Тем временем гроб с телом покойной поместили в морг при кладбище, пока не будет готов склеп, в котором супруг хотел похоронить жену.

Все, что удалось узнать, чрезвычайно взволновало мистера Хоскина. Он, разумеется, обратил внимание и на совершенно естественную позу супруги, и на то, как безмятежно она лежала. Это исключало, что она находилась в коме, а потом очнулась и умерла от удушья. А потому мистер Хоскин горячо настаивал на том, что любимая жена его стала жертвой некомпетентности врачей и безрассудной поспешности.

Под воздействием указанных эмоций он вновь написал мистеру Уитни и со всей страстью излил на него свой ужас, горе и отчаяние.

Через несколько дней гроб решили открыть снова: появилась версия, что в дороге его могли вскрыть с целью грабежа. Последним обстоятельством действительно можно было объяснить изменения в положении тела. Ведь, в самом деле, самостоятельно повернуться в узком гробу почти невозможно.

Крышку сняли. Но это только умножило смятение и вызвало новый приступ ужаса: тело теперь лежало на левом боку. Лежало неловко.

Живой человек так лежать не мог. На лице покойницы застыла маска боли и страдания. Правда, обнаружили, дорогие кольца на пальцах и другие украшения никто не снимал – все было на месте. Что касается мистера Хоскина, то он не смог совладать со своими эмоциями. К ним теперь еще добавилось и раскаяние, ведь он обидел многих. В общем, он сошел с ума. Его поместили в сумасшедший дом, где спустя несколько лет несчастный скончался.

Вызвали эскулапа – авторитетного судебного медика, чтобы тот осмотрел тело женщины и раскрыл-таки ее тайну. Он проделал все необходимые процедуры и пришел к однозначному выводу: женщина мертва. Никаких сомнений быть не может. Крышку водрузили на место. В третий и в последний раз.

– Разумеется, она мертва, – заявил врач. – Более того, мертва давно. У нее извлекли внутренности, а тело забальзамировали еще в Спрингфилде, перед отправкой в Сан-Франциско.

Однажды ночью – было это летом 1843 года в Филадельфии – Уильям Хайнер Гордон лежал в постели и читал при свече «Путешественника» Голдсмита[3]. Время шло к одиннадцати. Комната располагалась на третьем этаже дома, в ней было два окна, которые выходили на Чеснат-стрит – одну из центральных улиц города. Балкона не было, как, впрочем, и на всем фасаде, только окна на гладкой кирпичной стене.

Почувствовав, что засыпает, Гордон отложил книгу в сторону, погасил свечу и повернулся на бок, но мгновение спустя (как он утверждал позднее) вспомнил, что забыл часы в кармане жилета, а они должны быть под рукой – он боялся проспать. Жилет висел на спинке стула в дальнем конце комнаты, подле окна.

Мужчина встал с постели и направился туда. Но дойти не смог – ногой зацепился за что-то тяжелое и упал на пол. Поднявшись, он зажег спичку и от нее – свечу. В центре комнаты лежал труп мужчины.

Гордон не был трусом, что он впоследствии недвусмысленно доказал своей доблестной смертью при штурме Чапультепека[4], но странное появление человеческого трупа на полу его комнаты, где, как он считал, за мгновение до этого ничего подобного не было и быть не могло, оказалось слишком тяжелым испытанием для его нервов. А потому он громко и пронзительно закричал.

Соседнюю комнату занимал Генри Гранье. Он еще не спал и немедленно бросился на крик. Попытался войти к соседу, но дверь была закрыта на задвижку, а Гордон слишком взволнован, чтобы открыть ее. Потому Гранье пришлось взломать замок.

Гордона арестовали и заключили под стражу. Провели тщательное расследование и установили все, что было можно установить. Подключились и газеты. Но все усилия полиции и репортеров ничего не дали – личность мертвеца так и не удалось выяснить. Врачи, привлеченные к дознанию, определили, что смерть неизвестного наступила по крайней мере за несколько часов до появления в комнате, но причину ее, тем не менее, объяснить не смогли. По их словам, исследованные ими органы находились в «рабочем состоянии». Иными словами – на момент смерти человек был здоров. Никаких следов насилия, а также воздействия ядов обнаружено не было.

Примерно девять или десять месяцев спустя Гордон получил письмо из Бомбея от своего приятеля Чарльза Ритчера. Тот сообщал о смерти их общего друга детства Чарльза Фаркуэрсона. В письмо был вложен также даггеротип покойного – его обнаружили среди оставшихся бумаг. Конечно, трудно в мертвеце признать живого человека и наоборот, но Гордон, разглядывая фотографию, не мог не заметить, что его детский приятель очень похож на мертвеца, что очутился ночью в его комнате. К тому же Ритчер сообщил дату и время, когда наступила смерть Фаркуэрсона. Загадочным образом она в точности совпала (Гордон, конечно, произвел поправку на время) с тем, когда тело возникло у него в спальне. Его друг описал и некоторые детали – в частности, положение тела их мертвого товарища. Странным образом эти детали тоже совпали.

О столь загадочных совпадениях Гордон сообщил товарищу в Бомбей.

Отвечая на послание, Ритчер писал:

«Ты знаешь, он переменил веру и стал здесь адептом зороастризма. А у них не принято придавать мертвецов земле. Тело относят в священное место, и там оно становится жертвой стервятников. Я сам видел, как труп отнесли в храм и положили на решетку в Башне Молчания в Бомбее. Я видел, как стервятники дрались подле его останков и жирели, поедая его плоть».

Тогда Гордон и его товарищи добились у властей разрешения вскрыть могилу таинственного покойника на городском кладбище. Они ее раскопали. Было видно, что захоронение не тронуто. Вскрыли крышку гроба. Открылся саван – он был густо покрыт плесенью. Но под саваном ничего не оказалось: ни тела, ни малейших его следов.

Случай, о котором пойдет речь, произошел 14 августа 1872 года в городе Ксения, штат Огайо. Джордж Дж. Рид, житель этого города, молодой человек двадцати одного года, утром, когда, как обычно, семья собралась к завтраку, вошел в столовую. Но вместо того чтобы сесть на привычное место возле входной двери, через которую вошел, отчего-то миновал его и направился через всю комнату к одному из окон. Зачем он это сделал – никто не понял. Под взглядами отца, матери, двух сестер и двоюродного брата, подростка пятнадцати лет, миновав обеденный стол, он сделал несколько шагов, а затем тяжело упал на пол – бездыханный! Его подняли, перенесли в спальню, где всей семьей попытались вернуть к жизни, но тщетно. Его так и оставили лежать на кровати, только, как и полагается в таких случаях, сложили на груди руки да прикрыли покрывалом тело и лицо покойного.