, трое, но никак не столько же, сколько уже имеется жертв. А описания внешности каждый раз разные. Каждый раз. И ни малейших следов магии. Я, разумеется, ни на грош не верю в твои способности следователя, но ты удачлив и упорен. Суть сделки проста: если ты узнаешь секрет, каким образом человек может менять свою внешность в таких широких пределах без магии и алхимических средств, да еще настолько легко, что использует это для… хулиганства, то ты приходишь с этим секретом ко мне и только ко мне. А уходишь с пятью миллионами рублей, целиком и полностью забывая обо всем, кроме собственного богатства. Понимаешь?

— А если я, внезапно, буду не единственным обладателем этого секрета? — уточнил я, едва не поперхнувшийся от озвученной суммы.

— Ну…, — протянул Красовский, — Если что, то со своей женой разберешься сам, тут ответственность будет целиком на тебе, а другие… ну, ты же не маленький мальчик? Пять миллионов. Это эксклюзивное предложение тебе и только тебе, друг мой.

Колоссальная сумма по меркам почти всех и удивительно приятная по моим. Не бог весть что, но позволит дышать свободнее. Тем более, что… ах да. Изначальный носитель секрета. Преступник, которого ловят. Ну что же, всё равно его ждет смертная казнь.

— Способ может быть уникальным, — тем не менее, решил уточнить я, — Это может быть иномировая тварь, либо свободная, либо чей-то слуга…

— Мы разумные люди, князь, — неожиданно серьезно кивнул Красовский, — Синдикат готов заплатить за информацию или пленника. Далеко не так щедро, как за саму методику, но если мы её узнаем от пленника, то благодарность будет лишь немногим меньше. На этом откланяюсь, сегодня еще столько дел…

Хм, какой удачный день. Сначала мы узнали, где искать нашего маньяка-трахателя, а теперь еще и появился куда более веский стимул это делать. Жизнь-то налаживается, не зря я рисковал, рекламируя себя опасным личностям!

— «Ты не аристократ, а бандит какой-то», — пробурчала Фелиция, — «Готов ловить и пытать разумное существо за деньги, надо же! Для преступников!»

— «А еще я был готов продаться швейцарской баронессе, поднимал мертвецов магией, убил кучу народа, женился… ах да, и уничтожил целый мир акаи-бата. Но, как видишь, моя дорогая, по-прежнему беден и имею проблемы. Так что да, приходится вертеться!»

— «Ты ужасен!»

— «Я еще жив».

Победа логики над женщиной всегда сладка и приятна, когда ты в этой женщине не нуждаешься. Или ей от тебя некуда деться. С Кристиной бы такое не прокатило, но я просто сделал невозмутимую рожу и молчал, пока мы возвращались домой. Спросить, чего хотел от меня Красовский, жена не решилась.

Вернувшись домой, я полюбовался на очень странное чаепитие, в ходе которого молодой китайский юноша, со взором горящим, объясняет огромной зловещей горничной и карманного размера хрупкой блондинке о всех прелестях путей служения как философии жизни. Покачав на это головой, я достал разговорник. Связавшись с Ежовым и Витиеватым, я, поглаживая забравшегося на диван Курва, доложил о ходе расследования, озадачив наставника и вышестоящее начальство поиском повода, по которому мы с Кристиной должны будем вернуться в академию