– Можно, барышня. Слугам разных господ всегда есть о чем поговорить.

– Вот и славно, – обрадовалась я. – Вот и ступай.

– Прямо сейчас, кинья Таиса? – немного удивилась Ярина.

– Прямо сейчас.

– Как скажете, барышня! – послушно сказала служанка и, поднявшись с лавки возле окна, бросилась к двери.

Когда она была на середине комнаты, в кожу головы у меня на затылке снова будто впилось что-то острое – я даже зашипела от боли.

– Что-то случилось, кинья Таиса? – обернулась на звук служанка.

Острая боль в затылке и в этот раз моментально прошла. Осталось только тупое давление, охватывающее все большую площадь головы сзади.

– Да что-то затылок ломит, – сказала я, снова кладя ладонь на означенное место; одновременно повернувшись к служанке спиной, я направилась к лавке, чтобы присесть.

– Так не мудрено, барышня! – воскликнула Ярина. – Коса-то ваша тяжести какой! Ее обстричь бы, но не берут русалочьи косы ни ножницы, ни самые острые лезвия.

А ведь точно. Коса. Неудивительно, что от такой тяжести у меня голова разболелась. Как я про косу-то могла забыть?

Ножницы русалочьи волосы действительно не брали – это мы сразу проверили. Хотели косу отрезать, а синие волосы ножницам оказались не по зубам. Ни одной волосинки разрезать не удалось.

– Пока чары с вас сняты не будут, кинья Таиса, придется вам потерпеть, – тяжко вздохнула Ярина.

Я покивала и махнула ей рукой, мол, можешь, значит, идти по делу, которое тебе поручено.

Когда Ярина вышла, я немного выждала – пусть служанка подальше уйдет, – и тоже покинула свою комнату.

Конечно, сейчас я бы предпочла отдохнуть, а не бродить по замку, таская за собой косу в три кило, но было у меня одно дело к киннуну Гинте. Скажем… парочка вопросов, которые могут прояснить ситуацию с Ангудой.

Дворец северного правителя был большим и немноголюдным. Я шла залами и галереями, созданными из нетающего льда, и по пути мне встретилось всего несколько человек: какие-то придворные в сопровождении слуг.

Оба раза я очень обрадовалась и пошла навстречу со словами: «Не подскажете, где я могу найти киннуна Гинту?» – однако в помощи мне было отказано.

От меня шарахались, как от прокаженной. Уж не знаю, признавали ли во мне невесту царя, но очевидно, что я слишком сильно пугала местных дворян своей словами непередаваемой красотой. Молниеносно ретировались, в ужасе оглядываясь на ходу.

Со вздохом я прошла под очередной аркой, и неожиданно для себя очутилась на открытой террасе.

Со вздохом подошла к ледяным перилам, раздумывая, не стоит ли мне вернуться в свою комнату и просто попросить Ярину привести ко мне киннуна Гинту, хотя я не знала, насколько это позволительно с точки зрения местного этикета. Невеста царя может пригласить к себе в покои какого-нибудь мужчину, помимо своего жениха? А жениха может?

Да кто ж их знает, какие у них тут порядки?

– Вам не тяжело носить под косой восьмилапую жукшу? – раздался за спиной голос, который показался мне знакомым.

Я обернулась и обнаружила, что не одна.

Морская лазурь глядящих на меня глаз, в белых как снег волосах, рассыпанных по меховой отделке кафтана, блестит корона – передо мной стоял не кто иной, как сам Царь Северного Моря.

– Что? – растерялась я.

Государь Аквилаи подождал немного, потом сказал серьезно:

– Вы можете умереть.

Я молчала в ответ и только моргала, не понимая, о чем речь.

Умереть? Почему я должна умереть? Что царь хочет этим сказать?

– Не двигайтесь, – произнес правитель и двинулся ко мне.

Я не шевелилась. И вовсе не потому, что была склонна к послушанию. Но сам факт, что этот ледяной человек, который с отвращением смотрел на меня при первой встрече, сейчас по собственной воле подходит ко мне все ближе и ближе, действовал на меня магнетическим образом – я даже дышать боялась.

Воздух камнем стал в горле, когда царь остановился всего в шаге от меня и протянул ко мне руку. Его пальцы проникли под мою косу, и я почувствовала, как они мягко скользят по моей шее.

Это… что сейчас происходит, а?

Я была настолько ошарашена, что даже взгляда на царя не решалась поднять, а потом…

Прикосновение теплых пальцев исчезло с моей кожи – царь вынул руку из-под моих волос, и я невольно скосила на нее глаза.

И тотчас обомлела.

Сначала я видела только мужскую ладонь – длинные сильные пальцы словно сжимали что-то невидимое, но прямо у меня на глазах в руке царя словно соткалось из воздуха нечто отвратительное.

– Ах! – вырвалось у меня невольно, и я отшатнулась.

Существо напоминало паука: размером больше мужской ладони, с длинными, неестественно быстро и гибко сучащими лапами, неисчислимым количеством глаз и длинным жалом. Существо издавало тонкий скрипучий визг.

– Э-это…

– Восьмилапая жукша, – ответил государь на вопрос, который я не могла из себя выдавить от ужаса.

Мои колени охватила сильнейшая слабость – понятия не имею, как я не осела на пол, а продолжала стоять.

Как?! Как эта мерзкая и огромная тварь могла сидеть у меня под косой? Я дотрагивалась до затылка – и ничего не нащупывала! Ярина смотрела на мою косу, предполагая, что это из-за нее у меня болит голова – и ничего не видела! А тем временем вот это… сидело у меня под волосами?!

– Как оно… могло быть на мне? – осипшим голосом проговорила я.

– Когда восьмилапая жукша долго не питается, – сказал государь, – размерами она не больше ногтя. Но когда жукша присасывается к жертве и начинает пить ее силы, она, во-первых, становится невидима и неосязаема, а, во-вторых, стремительно растет. И достигать может огромных размеров. Эта жукша, – царь сжал в ладони извивающееся тело огромной скрипуче визжащей паучихи, – еще только начала свою трапезу, судя по ее размерам.

От этих слов у меня поплыло перед глазами. Только начала? Мамоньки… Какой же она выросла бы, когда насытилась? О, нет, стойте… Не надо мне этого говорить, не хочу знать…

– Сытая жукша становится такой большой, что может раздавить человека насмерть только своим весом, – безжалостно проигнорировал мои мысленные мольбы государь. – Если, конечно, не убьет свою жертву раньше, выпив все ее жизненные силы.

Со страданием во взгляде я посмотрела на паучиху, и в этот самый момент увидела, как с пальцев царя словно дыхнуло холодом. Тело паучихи сначала покрылось инеем – движения ее сучащих лап сильно замедлились, – а следом по нему словно побежала ледяная волна.

И вот уже вся восьмилапая жукша целиком – застывшая зверушка изо льда.