произвели радикальную перестановку фигур и на украинской политической шахматной доске. Вышла из игры монолитная фигура германского оккупанта. Власть гетмана Скоропадского, опиравшаяся на немецкие штыки, зашаталась, а вскоре он сам был увезен своими покровите­лями в Берлин. Еще 13 ноября 1918 года в Киеве состоялось тайное заседание всех украинских партий и более крупных организаций, на котором была выбрана высшая революци­онная власть — Директория. В ее состав вошли В. Винни­ченко — президент, С. Петлюра — представитель сечевиков и еще три члена. Директория выехала в Фастов, а затем осела в Виннице, ставшей центром новой власти. 15 ноября она обнародовала воззвание к населению, призывая его низ­вергнуть гетмана Скоропадского и его режим.

Евреи сначала сочувственно относились к новой власти. «Информационное бюро украинской армии», созданное в Виннице, в своем первом обращении к еврейскому и поль­скому меньшинствам подчеркивало, что «об узкой национа­листической политике речи быть не может, ибо на освобож­денной Украине все нации равны». Председатель Директо­рии Винниченко объявил, что принцип национального само­определения положен в основу новой власти и предлагал включить в свой кабинет министра по еврейским делам. В официальной «Украинской ставке», органе мало симпати­зировавшем евреям, отмечалось, что при взятии Киева из «неукраинских организаций» приняли участие только еврей­ские социалистические партии — Бунд, объединенные, поалей-сионисты.

Во многих небольших пунктах Украины евреи прини­мали участие в празднике победы новой власти, и взаимоот­ношения между ними и местными вождями украинского движения порой носили самый дружеский характер. «В по­бедах и посулах Директории, — пишет в своих воспомина­ниях И. М. Чериковер, — еврейские общественные круги узрели начало новой эры и готовы были забыть старые погромные раны». В Виннице еврейская община приветст­вовала «демократическую власть в лице Директории Укра­инской Народной Республики..., которая обеспечит свобод­ный строй Украины и национально-персональную автоно­мию для всех национальных меньшинств». Симпатии еврей­ской общественности к Директории вызывали недовольство и возмущение в националистических и реакционных кругах украинцев. Так в Житомире ставленник Гетмана грозился «затопить город еврейской кровью», если евреи не прекра­тят своих манифестаций в пользу Директории.

Высший орган еврейского меньшинства на Украине, Ев­рейский Национальный Секретариат приветствовал в сво­ем адресе Директорию, как «авангард освободительной ар­мии» и выражал надежды, что «свободное сожительство обеих равноправных народностей в полной мере осущест­вится» и что «Еврейский Секретариат найдет общий язык с республиканской властью». В подобных же выражениях киевская еврейская община приветствовала Директорию в день ее вступления в Киев 19 декабря 1918 года.

Еще во время пребывания Директории в Виннице один из представителей еврейских деятелей Ш. Гольдельман (поалейцион) вел переговоры с Директорией о сотрудниче­стве, и в результате был назначен заведующим министерст­вом труда, а заодно и временным управляющим министер­ством национальных меньшинств. Вскоре Директория опу­бликовала декрет о восстановлении национально-персональ­ной автономии. В процессе переговоров о создании еврей­ского национального секретариата был положительно ре­шен всеми еврейскими партиями вопрос об участии еврей­ского представителя в правительстве. 12 ноября 1918 года в состав еврейского национального секретариата вошли представители сионистов, Поалей-цион и религиозной орга­низации Ахдус.

Однако, уже в первые недели существования Дирек­тории стала все рельефней обрисовываться ее полубольшевистская природа. В. Винниченко и Чеховский склонялись к союзу с большевиками при условии полной независимости украинской национальной политики. В резкой оппозиции к ним находилась т. н. военная группа, возглавляемая С. Пет­люрой и П. Андриевским, к которой примыкали атаман Коновалец, командир корпуса сечевиков и атаман Василько. Именно эта группа выпестовала в своей среде целую плеяду погромщиков, — зачинщиков начавшихся в стране антиеврейских погромов. Режим террора усиливался с каждым днем. Армия и особенно партизанские части только фор­мально подчинялись Директории, — фактически же они действовали за собственный страх и риск. «Директория бы­ла лишена конкретной власти, — рисовал положение на Украине в начале 1919 года министр по еврейским делам А. Ревуцкий (Поалей-цион). — Глава Директории создавал ра­дикальные программы, намечал политическую линию, при­нимал депутации, давал обещания, но по существу вопросы решала военщина. Военная группа, опиравшаяся на сечеви­ков-галичан, мечтала о военной диктатуре и готовилась к ней. Перед заседавшими в конце января министрами дирек­тории внезапно выросла группа сечевиков, потребовавшая упразднения Директории и совета министров и немедленно­го провозглашения военной диктатуры. Эта диктатура должна была быть сосредоточена в руках Петлюры, Коновальца и Мельника. Выслушав ультиматум, министры как бы потеряли дар речи. Лишь один из них смиренно произ­нес: «У вас в руках сила и вы можете сделать все, что вам захочется, не спрашивая нас».

Винниченко подтверждает эту характеристику. «Реаль­ная действительная власть, — пишет он — находилась в руках атаманов из штаба «сичовых стрилцив», перед кото­рыми Петлюра заискивал. Антиеврейская пропаганда, кото­рая вдохновлялась близко стоящими к Петлюре элемента­ми, в частности обвиняла евреев во всех большевистских победах на Украине того времени.

Систематическим натравливанием на евреев занималось с большим усердием «информационное бюро Украинской Народной Республики», — то самое бюро, которое от имени директории заверяло евреев, что в свободной Украине нет места дискриминациям и преследованиям. Теперь руководи­тели бюро стали орудием самой примитивной юдофобии. В воззвании «Хто агитуе против Директории» подчеркива­лось, что против украинской власти выступают «русские, еврейские и прочие спекулянты и их комиссионеры, которые топчутся по станциям». В другом воззвании от имени укра­инского казацкого комитета подчеркивалось, что украинцев «ненавидят жиды-капиталисты». Еще острее вел травлю против евреев официальный орган Петлюры «Выдрожение»: «Украинское государство явилось для евреев неожи­данностью, — читаем мы там. — Евреи этого не предвиде­ли, не взирая на их необычайную способность пронюхивать всякую новость. Они ведут агитацию против украинской самостийности, подчеркивают свое знание русского языка, игнорируют факт украинской государственности и стара­ются вернуть старый привычный порядок... Теперь Украина воюет с Московщиной, и еврейство снова перешло в лагерь наших врагов». В обращении Национально-Державного Со­юза к немецкому народу говорится, что «евреи домашние враги украинского народа», «еврейский народ жаждет еди­ной России, ненавидит украинскую самостийность. Евреи, равно как великороссы и поляки, видят свое спасение в том, чтобы украинский народ поссорился с немецким».

В атмосфере разжигания национальных страстей и антиеврейских чувств росли погромные настроения. «Время Директории — пишет в своих цитированных выше киевских воспоминаниях А. А. Гольденвейзер, — было для Киева эпо­хой хулиганства par excellence. Из всех властей, которые царили над нами, ни при одной не расцветали таким пыш­ным цветом налеты, грабежи и вымогательства. Разгуляв­шиеся хулиганы опешили снять сливки с понаехавшей в Киев денежной публики. Импровизированная армия, которая совершила восстание, была, разумеется, полна всяческих авантюристов. Действовали они обычными приемами: вы­следив жертву, являлись в квартиру, начинали какой-ни­будь разговор, а улучив удобную минуту, приставляли к виску револьвер и предъявляли свои требования. Уходя, для острастки, оставляли в квартире у выходных