— Я сейчас на Перл-стрит, — сообщил Тэллоу. — Побеседовал с хозяином, поговорил с парнем, компания которого покупает здание. Хозяину за квартиру платили налом, без указания имени-фамилии жильца, и началось это, еще когда всем заправлял его отец. А парень, у которого компания, покупающая здание, в общем, он собирается снести там все, и поскорее. Так что я с ним переговорил, сказал, чтоб там пальцем ничего не трогали, ну и с хозяином я еще одну воспитательную беседу потом проведу. Еще я доехал до Полис-Плаза, 1, делом там занимаются два эксперта, и я с ними, в общем, сегодня вечером как раз встречаюсь, чтобы все обсудить.

— Скажи мне, — пробормотала в трубку лейтенант, — что нового ты узнал? Что нового ты знаешь, что не знал этим утром?

Тэллоу задумался. Судя по голосу, начальство чувствовало себя как выжатый лимон. Так что, пожалуй, сейчас не время делиться последними выводами.

— Я знаю, что наш парень — он все заранее продумывает. Досконально. И я думаю, что он продолжит убивать. Причем в ближайшее время. А когда это произойдет, мы поймем, что это он.

— Каким образом?

— Я об этом как раз думал, пока ехал сюда из ПП, 1. Такое впечатление, что наш парень очень серьезно подходит к выбору оружия. По крайней мере в случае некоторых жертв. Криминалисты сегодня мне, к примеру, кремневый пистолет показали.

— Что показали?.. — Женщина очнулась и пошла на голос, разгоняя руками дым.

— Пистолет с кремневым замком. Я не шучу. А криминалисты хором говорят, что его специально восстановили, чтобы выстрелить, а потом просто повесили на стенку ржаветь. Да я могу через Интернет револьвер купить за тридцать баксов — это если мне просто нужно кого-то убить. А это… это совсем другое. И у меня есть впечатление, перерастающее в уверенность, что, по крайней мере, для части дел он выбирает оружие, руководствуясь определенными принципами.

— Это какими же?

— Пока еще думаю. В общем, завтра я засяду у криминалистов. Они как раз подыскивают мне место, чтобы разложиться и поработать с материалами. Да. Прямо подыскивают. Что будет, если их начальница позвонит завтра и орать начнет? Было бы здорово, если бы вы пригрозили: типа, нет места, нет услуги, которую обещали…

— Господи ты Боже мой, Тэллоу! Это все?

— На сегодня — да, лейтенант. В общем, как я уже говорил, у меня встреча с криминалистами, прямо совсем скоро, посмотрим, может, они еще чего полезного скажут. А еще, — добавил он, пока в голове, словно подгоняемая тихим ветром, проплыла еще одна мысль, — мне нужно сегодня вечером кое-что почитать.

Заслышав голос, охотник застыл без движения. Не меняя положения тела, прислушался — с кем он там разговаривает? Но собеседника не было слышно. Охотник стиснул зубы, напряг мышцы живота — надо вернуться в настоящее. В настоящее! Он поднимается не по заросшему лесом склону холма. Он идет вверх по лестнице. А его добыча разговаривает по сотовому.

Придется подождать, иначе собеседник на том конце провода услышит, как умрет жертва. Временами это было даже на руку. Но сейчас охотник не нуждался в подобных эффектах — это лишь сократит время, которое ему понадобится после убийства.

Охотник перебрался на следующую лестничную площадку. Настанет подходящий момент, и он ударит.

Вот теперь лейтенант точно очнулась:

— Почитать?! Джон, я же говорила: в себя не уходи, это меньше всего мне сейчас нужно!

— Послушайте! — возразил Тэллоу. — Завтра я посижу над нераскрытыми делами, для которых мы уже определили орудие убийства. Но сегодня я хочу просто посидеть и подумать. Мне дух перевести было некогда. Я беспрерывно ношусь по городу. К тому же я вообще это дело не должен вести.

В трубке повисло молчание. Тэллоу скривился: ну да, сколько раз он говорил себе — помалкивай насчет этого. Но вот — вырвалось. Что ж, интересно, что ему ответят.

— Джон, — наконец послышался в телефоне голос лейтенанта. — Ты же знаешь — людей не хватает. И я тут позвонила разным людям… В общем, Управление внутренних дел и окружной прокурор не против, чтобы ты продолжил работу. И мне пообещали, что под письмом, где всем заинтересованным сторонам будет объяснено, почему во благо дела нужно было отдать его тебе, появятся абсолютно все правильные подписи.

— Лейтенант, я не очень уверен, что это законно.

— Если правильные полицейские инстанции говорят, что законно, значит, законно, Джон. А связанные с этим документы и данные быстро исчезнут из базы, и никто не станет задавать лишних вопросов. Я знаю, что у тебя выдалась худшая неделя за все время службы, но ты мне нужен именно здесь и сейчас. Ты меня понял?

В течение двадцати секунд Тэллоу концентрировался на том, чтобы выровнять дыхание. Даже по сотовому телефону умеющий слушать человек может понять, когда его собеседник начинает сопеть от ярости.

— Да, лейтенант. Я позвоню завтра, когда с криминалистами пообщаюсь.

Лейтенант сдержанно проговорила:

— Хорошо, Джон.

А потом:

— Что-нибудь еще?

— Нет, — отозвался Тэллоу.

Охотник услышал, как пикнул сотовый — разговор закончился. Он двинулся дальше. Осторожно заглянув за поворот, рассмотрел плечо добычи. Та стояла спиной к лестнице. У добычи преимущество в росте. Ударить в низ спины, чтобы парализовать жертву? Это выиграет время для смертельного удара. Можно выбрать такой, чтобы хотя бы кровью плеснуло…

Охотник вытащил нож. Надавил большим пальцем на край ножен. Левая рука начала осторожно стягивать ножны с клинка. Охотник улыбнулся: все происходило совершенно бесшумно. Прекрасное мгновенье…

И тут раздался жуткий грохот, и Тэллоу мгновенно обернулся на звук.

Охотник замер: снизу послышались топот и громыхание — люди вламывались в двери, тащили по лестнице какое-то оборудование. Очень быстро, выбирая ступени, которые издавали меньше звуков, чем остальные, он легкими шагами, на цыпочках слетел вниз, завернул за угол и добежал до середины следующей лестницы. И только тогда остановился, чтобы посмотреть.

Двое в комбинезонах с оглушительным звоном и скрежетом проталкивали в двери тележки и пластиковые ящики.

— А ты, мать твою налево, дверь эту сраную не подержишь, а? Легче кабана через игольное ушко, мать его, протащить!

— Как же, держи карман шире…

— Вот ты че хочешь? Достать меня, да? Тут квартира, полная, мать ее, пистолетов, нам грузить их! А ты, значит, докапываешься до меня, да? Хочешь, значит, довести меня? Чтоб я в тебя пару сраных стволов этих разрядил, да? Баллистическую, мать ее, экспертизу провести хочешь, да?

— Да ты сраную дверь не можешь открыть, не то что из пистолета пальнуть! Давай хватай любую пушку, я постою посмотрю, как ты башку себе отстрелишь!

— Эй! Мужик! Мужик, слышь, не поможешь?