Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно нет. Я тебя искушала. – Она села на постели, глядя на меня. – Это всего лишь искушение, дорогой. Я встретила тебя, и так сильно захотелось свободы и, кроме того, триста миллионов лир, но не думаю, чтобы я была серьезна. Конечно, если ты будешь уговаривать меня и скажешь, что готов уронить его, не думаю, что стала бы тебя отговаривать!
– Я не собираюсь уговаривать тебя! Наоборот, лучше бы ты отказалась от этой идеи. Не воображай, что ты можешь избежать неприятностей только потому, что красива!
– Дэвид, не сердись, я не стала бы ничего говорить, если бы знала, что ты так расстроишься.
– Это было бы убийством! Неужели ты не понимаешь, Лаура? Бруно имеет такое же право на жизнь, как ты, я, да и все люди.
Она покачала головой:
– Я не согласна с тобой, но не хочу спорить. Повторяю, забудь, я говорила не всерьез.
– Если бы кто-нибудь нас услышал…
– Да, это звучит плохо. Но ведь нас никто не подслушивал. Это была всего лишь только мечта. Я мечтала о смерти Бруно – это так легко во сне.
Я никому никогда ничего подобного не скажу. Я буду терпелива.
– Да уж лучше бы.
Я подошел к окну и стал смотреть на залитое лунным светом озеро.
– Поспи, еще рано, – сказал я.
– Не думаю, что я сейчас в состоянии уснуть. Я, пожалуй, вернусь на виллу. Если мы сейчас уснем, то можем проспать. Как ты смотришь на то, что я уйду сейчас, а, дорогой?
Еще несколько часов назад я так ждал ее прихода и ни за что не поверил бы, что обрадуюсь ее уходу.
– Да, наверное, будет лучше тебе уйти.
– Хорошо. – Она улыбнулась. – Ты веришь в безопасность, Дэвид?
– Не будем об этом.
– Ладно.
Она выскользнула из постели. Я отвернулся, слушая шорох ее одежды – она одевалась, и уставился в окно на озеро.
– Ты рассердился, Дэвид? Я повернулся:
– Нет, конечно. Все в порядке.
– Я рада. Просто хочу, чтобы ты был счастлив.
– Да.
– Я скоро опять приду.
– Да.
Она не подошла ко мне. В одно мгновение мы вдруг стали чужими.
У двери Лаура остановилась, послала мне воздушный поцелуй. Ее фиалковые глаза были безжизненны, а улыбка – холодной. Я внезапно осознал, что не я один хотел бы остаться в одиночестве.
Больше я так и не уснул.
На следующее утро, выполнив свою обычную работу, я спустился в гараж почистить огромный шестиместный “альфа-ромео”. Моя голова всегда лучше работала, когда руки были заняты, а мне было о чем подумать.
Поведение Лауры поразило меня, ночью я был уверен, что она говорила серьезно, но сейчас, в этот яркий солнечный день, весь ночной разговор показался мне простой болтовней.
После ее ухода я долго размышлял и пришел к убеждению в серьезности ее намерений относительно Бруно. Я даже решил, что она намеренно выбрала меня в убийцы своего мужа и что это было единственной причиной нашего знакомства в кафедральном соборе. Но сейчас я упорно убеждал себя, что ночной разговор – пустая болтовня.
Я снова и снова мысленно перебирал в памяти каждое слово, сказанное Лаурой. Она была так спокойна и холодна. Она просто не осознавала, что говорит. Человек, обдумывающий убийство, не был бы так хладнокровен. Нет, она не могла держать в голове такие мысли! Это был просто один из моментов отчаяния и безумного желания избавиться от ночных кошмаров, которые обязательно исчезают с первыми лучами утреннего солнца.
Но разговор как заноза сидел в моей душе. Он растревожил меня.
Она говорила о трехстах миллионах лир. Половина – ей, половина – мне.
Я невольно думал о том, что можно сделать с этими деньгами. Я мог бы купить паспорт и, наконец, стал бы опять свободен. Мне не надо было бы переходить на другую сторону улицы, завидев полицейского.
"Ты мог бы случайно поскользнуться!” – сказала она. Да, я мог бы поскользнуться. Это очень даже легко. Пол мозаичный, скользкий… Я упал бы. Я думал о хрупком, изнуренном теле Бруно. От такого удара он умер бы быстрее, чем от выстрела в голову.
Мой лоб покрылся испариной.
Теперь каждый раз, когда я буду поднимать его, в моей голове будет постоянно мелькать мысль, что если я случайно поскользнусь, то стану обладателем ста пятидесяти миллионов лир.
Да, Лаура сыграла со мной плохую шутку. Червь сомнения вполз в мое сердце. Но это было бы убийством. Я не мог пойти на убийство. Я не хотел даже думать об этом.
Я оторвался от полировки, чтобы вытереть пот с лица.
– О, Дэвид…
Лаура напугала меня. Я вздрогнул и, резко обернувшись, выронил банку с полиролью. Она стояла в своем белом купальнике, крутя в тонких пальцах белую купальную шапочку. Лицо бледное, под глазами залегли темные круги.
Она натянуто улыбнулась:
– Извините. Я не хотела напугать вас.
– Мои нервы немного расшатались, – ответил я, нагибаясь, чтобы поднять банку. – Вы появились, как привидение!
– Я собираюсь сегодня по магазинам в Лавено. Катер готов?
– Да.
– Я хочу, чтобы вы поехали со мной. Мне нужен помощник, чтобы нести вещи. Будьте готовы отправиться через час.
– Хорошо.
Она повернулась и пошла вниз по каменным ступеням к плавательному бассейну, вызывающе покачивая бедрами.
Я стоял и смотрел ей вслед, чувствуя, как мурашки бегут по коже.
Через час Лаура спустилась на пирс. Она выглядела прелестно в легком платьице цвета зеленого яблока и большой соломенной шляпе. Белые сетчатые перчатки и белые туфли подчеркивали изящество платья, делая ее похожей на модель дорогого кутерье.
– Я сама поведу катер, – сказала Лаура, как только мы отъехали от пирса.
Я освободил ей место перед штурвалом, а сам сел сзади.
Она вела катер прекрасно, на высокой скорости. Держась вдали от берега, мы миновали Рено, затем Сьерро. Внезапно она сбавила скорость и повернула катер в сторону небольшой пещеры, скрытой склонившимися к самой воде ивами. Она подвела катер под деревья и аккуратно причалила к берегу. И только тогда оглянулась и посмотрела на меня.
– Я хотела поговорить с тобой, Дэвид.
– Да, ты хотела бы… – начал я и остановился, выжидая.
– Этот ночной разговор оттолкнул нас друг от друга! Это так ужасно!
– Мы говорили о страшных вещах!
– Ты что, действительно решил, что я хочу избавиться от Бруно?
– Я слышал, как ты это сказала мне.
– Что я сказала и что думаю – это разные вещи.