перца, расфуфыренные все и тут же начали права качать. И главное, что они тут делают-то? Они ведь, вроде, восточное средиземноморье окучивают, здесь практически не появляются. Специально меня поджидали что ли? А толку? Ладно, послушаю, что они там трындят. А они предъявляли мне претензии в пиратском нападении на мирные венецианские галеры. И нагло так. Хотел приказать повесить их на реях, но передумал. Я не у себя дома. Неизвестно, как хозяева отнесутся к таким украшениям. Я здесь всё-таки гость и они гости. Не думаю, что хозяева будут рады, если их гости у них в порту резать друг друга начнут.

Шепнул Элдрику и тот огрел самого говорливого плетью. Хорошо так получилось, через плечо и спине и мягкому месту досталось.

— Ты как с их сиятельством разговариваешь, чернь? Как смеешь голос повышать?

Купцы стояли обалдевшие. А говоривший ещё и потирал свой зад, которому видно не слабо досталось. Может я зря так? У них же там, вроде, торговая республика, так что эти торгаши вполне могут быть их графами и баронами. Ну, по их понятиям, конечно. Хотя нет, мечей на поясах нет, только кинжалы, значит не благородные. Тем более они на моём корабле и законы здесь наши, имперские. Так что и в самом деле лучше им быть поделикатней.

Они это поняли и дальше разговор пошёл без надрыва и наглых обвинений. Вопрос с пиратским нападением сразу закрыли — и дураку понятно, что боевые галеры просто так за торговыми парусниками не гоняются. А парусники сейчас только торговые, боевых нет. Если только суда снабжения, но это тоже не совсем военный корабль. Главный вопоос, как я и думал, заключался в стекле и зеркалах. Они почему-то стали требовать, чтобы я поделился с ними технологией изготовления стекла и зеркал. С какой стати, не понятно. Вот поделись и всё. Иначе уууу…, плохо тебе будет. То ли сами придурки, то ли меня придурком считают? А уж когда они стали расписывать, как мы завалим весь мир стеклом и зеркалами и сколько денег при этом заработаем! А я так вообще могу стать вторым человеком в их республике после дожа. Послушал, послушал и велел гнать их с корабля. Пришлют же идиотов. Хотя теперь надо быть поосторожней, особенно вдали от графства: яд подсыпать или кинжал в спину воткнуть они мастера. Да и в графстве ушами хлопать ни к чему. Но там Ирма, уж она-то, если что, за мной присмотрит. Надо только не забыть её предупредить по возвращению.

Венецианцы меня и разозлили, и рассмешили, и заставили задуматься. Охотиться теперь они, понятно, будут за мной, но меня достать не так-то просто. Я в основном в графстве и там подобраться ко мне у них вряд ли получится. Тем более в Линдендорфе. Город, считай, закрытый и всякий новый человек на виду. А теперь и вообще каждого незнакомца трясти будут. Нет, исхитриться как-то меня достать можно, но сложно. А вот мои люди, с ними сложнее. Особенно с Германом. То, что его перекупят, я не волновался: у меня он зарабатывает столько, сколько ему предложить никто не сможет. Да и само отношение. Я к нему отношусь как к человеку и очень важному человеку, о других вообще молчу. Не говоря уже о перспективах выбраться в класс благородных. Ведь получилось у других, почему у него не получится? Тем более, такие намеки я уже делал. Нет, не перекупят, а вот убить могут. Он ведь постоянно где-то мотается и чаще всего без всякой охраны. Встречается с купцами в кабаках, там ест и пьёт. Подсыпать что-то в еду и питье не трудно. Да и просто нож сунуть в спину на улице. А без него мне будет очень тяжко. Ведь именно на нем держится вся заморская торговля. У него, конечно, есть помощники, которых он натаскивает, но им до него ещё далеко. Надо будет с ним поговорить. Вот после ужина придёт на доклад и поговорю.

Вечером, перед наступлением темноты, сидел в своём любимом кресле на палубе и наслаждался видами. Изумрудное море, белые домики в окружении зелени, взбирающиеся на холм. Красота.

Пришел Герман. По его виду понятно, что загонял он себя здорово.

— Пойдем в каюту, там хоть присесть есть где, а то свалишься.

— Ну, что вы, ваше сиятельство, как можно.

— Пойдём, пойдём, не ерепенься.

Прошли в каюту и расселись за столом. Герман доложил, что весь товар он пристроил и по очень хорошей цене. А наши зеркала вообще произвели фурор. Первая партия была небольшая и ушла вся к султану, так что многие о ней и не знали, а сейчас зеркал уже больше и кроме поставщиков султана досталось кое-что и купцам. Купцы из Александрии вообще готовы взять такую же партию по ещё большей цене, а если мы привезём всё в Александрию, то готовы завалить нас китайским шелком и индийскими специями. Получится чуть ли не в два раза дороже, чем здесь. Ага, прямо в пасть к венецианцам. Хотя, предложение интересное.

— Купцы надежные?

— Александрийцы?

— Да.

— Вроде бы. Я с ними уже имел дело, торгуют честно, без обмана.

— Хорошо. Договорись с ними на следующий год, на весну.

— Почему на следующий год? Я и в этом году могу успеть к ним сходить.

— И что повезешь? Зеркал за наше отсутствие много сделать не успеют. А их ведь именно зеркала и стекло интересуют?

— Их все наши товары интересуют, но стекло, а особенно, зеркала, конечно, больше всего.

— Вот видишь.

— Так я могу на одном корабле сходить. Заодно и разведаю, что там и как.

— Нет, на одном корабле не получится. В Александрии венецианцев полно — это их огород, они тебя оттуда живым не выпустят. Если идти, то всей эскадрой, тогда отобьемся. Если не торчать там долго, то большой флот они подтянуть не успеют, а от разной мелочи мы отобьемся без труда.

— Так если я договорюсь на весну, то венецианцы могут нас там уже ждать. Скрывать-то наши договорённости никто не будет.

— Это вряд ли. Они же не знают точно, придем мы или не придём. Если бы я пообещал, другое дело, а с тебя какой спрос? А я такого обещания давать не буду. А с купцами поговори, пусть приготовят товара на такую же партию, что мы привезли сюда. И пусть держат всё на складах. Ничего страшного, если товар немного