подыскал себе, претензиями не блистало зато и не вспарывало карман. Кухня и комната на третьем этаже чего-то смахивающего на мотель обрешечённый перилами лестниц снаружи, в стиле Центра Жоржа Помпиду, с элементарными удобствами.

Одна из его криптозаначек оказалась взломанной. Самая первая, с которой он когда-то начинал, для пробы. Доступ заблокирован, а когда он пробурил новый (довольно хлипкий) пароль ноутбуком из ближайшего магазина подержанной херни—да, он тосковал по своему ПК, но тарганить подобный антиквариат для обустройства его места жительства сделало б его ещё заметней, чем выгуливание Тото—и в файле README.md он ознакомился с творчеством заносчивого хакера “Fuck you, sucker!” заглавными буквами.

Вит ответил понимающим пожатием своих плеч. Да, братан, такова жизнь в мире куда нас угораздило. Сегодня ты на коне, поднакопи сумму покруглее к тому дню, когда я поинтересуюсь как у тебя делишки. Состричь твоё руно.

Пока что он воздержался трогать отслеженного долбодона (ухх! да ты крут! про VPN знаешь, да? обожаю наивную невинность губошлёпов).

Да, он отложил аудит состояния финансов наглеца, по причине своей зависимости, которую продолжал считать просто забавой, хотя уделял ей слишком много времени. Чересчур для невинного хобби.

Трезво подходя, дружеский подарочек Лекса обернулся Троянским Конём (тем, что изобрёл Одиссей, а не парнишки в лабораториях Касперского на заре компьютерной вирусологии). И Вит в натуре подсел прослеживать мысли посторонних – забавные, тупые, мерзкие, патетичные—всякой твари по паре и, более того, любой национальной принадлежности, от охотника на рыбу в сельве Амазонии до бухгалтера в Шанхайском банке—он мог читать их мысли благодаря переводчику встроенному нынче в программное обеспечение любой платформы, через который проходили первым делом, в сыром виде, выуженные из ноосферы данные. Причём, перевод шёл глубинный, превосходя чисто лингвистический уровень как живых языков, так и давно вымерших.

Вымерших Вит не знал, и никогда не сопереживал некрофилам, однако трудно вообразить современного мыслителя на тему нового налога Казначейства Фараона для войны против ёбаных Ассирийцев. (Извините мой Французский, но так стояло в транскрипт-файле).

Порой их отличала досадная разрозненность, они не валили сплошняком, связно. Нет, мысли приходилось выпутывать из узлов и переплетённостей с обрывистыми фрагментами всякого чего-попало, что дожидалось Вита, чтобы упорядочил и сложил в более менее осмысленную картину, для воссоздания которой требовался его склад ума – отсюда и зависимость…

Однако в данный момент Вит тащился не от этого, а от приятного дня и симпатичной девушки на скамейке у него под боком… Почувствовав его взгляд, она подняла голову – глаза в глаза. Блин! Из них и вправду получилась бы неплохая команда.

– Вчера, – сказала Лия, – я видела твоего друга в лифте. Ну, от кого я узнала как тебя зовут. Он меня не знает. Вышел на твоём этаже. Я слышала со своей площадки, как новые жильцы ему объясняли, что про тебя ни сном ни духом…

В неизбывный пазл для Вита добавился ещё один кусочек.

– Спасибо, Лия, – сказал он, – тебе цены нет, ты – бесценное сокровище.

Рука его потянулась нежно пожать её плечо. Вит ошарашился! Он и в уме не держал таких движений! Его рука действовала самопроизвольно, без предупреждения о своих намерениях!

Такое несоблюдение субординации тыкнуло Вита носом в новый пазл…

На глазах плодятся!.

* * *

14

…эх! не сподобил меня Господь, не благословил отпрыском мужского пола от чресл моих! не дал наследника для моих дум прерывистых и неспокойных… уж я бы не жалея сил  взрастил  его совершеннейшим образцом бесстрашия и безупречности…

увы мне! дом больше смахивает на птичий двор: куд-куд-кудахчут, хохочут или же скандалят одна с другой, то по отдельности, то все разом, начиная с почтеннейшей матроны, Доньи Каталины, бесплодной как иссушённые холмы и долы наших мест, с которой столько лет уже влачу наше совместное ярмо супружества… да и моя сестрица, закоренелая вдова, кладезь непререкаемой морали, с длинным языком поднаторелым в перебранках ничем не лучше… а даже и она, моя любимица, моя опора и утешение в пору иссякновения сил и увядания моих  способностей, дитя единственное, сладчайший плод, дар бесплатный от сочной белокурой стервы в Лиссабоне, военный мой трофей в память о подвигах славного похода, что обратил весь Полуостров, без остатка, в единую державу…

…исход заранее был ясен всем, Португальцы лишь изображали военное противоборство, сопротивлялись с той же податливою вялостью, что и потаскушка распластанная деревенским увальнем на сеновале: «Не замай, придурок! Нет! Ни за что! Пока не задеру юбку и не думай даже!»

…их неохота биться за свою свободу дала нам беспрепятственно войти в столицу их, где и разгорелось пылание страстей нашей интрижки. ах! она была хороша! моя Прекрасная Дама – горячая сучка Лиссабонская! да и ума не занимать ей, по истечении природных сроков нашла меня, гружёная ручною кладью –  корзинка и младенчик в ней, моя дочь не по закону, но дар всемилостивейшей Природы, Донна Изабель… да, в воскресенье, на день св. Троицы, исполнится моей дщери двадцать лет… а повзрослела как! запросто переорёт любую в этом их бедламе, даже и свою служанку, пронзительно визгливую Марию…

…ну как, скажи на милость, если  вообще вообразимо, с моим более чем скромным достатком в текущий, рискованный как никогда момент за всю историю со дня Творения Мира, можно содержать настолько чокнутую птицеферму?

…хотя и то сказать, как перед Богом, женским рукомеслом владеют досконально, порою только лишь искусность их владения иглой не позволяет голоду переступить порог этого дома… с утра до поздней ночи шьют, когда, соизволением  Провидения, вдруг появляется заказчик…

…а повзрослев он стал бы настоящим храбрецом, бравым мужчиной, с моими наставлениям и поучающим примером, мой незачатый сын… помни, мой мальчик! только две из всех достойных нас профессий превосходят всякий, какой ни взять из земных путей, своею рыцарской природой… наипервейшая, своей необходимостью, профессия есть – Воин… солдат, чья истинная цель не в победе, а в принесении мира людям… Воин-солдат, что платит за мир кровью своих ран, утраченными конечностями, возможно даже жизнью… мир дарить людям – в этом его долг, цель его рыцарского подвига… превозмогая все труды, лишения, преграды встающие  на пути ратном…

…вторым идёт Учёный… благодаря ему ширится свет просвещенья, он раздвигает обозримые пределы знаний, приносит прежде небывалые удобства в жизнь людей, изыскивает новые возможности владения материальным миром и вкладывает в руки человека могущество, которое тот даже постичь не в силах… а Учёный, не унимаясь, продолжает свои труды,  за кои сам же платит  бессонными ночами, нерегулярностью приёма пищи, покуда не преставится на своём пути влекомый тягой к абсолютному познанию…

Воин и Учёный, вот