по возрасту эльфу всего две тысячи. И он не архимаг, а король. Вот и этому Эриниэлю лишь чуть больше тысячи. И он наверняка не знает, что окончание "-иэль" в имени на Сером наречии, давным-давно забытом языке предков, означает "дочь". И мода на такие имена пошла от самого Рогиэля, чьи родители просто хотели девочку. Как только его не дразнили в детстве... Дети, они ведь злые. А Рогиэль — еще и памятливый. С хорошей фантазией.

— И что же натворил этот выскочка?

— Вы не слышали? — вежливо поинтересовался Эриниэль, хотя в голосе явственно ощущалось "Что вы там вообще слышите в своем затворничестве?" — Он был уличен в организации компании, торгующей магическими артефактами.

— Что вы говорите? — искренне возмутился архимаг, являющийся теневым совладельцем не одного десятка компаний, ростовщических гильдий, шахт, рудников и мастерских.

Взаимоотношение магов и денег являлось очень деликатным вопросом. Как-то традиционно повелось считать, что магам деньги не нужны. Как будто им не нужно есть и пить, а редкие ингредиенты, вроде перьев канопуса или желчи пещерных гноллов, им приносят бесплатно, из одного уважения. Это уж не говоря о более простом, например, алмазах, изумрудах и жемчуге. За все надо платить, и маги — не исключение. Однако в эльфийском обществе для мага связаться с финансовыми отношениями считалось чем-то неприличным, вроде инцеста или гомосексуализма.

— Да-да, даже рассматривается вопрос о лишении его звания. А ведь его последнее исследование о природе призраков...

Магов давно интересовало, являются ли призраки созданиями, состоящими из чистой магии или же они просто фонят магией. Маги в этом вопросе разделились на две части, до сих пор, вот уже пару тысяч лет не пришедшие к общему мнению.

— Очень интересное исследование. Новые данные... — продолжил разговор Рогиэль одновременно пробуя вино — "Фюинаранель", тридцатилетней давности, купаж дома Лоссен — и наблюдая за своими подопечными. В том числе и за теми, что жили в Убежище номер тринадцать.

Вот уже несколько дней они жили по установленному Сарджем расписанию, которое Кен назвал "старой доброй учебкой": подъем, завтрак, зарядка, похожая на гимнастику, тренировка с оружием, обед, изучение окружающего мира, с помощью книг и Мозга, потом ужин, "личное время" и сон. Который начинался обычно не сразу: Кен и Банни практически поселились друг с другом, при этом продолжая скрываться от товарищей, Харли пыталась соблазнить Дока — и пару раз получилось — Багира и Ракша ревниво следили друг за другом, не подпуская соперницу к Сарджу. Один Смит не обращал особого внимания на женский пол, увлекшись какими-то конструкциями, детали для которых изготавливал с помощью Мозга.

Вот сейчас восьмерка собралась в "классе", как с легкой руки Харли стали называть помещение с Мозгом, и азартно спорили, выбирая себе общий стиль одежды, в котором они выйдут в большой мир. Каждый заранее объяснил Мозгу, как должен выглядеть человек в загаданной одежде, и теперь артефакт поочередно высвечивал в воздухе над собой трехмерное изображение, одновременно сообщая, какие ассоциации человек в этой одежде вызовет у окружающих.

Мешковатая зеленая одежда, в неравномерных пятнах и с многочисленными карманами.

— Человек, пытающийся притвориться эльфийским разведчиком, — монотонно прокомментировал Мозг.

— Кен, нахрена?

— Ну а что? Камуфляж.

— В котором нормальные люди ходят по лесу, а не по городу. Дальше.

Голубые доспехи с просто огромными наплечниками.

— Гном-старьевщик.

— Кен.

— Это не я!

— Харли.

— А почему я?

— Только вы двое могли догадаться выбрать образ спейсмарина. Нет, с цепным мечом и болтером мы будем смотреться эпично, но, во-первых, у нас нет ни того ни другого, во-вторых — у нас немного не хватает роста до типового десантника. Дальше.

Человек в зеленой одежде, с красными полосами на груди и остроконечном головном уборе.

— Ну и чье это? — озадачился даже Сардж.

Кен опустил глаза и молча поднял руку.

— Актер, изображающий рыцаря из Альтармана, — ожил Мозг.

— Только большевиков нам не хватало. Дальше.

Черная одежда, серебряное шитье, узор из сдвоенных молний на воротнике.

— Кен, ты что, издеваешься?!

— Ну... Я...

— Народ, нам нужна простая практичная одежда, однотипная, в которой будем выглядеть серьезно, как минимум — хотя бы! — не похожими на клоунов! А что решат люди, глядя на этого Штирлица?!

— Практикующий некромант, — Мозг решил, что вопрос обращен к нему.

Ну, вообще-то да, подумал архимаг. Черный цвет означает достаточно серьезного человека, потому что черный краситель для ткани — действительно черный, а не просто темно-серый — очень дорог, плюс означает скрытность и нежелание афишировать свои родовые, клановые или гильдейские цвета. А в сочетании с серебром действительно вызывает однозначную ассоциацию с некромантией. Вот только одеваться так не рекомендуется: в большинстве известных архимагу государств некроманта просто сожгут на костре. А в меньшинстве — подойдут к вопросу с большей фантазией.

— Короче, — подытожил Сардж, — Все плохо, все не пойдет. Думаем, думаем...

* * *

— Ну и что это за хреновина?

Док сидел в столовой, глядя на Кена, который вертел в руках непонятный артефакт. Поэтому вопрос вошедшего Сарджа был вполне резонен.

Артефакт выглядел как длинный, длиннее человеческой руки серебряный стержень, толщиной в два пальца (на самом деле — трубка, а то слишком тяжело выходило), покрытый резьбой и крошечными драгоценными камушками. На одном конце — распустившая лепестке серебряная роза.

— Это, — вздохнул Док, — Жезл Громового Удара. При активации выпускает электрический разряд на расстояние в пять сотен шагов, пробивающий рыцарские доспехи, вместе с рыцарем, конем и кирпичной стеной за ними. При полной зарядке — хватит на пару сотен выстрелов.

Глава 10

Глаза Сарджа на мгновение вспыхнули:

— Интересная штуковина... Немного неудобная, но, за неимением огнестрела... Как активируется?

— Словами "Бруиру". Ударение на последнюю "у".

— Примерно вот так... — Кен махнул жезлом и рявкнул "Бруиру!"

Сардж поднялся с пола.

— Ну и почему она не выстрелила?

— Можно подумать, тебя это сильно расстроило.

— Отсутствие в моем животе дырки от молнии меня, несомненно, радует. И, тем не менее — какого ляда эта дура не стреляет?

— Потому что, — снова вздохнул Док, — жезл реагирует не на слова, а на изменение внутренней маны владельца при произнесении кодового слова. Ну, чтобы не получилось так, что жезл не расслышал хозяина в грохоте битвы или не понял, что ему сказали, потому что владелец попил