помаринуется, не пропадёт. Если мы не придём, всё равно всё распродадут. А держать целый флот в одном месте долгое время не выгодно. А Венеция деньги считать умеет. Да и без меня у них дел полно — и берберы шалят, и генуэзцы их постоянно дергают, да и османские пираты уже в море появились. Да мало ли у флота забот? Нет, не будут они там большой флот держать. Понял о чём договариваться?

— Хорошо, ваше сиятельство, договорюсь.

— И ещё. Венецианцев видел?

— Что от вас вышли? Видел. Думал лопнут от злости.

— Вот. Теперь надо быть поосторожнее. Один никуда не ходи.

— Так я и не хожу, со мной всегда мои помощники.

— Толку от этих помощников. Элдрик подберёт тебе человека четыре, из морпехов, посообразительней и без них никуда. От разной шпаны и кинжала они тебя защитят, а насчёт яда сам думай. Знаешь ведь, венецианцы мастера по этому делу, могут и отомстить.

— Понял, ваше сиятельство, поостерегусь.

— Вот, вот, поостеригись. Кстати, ты вроде женат?

— Да, ваше сиятельство.

— Жаль. А то женил бы тебя на какой рыцарской дочке, тоже стал бы «фоном».

— Так у меня сын холостой. У меня в помощниках ходит. Очень способный молодой человек. И образованный. Несколько языков знает, а уж как дела ведёт.

— Всё, всё, хватит расхваливать мне своё чадо. Если и в самом деле толковый парень, то я им займусь. Напомни мне, когда в графство вернёмся. Иди, займись делами.

Он выскочил за дверь, чуть не подпрыгивая от счастья. Ну, вот, морковка уже перед его носом, теперь к нему с глупыми предложениями лучше не подходить, загрызет.

— Элдрик, слышал? Выдели ему ребят посмышление, а то ведь грохнут его и что мы будем делать? Всё здесь на него завязано. Не пропадём, конечно, но зачем создавать себе трудности. Мы ведь не армянские комсомольцы, чтобы сначала создавать себе трудности, а потом их героически преодолевать.

— Кто, кто?

— Ой, да ладно, забудь. Это из Птолемея, об одном древнем народе.

— Понял. Хорошо, сделаю.

В Танжере проторчали ещё почти неделю. Так долго потому, что под честное слово Герман никому товар не отдавал. Только на замену. И то, сначала всё проверит, пощупает, а потом уже принимает. Ну и взамен отпускает наш товар. Набрали и в самом деле всего очень много. Даже немного на галеры и шнеккеры загрузили, но так, чтобы тюки с товаром воевать не мешали. А вот половину трюма на «Святой Ирине» всё-таки оставил свободным, под вино. Правда, трюм там смешной, на галере больше. Но хоть что-то привезу. До осени хватит, а потом Герман побольше привезёт. Балую я своё окружение. Чем им наше рейнское не подходит? Я то в вине не разбираюсь, да и никогда не разбирался, вот в пиве да, разбираюсь, но здесь мне его попробовать редко удаётся. Невместно. Да и черт с ним, и компотом обойдусь. А португальское вино и в самом деле не плохое, пробовал, мне понравилось. Не такое кислое, как у нас. И обходится мне дёшево. Может потому и везу? Поить-то всё равно целую орду приходится, так уж лучше чем подешевле.

Привели мне, кстати, и пару десятков детей. Послал на рынок одного из помощников Германа, вроде как раз его сына. Он и выкупил подешовке. Хотя, таких даром отдавать должны. Заморыши. И пацаны и девчонки. От 3 до 8 лет. Ну, да, такие не очень ценятся — кормить долго, а что из них получится не понятно. А малышей просто отобрали у матерей. Свинство, конечно, но лучше уж так, всё равно им здесь не выжить. Все с европейскими лицами. Лопочут на разных языках, я даже вникать не стал. Всё равно все вырастут германцами. Разместили их на «Анастасии», в одном из солдатских кубриков. А солдат переселили к сослуживцам. Ничего, потеснятся. Только вот что с ними делать? Тех, что постарше, ещё можно кому из моряков или солдат поручить, а малышню? У меня тут нянек нет. Пришлось помощника Германа ещё раз на рынок посылать, чтобы тетку какую сторговал, в няньки для детей. Правда, он видно что-то перепутал и притащил няньку скорее для меня, чем для детей. Давольно молодая, хоть и не девочка уже. Симпатичная и фигурка, вроде, ничего, хоть и не разобрать — очень уж худая, да и вообще, какая-то осунувшаяся, потухшая. Видно, что не старая, а выглядит как старуха. Распросили. Оказалось, что из Арагона, из Валенсии. В рабство попала два года назад. Жила в рыбацкой деревушке. И муж был и дочка была. Налетели мавры из гранадского эмирата на галере. Мужа сразу зарубили, а её с дочкой прихватили. Повезли на рынок в Сеуту. Попали в шторм. Дочка маленькая, не выдержала, умерла в дороге. Её поосто выбросили за борт. После этого она вроде как окаменела. Всё делала автоматически, ничего не слышала и не видела. Её несколько раз покупали и сразу продавали. Толку-то от неё никакого. Так и провела все эти годы можно сказать на рынке, переходя от одного хозяина к другому, пока её мой посыльный не выкупил, совсем уж подешовке. Ну а кому такая нужна? Работать не может, не соображает ничего, для постельных утех тоже не годится, слишком худая, да и не следит за собой совсем.

Велел отмыть, переодеть и привести потом ко мне. Вышел посмотреть за этим действом. Ну, ничего интересного. Сорвали с неё её тряпье, она, правда, пыталась сопротивляться, но куда ей против морпехов. Окатили несколько раз забортной водой, выдали ей чью-то длинную камизу и простые солдатские штаны. Она всё это быстро на себя натянула. Поманил её за собой. Стоит, не двигается. Пара морпехов подхватили её под руки и понесли. Пришли в помещение с детьми.

— Видишь детей?

— Да, синьор.

— Будешь за ними ухаживать. Особенно за малышами. И учти, им ещё хуже, чем тебе. Ты хоть что-то в жизни увидеть успела, а они ещё ничего не видели, могут и не увидеть. Позаботься о них. И они и ты свободные. Вернёмся домой отпущу, ещё и награжу.

Ушёл. Вот ведь нашёл себе заботу. Я то надеялся, что попадутся пацаны, вроде тех, что я прошлый раз выкупил, а мне черт-те что притащили. Ладно, чего уж теперь, может и зачтется мне это когда. Велел прикупить им на рынке какой одёжки, а то выглядят как оборванцы.

Через пару дней зашёл к