за собственную судьбу. Мост становился похожим на те кружевные сванские картинки, которыми он когда-то в Баку покрывал обложки своих гимназических тетрадей. В строительстве моста было какое-то волшебство.

Александр, всегда любивший горы, влюбился в раздольный елецкий ландшафт, в это постоянное пьянящее ощущение близкой степи, простора, свободы. На мост просились, хотя были задания и полегче. Но здесь лихо тюкали топорами, месили грязь, пели, балагурили, а мост поднимался. Горожане осторожно подходили посмотреть, расхваливали какой-то бывший мост, устланный белыми плитами елецкого известняка, будто мраморный. Однако они могли убедиться, что новый, столь необходимый для нормальной жизни города мост скоро будет готов. Это была наглядная агитация: мы строим - не ломаем, созидаем - не разрушаем.

Появились и добровольные помощники. К бригаде прибилась даже некая особа женского пола, в прошлом елецкая проститутка, гражданка Кокоткина. Фамилия смахивала на псевдоним. Маркитантка она была бойкая, приносила картофельные лепешки, притаскивала, впрочем, и бражку, на что приходилось смотреть сквозь пальцы, потому что работали под нескончаемым дождем, и Александр сам иной раз согревался кружкой пойла, подкрашенного жженым сахаром.

Погреться по-настоящему удавалось только в кузне, в железнодорожных мастерских, где делали скобы и недостающие детали. Там был рай после мерзопакостной погоды, там хорошо было погреться возле горна и было два славных мужика кузнеца, и хотелось самому постучать молоточком или хотя бы подержать заготовку щипцами.

- Но все время помнили - сейчас! Наступил один из самых критических, может быть, самый критический момент революции. Переломная точка гражданской войны. Смерть рядом. Или она победит тебя, или ты - ее. Напрячь все силы, выдержать. Советская республика осаждена врагом. Она должна стать единым военным лагерем. Письмо ЦК «Все на борьбу с Деникиным!» он затвердил наизусть. Основная задача момента. Все коммунисты прежде всего и больше всего, все сочувствующие им, все честные рабочие и крестьяне, все советские работники должны подтянуться по-военному, переведя максимум своей работы, своих усилий и забот на непосредственные задачи войны, на быстрое отражение нашествия Деникина, сокращая и перестраивая, в подчинение этой задаче, всю свою остальную деятельность. Александр хотел только одного: донести ленинское слово так, как он его слышал и понимал. Помогала та вера, которая движет горами, которая тверже этих гор. Свою собственную связь с Лениным он ощущал постоянно. Только поэтому и написал ему тогда в Питере и послал пьесу. Его вело не честолюбие, не тщеславие, но восхищение и любовь.

- Сперва о розыске по делу ограбления почтового вагона, - рассказывал Кандюрин. - Включился Орел. Москва извещена. Путаница из-за того, что нельзя установить точную сумму ценностей. Виноват во всем Липецк. Они похищенное определяют от четырехсот тысяч до трех миллионов. А что на самом деле, кто знает. Несколько видов дензнаков, в документах не всюду отмечено, какими деньгами отправляли. Сейчас денежную эмиссию производят все кому не лень. Это бичь. Деньготворчество. В Якутске, говорят, используют вместо денег винные этикетки. Этикетка от мадеры - один рубль, от шампанского - три рубля. Вот и разберись.

- Ну, а насчет китайца, которому надо заказать татуировку, надумал что-нибудь? - спросил Вермишев.

- К китайцам пока ищем подходы. Нет людей.

- А насчет «замечательного человека»? Кандюрин оживился:

- Тут я, по-моему, сообразил. Есть у нас такой Малов. Не слыхал еще?

- Кем ему приходится Елизавета Малова? - насторожился Александр.

- Ты ее видел? Ну да, она соседка твоей квартирной хозяйки. Жена того Малова, о котором я говорю. Бывшая жена, разошлись не так давно. А считалась в свое время невестой Силантьева. А Малов всегда был правой рукой Силантьева. И одним из первых у наших эсеров. В министры иностранных дел Елецкой республики они его прочили. Считался умнейшим и благороднейшим человеком. Нас что смущало - Силантьев был кадетом, а его друг и доверенное лицо - в эсерах. Ненормально. Мы считали, что Силантьев хочет наложить лапу на эсеров, а потом обнаружилось, что он, хитрый мужик, дальше всех смотрел вперед. Когда в восемнадцатом году летом мы контру к стенке ставили, Силантьева кто выручил? Эсеры. Оказалось, что он им деньги давал с 1903 года и ни одна собака не знала. Но они доказали. Мы, большевики, были тогда в блоке с левыми эсерами, и Силантьев остался на свободе. А на Малова у меня давно зуб, еще с детских лет, был один случай в гимназии. Подговорил он двух ребят бросить в актовом зале в царский портрет шашку дымовую, и их исключили с волчьим билетом, а его не тронули. Ни в чем я его не обвиняю, да и лет ему было мало, а осадок остался. Но по расследованию заговора у меня не было оснований Малова подозревать, потому что он с осени прошлого года засел в деревне, в городе не появляется, встреч с Силантьевым не замечено. Живет в бывшем поместье Орловой, они старые друзья. После левоэсеровского мятежа уком запрашивал: нет ли у Малова, дескать, задания затаиться для последующей подготовки активных контрреволюционных выступлений, допустим, при подходе белых. Мы послали депешу в Москву, какие сведения есть у них по связям наших эсеров и столичных. Ответа пока нет. Пробовали сами найти к Малову ход. Послали одного товарища под видом беглеца из Центра.. Пароль мы знали. Наш явился к Малову, тот его не приласкал. Быть может, наш нечетко сыграл, и он заподозрил неладное. Короче, придраться не к чему... Но, когда ты про «замечательного человека» сказал, меня и стукнуло: может, Малов этого парня к Силантьеву и направил по старой памяти? Не предполагал, как оно все обернется.

- Или наоборот, предполагал.

- Может, и так...

- А что за фигура эта Орлова?

- Тетка серьезная, княжеских кровей. Образованная, на многих языках изъясняется. С большими людьми в переписке состояла.

1918-й. Передо мною елецкие «Известия» и «Советская газета» примерно с апреля. Листы ветхие, иные порчены сыростью, от иных оторваны лоскуты, должно быть на самокрутки.

Видно, что номера делаются наспех, все идет вперемешку. Объявления комиссара продовольствия о продаже соли, спичек и гороховой муки, корреспонденция о японском конфликте, перепечатанная из центральных газет, сообщение о музыкальном вечере. Елецкий Совнарком: председатель Горшков. Сообщение о митинге по случаю столетия Карла Маркса. Приказ по гарнизону: прекратить самовольные обыски. Обыски только по мандату коменданта. Сообщать о самовольных задержаниях граждан на улицах и отобрании у них вещей. За беспричинную стрельбу штраф 15 рублей за каждый израсходованный патрон. Извещение об общем собрании Совета рабочих депутатов в здании биржи труда. Одиннадцать кандидатов от