элементарные и средние школы. Данные о школах по системе Тарбут дают следую­щую картину за период 1926-1939 гг. В 1926-27 учебном году обучалось в детских садах 323, в народной школе — 6.217, в средней школе — 3.182 учащихся. За 1930-31 год соответственные цифры: 476, 10.941 и 3450 учащихся. За 1938-39 год — 450, 9.699 и 2.620 учащихся.

3. ЛАТВИЯ И ЭСТОНИЯ

В возникшей в 1919 году независимой Латвии был 8 де­кабря 1919 г. издан закон об автономии, предоставляемой национальным меньшинствам. Закон предусматривал рас­пространение автономии на области культуры и школы. Язык преподавания в школах определялся семейным язы­ком детей (для иврит было сделано исключение). Школы должны были финансироваться государством и муниципа­литетами. Кроме еврейских школ, в Латвии были и школы и других меньшинств: русские, немецкие, польские, бело­русские, эстонские и литовские. В министерстве просвеще­ния и культуры существовали отделы для каждого нацио­нального меньшинства. Заведующий отделом по отдельным меньшинствам намечался членами парламента от соответ­ственной национальной группы. Он мог с совещательным го­лосом участвовать в заседаниях Совета министров по бюд­жетным вопросам.

В Латвии существовали разные типы еврейских школ: школы на идиш, школы на иврит, религиозные школы, шко­лы на других языках. При заведующем еврейским отделом в министерстве существовал специальный орган, в котором были представлены все школьные направления. Для тех евреев, которые не желали посылать своих детей в идишистские или гебраистские школы, существовали отдельные школы с русским или немецким языком преподавания. Эти школы должны были до начала 30-х годов находиться в ведении еврейского отдела при министерстве просвещения, а затем по требованию правительства они переводились на латышский язык.

Ликвидация этой ограниченной школьным делом еврей­ской национальной автономии произошла после отмены де­мократической конституции в Латвии. После переворота 24 июля 1934 года в стране был установлен националисти­ческий тоталитарный режим К. Ульманиса. Были уничто­жены отделы по культуре национальных меньшинств, и управление меньшинственными школами было передано в руки латвийских чиновников. На еврейских детей был сде­лан нажим, чтобы побудить их посещать латвийские школы. Число еврейских школ, как и число учащихся в них, сильно упало. В 1928-29 г. существовало еще 19 еврейских средних школ, но в 1937-38 г. число их упало до десяти. В 1940 году Латвия была включена в СССР, а в 1941 году оккупирована немцами.

* * *

С чисто формальной точки зрения еврейская автономия в Эстонии существовала дольше, — даже чем в Литве. Она благополучно пережила все режимы, даже короткое время диктатуры (1933-36 гг.) и просуществовала вплоть до включения Эстонии в состав СССР в 1940 году. Но в Эсто­нии проживало всего 4.500 евреев, да из этого числа изве­стная часть евреев была настолько ассимилирована и ощу­щала себя чуждой еврейству, что сторонников еврейской автономии оказалось очень немного. Опыт еврейской авто­номии в Эстонии представляет собой поэтому исключительно исторический интерес.

Согласно Эстонской конституции от 1920 года, всем национальным меньшинствам были предоставлены права в области культуры и социального обеспечения, право созда­вать свои учреждения, пользоваться своим национальным языком и сноситься на нем с органами местного самоуправ­ления. Впоследствии еврейское меньшинство было прирав­нено к немецкому, русскому и шведскому меньшинствам, — хотя оно было численно значительно меньше.

Члены каждого национального меньшинства регистри­ровались по отдельным кадастрам. Не желавшие принадле­жать к органам автономии должны были об этом заявлять в письменной форме.

Органы еврейской культурной автономии состояли: 1) из Культурного Совета в составе 27 членов, избираемых на срок в 3 года на основе всеобщего голосования и пропор­ционального представительства; 2) из Правления в составе 7 лиц, избираемых в качестве исполнительного органа Куль­турным Советом; 3) из местных комитетов, заведующих школами, сбором средств и пр. Эти местные комитеты су­ществовали в Таллине (Ревеле), Тарту, Вальке, Нарве, Пернове и в других городах.

Язык преподавания в еврейских школах был иврит или идиш. Из 614 евреев учащихся, посещавших в 1932-33 году народные и средние школы, обучались в гебраистско-идишистских школах 391. 31 обучались в эстонских школах и 16 получали домашнее образование. При еврейских культурных учреждениях существовали послеобеденные классы для де­тей, посещавших нееврейские школы, а также курсы для взрослых, детские сады, литературные и театральные объ­единения и еврейские библиотеки. В 1934 году при универ­ситете в Тарту была введена кафедра еврейской философии и истории. До прихода немцев эту кафедру занимал д-р Л. Гулькович, бывший лейпцигский профессор.

Еврейская автономия просуществовала в таком виде до самого конца Эстонии, как независимого государства.

ИЛЬЯ ТРОЦКИЙ. ЕВРЕЙСКИЕ ПОГРОМЫ НА УКРАИНЕ И В БЕЛОРУССИИ (1918-1920 гг.)

Антиеврейские погромы на Украине при Центральной Раде, при гетмане Скоропадском и особенно в эпоху Дирек­тории и петлюровщины вырыли между еврейским и укра­инским населением глубокую пропасть. Почти с самого воз­никновения современной Украины страницы ее истории за­пятнаны еврейской кровью. Ответственность за пролитие этой крови несут, наряду с казачьими отрядами, Доброволь­ческая армия, а также, хотя и в меньшей степени, отдель­ные части советских войск.

О начале погромной эпопеи этих годов рассказывает в своих «Киевских воспоминаниях» А. А. Гольденвейзер:

«С 1-го марта 1918 года, — пишет он, — после изгнания большевиков была восстановлена верховная власть Украинской Народной Республики. В Киев возвратился и украинский пар­ламент с своим президентом М. С. Грушевским и кабинет ми­нистров, который возглавлялся Голубовичем. Эта возрожденная самостийно-украинская государственность производила в эти месяцы довольно жалкое впечатление. Чувствовалось ее полное бессилие рядом с опекавшей ее германской военщиной. Един­ственная область, в которой украинской власти предоставлялась полная свобода действий, была национальная, вернее национа­листическая. И сами украинцы по возвращеннии в Киев давали себе волю в этой области. Именно в эту эпоху начались анти­еврейские эксцессы — сначала в виде самосудов над отдельны­ми заподозренными в большевизме лицами. Под предлогом об­винения в большевизме украинские сечевики захватывали и расправлялись с евреями, которых им почему-либо хотелось уб­рать. В самом Киеве имел место целый ряд таких самосудов. В провинции, естественно, дело обстояло еще хуже. Были случаи пыток и издевательств. Все это оставалось безнаказанным».

Наличие еврейских депутатов в Центральной и Малой Раде, равно как и их номинальное участие в украинском кабинете министров, нисколько не способствовало очище­нию насыщенной юдофобией атмосферы. 28 апреля 1918 го­да оккупационная власть разогнала Центральную Раду, ин­сценировала «путч» и возвела на эфемерный гетманский пре­стол Скоропадского. В первый кабинет гетмановского ре­жима вошел еврей С. М. Гутник, получивший пост минист­ра торговли. Но участие евреев в составе нового правитель­ства не отразилось на смягчении царившего в стране антиеврейского климата.

Крушение австро-германских армий осенью 1918 года и последовавшие затем революционные перевороты в Бер­лине и в Вене