Слуги накрыли стол, с низким поклоном поставили перед купцом огромное блюдо с поросёнком в яблоках. Ролану поставили тарелку с салатом и стейком. Парень посмотрел на еду, на нанимателя, снова на еду. Дворф вилкой и ножом начал потрошить поросёнка, стремясь добраться до чего-то внутри. С победным выдохом извлёк пропечённый и пропитанный соком кус. Затолкал в рот, измазав усы и бороду жиром. Начал яростно жевать, закатывая глаза от наслаждения.

— Я не голоден. — Сказал Ролан. — Плотно поел перед сном.

— Брехня! — Промычал дворф. — Невозможно поесть настолько плотно! Но если не хочешь, то подвинь мне!

— Я свободен? — Спросил Ролан, подвигая тарелку двумя пальцами.

— Пофти... — Амарино проглотил кусок размером с кулак Ролана и указал на парня вилкой. — Скажи, человек, зачем за тобой охотятся ассасины?

— Так, ведь ведь они ошиблись просто.

— Угу, а я эльф. Мне-то не ври, я ложь за пять лиг увижу!

— А вы точно хотите знать?

Глубоко засевшие в складках глазки купца заблестели, челюсть замерла. Наконец мотнул головой и усилил жест топнув.

— Информация, товар ценный, но... довольно опасный. Мне будет достаточно, если ты отныне будешь селиться поближе ко мне. Так будет легче... выбивать скидку. Если повезёт, торговая гильдия мне ещё приплатит!

— Мне не нравится такое везение.

— А я буду платить, за твою комнату.

В соседней комнате, где моют посуду, загремели тарелки. Запричитала женщина, Ролан тяжело вздохнул, поднимаясь. Упёр руки в стол и остро взглянул на дворфа. Вздохнул.

— Согласен.

Глава 17

Основы мира дрожат, как тонкие струны, вибрация растекается, проникая во все слои реальности. Великие маги, шаманы и восприимчивые разом проснулись или вскинули головы, вслушиваясь и не понимая. Ролан распахнул глаза и вскочил на кровати, прижав ладонь к груди. Под пластом мышц и костей грохочет сердце. За окном занимается рассвет, облака розовеют и пронизываются тонкими лучами. Коты выясняют отношения, повышая голоса.

Слышно, как внизу гремит посуда, плещется вода. Сквозь доски просачивается ароматы тушёных овощей и жареного мяса. Ролан сполз на пол, ноги подкосились и пол прыгнул навстречу. Тело тряхнуло, ладонь ожгло болью. Парень сел, привалившись спиной к кровати, растерянно поднял руку к лицу. В ладонь у основания кисти, впилась толстая заноза.

— Что? — Прошептал Ролан, озадаченно касаясь кожи.

Торопливо выхватил засапожный нож, задрал рубаху и коснулся остриём живота. Легонько надавил, плоть послушно прогнулась... выступила алая капля.

— Да чтоб тебя... — Выдохнул Ролан, отложил нож и откинулся назад.

Магия мёртвой воды исчезла. Одно из последних напоминаний о матери. Во всём теле тянущая слабость, на спине дёргается жила. Мышцы ощущаются громоздкими пластами мяса. Ролан поднялся, с остервенением вырвал занозы и отшвырнул. Умылся водой из бочки, понюхал рубаху, хмыкнул и набросил куртку. Меч пристроил на правую сторону, затянул ремень. В коридоре появились вялые шаги и скрип досок, наёмники бредут на завтрак.

Мышцы спины стянуло напряжением, волосы вздыбились от чувства чужого присутствия. Ролан вцепился в края бочки до треска дерева, сцепил зубы. Затылка коснулось сиплое дыхание, на краю зрения вздымается массивный силуэт.

Парень развернулся, хватаясь за меч... никого. Ролан медленно повернулся обратно и молча воззрился на тонкую корочку льда на воде.

***

На завтрак подали кусок мяса с кашей, компот и горячий хлеб. Эльфы довольствуются салатом из листьев и чаем. Амарино с аппетитом пожирает баранью ногу, обильно поливая соусом. Наёмники косятся на Ролана, парень ест через силу, постоянно клюёт носом.

— Ты в порядке? — Спросил Гуц, отложил вилку и нож.

— Не выспался.

— А выглядишь, будто всю ночь только и делал, что бандитов резал.

— Спасибо. — На лбу выступил пот, рубаха липнет к спине.— Не против, если сегодня буду в телеге?

— Не, ты свой отдых отработал.

— А? А... ну да, точно.

***

Ролан лёг на сено, положив голову на маленький сундук, и воззрился на клочья облаков. Провёл ладонью по животу, давя на деревянный пресс. Мать работала над ним с рождения, а может, и в процессе вынашивания. Он пил микстуры и зелья, отмокал в чанах с пахучими отварами. Порой просыпался спустя пару дней и с болью в теле. Тогда не обращал внимания, но сейчас понимает, с ним что-то делали. Мёртвая вода была лишь одним из многих улучшений. Теперь нужно будет избегать стрел и ударов.

Волна озноба прокатилась от лодыжек до макушки. Ролан сцепил зубы и едва сдержал стон. Тело выгнулось и опало. Ощущение, будто органы пульсируют и... работают иначе. Кости охватывает пламя, вгрызается до костного мозга.

В голове горящими тараканами мечутся мысли, сталкиваются друг с дружкой, высекают снопы искр. Даты... Даты! Ладонь вцепилась в облучок, тело с натугой приподнялось и в поле зрения появился дворф на коне.

— Какое число? — Просипел Ролан.

— А?

— Какое сегодня число? Дата...

— Семнадцатое Сбора Урожая. — Озадаченно ответил дворф. — Если по-вашему, если по правильному, то Четырнадцатое Яхонта.

— Благодарю.

Ролан опустился на дно телеги, прикрыл глаза и беззвучно задвигал губами. Сейчас лето, сбор урожая, значит, ранние сорта. В этом мире год, такой же, как и в его родном, значит...

— У меня день рождения. — Заключил Ролан, глядя в небо.

— Сочувствую. — Поздравил дворф.

Грудные мышцы напряглись и застыли, спина выпрямилась и расширилась. Ролан ощутил, как зрачки сжимают до макового зерна. Вздох вырвался меж зубов и мир окутала тьма.

***

Луиджина заполняет бланки по распределению зерна. Самая скучная работа в мире. Особенно после того, как охотилась на богов. Сейчас зерно свозится в государственные хранилища, квоту получат крестьяне, квоту отправят на переработку. А оставшееся оставят на следующий сезон.

Тень в углу вытянулась и обратилась в женщину.

— Твой жених заболел. — Сообщила Великая Тень, садясь в кресло и закидывая ногу на ногу.

— Давно пора. — Не отрываясь от бумаг, сказала Луиджина.

Зерно необходимо распределить по регионам, дабы избежать гибели урожая от засухи. После гибели богов климат сошёл с ума и мир лихорадит. Будто человека, укушенного клещом. Увы, ей не удалось вырвать паразитов без последствий. Империя трещит по швам, но держится.

— А если помрёт?

— Не помрёт. Это болезнь «роста». Он входит в последнюю стадию формирования.

— Что?

— Его отец, — вздохнула Лу, — идеальный человек. Насколько это вообще возможно селекцией. А над