Ангел продолжал сидеть на диване, а я собирался с мыслями. В его облике было что-то очень знакомое. Наконец, я прямо спросил:

— Откуда я тебя знаю?

Казалось, я думаю и произношу слова, как в замедленном кино.

— Не в бровь, а в глаз! Хотя, в твоём случае, скорее, головой в стену, — со смехом ответил ангел.

В моей голове воссиял свет. На секунду что-то неясное всплыло в мозгу.

Я ткнул пальцем в его сторону и произнёс:

— Сники.

— Сказавший, что удар головой о стену не приносит пользы, явно никогда не встречался с тобой. Мы имеем дело с настоящей гениальностью, мой друг!

Я не успел ничего ответить, потому что в этот момент в мозгу открылась заслонка. Голова закружилась, воспоминания понеслись сплошным потоком, как будто кто-то загружал в меня целую жизнь. Я едва успел дойти до туалета, прежде чем меня вырвало. Не знаю, сколько я там находился, но когда вышел, ангел уже исчез. Что, наверное, было неплохо, так как в голове у меня пылал пожар. Я добрался до постели и уже через несколько минут спал мёртвым сном.

— Почему же нахлынули воспоминания, да так, что тебя вырвало? — спросил Денни.

— Этот вопрос всё ещё открыт для обсуждения. Возможно, к концу рассказа вы сможете мне на него ответить.

— А кем или чем был этот Сники? — задала вопрос Нина.

— Вообще-то, Сники — это имя ангела. Пока так и будем его звать, но обратите внимание, как развернутся события ближе к концу рассказа.

— Если ты никогда не видел этого ангела раньше, откуда тебе знать, как его зовут? — спросил Денни. — К тому же, что за имя такое — Сники?

Мои слушатели рассмеялись. Это хорошо, подумал я, ведь им будет нелегко сложить всю картину воедино, понять её смысл и при этом не тронуться рассудком.

— Что касается имени, всё скоро станет ясным из моего рассказа. С другой стороны, всё представляется не тем, что есть на самом деле. Что касается второго вопроса, Денни, я не смогу на него честно ответить, пока не закончу весь рассказ. Если, конечно, ответ на него вообще существует.

— Ответ всегда есть, — сказал Денни.

Я покачал головой.

— Ты можешь верить в это сколь угодно долго, но всё в этом мире представляется не тем, чем есть на самом деле.

— Мне абсолютно очевидно, что либо ты окунулся в это с головой, либо у тебя огромные проблемы, — сказала Нина.

— Я бы поставил деньги на оба утверждения, — рассмеялся Денни.

Я затянулся сигаретой.

— Посмотрим. Иногда становится страшно, но меня это не останавливает. Во всяком случае, надолго.

Продаётся

Ангел—Хранитель, один.

С извращённым чувством юмора, как есть, без гарантии, назад не принимается.

Чек или денежный перевод посылать по адресу: почтовый ящик такой-то…

Денни захлопнул свою записную книжку.

— Полагаю, нет смысла сохранять эти записи, — он разочарованно вздохнул.

— Почему ты так считаешь?

— Разве не очевидно? Ведь ангел запретил тебе этим заниматься?

— Нет. Кроме того, я ещё не закончил рассказ.

— Зачем же тогда приходил ангел? — спросила Нина.

— Запаситесь терпением, дойдём и до этого. И кто сказал, что это был ангел?

— Ты говорил, — ответил Денни.

— Я лишь сказал, что он был похож на ангела. А мне кажется подозрительным всё слишком безупречное. Я никогда не видал ангела, но если он выглядит так, как будто играет главную роль в голливудском фильме, это вызывает у меня подозрение.

Денни слегка успокоился, но всё ещё выглядел запутавшимся.

— Если он не ангел, то кто? — спросила Нина.

— Я не утверждал и того, что он не ангел. Не стройте догадок, если хотите понять тайны вселенной, — это лишь запутывает. Собирайте новые фрагменты мозаики — факты, храните их и ждите, пока другие части головоломки не станут на свои места. Постижение вселенной больше походит на охоту, чем на угадывание. Вы добываете фрагменты информации, а не строите догадки о том, какими они могли бы быть. Порой вы разбираете на части то, что уже известно, с целью увидеть фрагменты поодиночке, а потом снова собрать их вместе, чтобы увидеть полную картину. Поступая таким образом, вы не строите догадки, а рассматриваете большую часть истины фрагмент за фрагментом.

— Хорошо, как же нам разобрать на части всё, что ты рассказал до сих пор? — задала вопрос Нина.

— Вот как. Что мы имеем? Несчастье, желание, успех, страх, неудача, созерцание, будущее, нечто, похожее на ангела, и так далее. Теперь приглядитесь к каждому фрагменту.

Я дал им подумать над сказанным.

— Единственная картина, которую я вижу, — это та, которую ты нам описал, больше ничего нет, — произнёс Денни. — Если не строить догадок, то это всё.

Я взглянул на Нину, но и она отрицательно покачала головой.

— Затруднение в том, что вы не добавляете свои главные фрагменты, — сказал я.

— А что такое главные фрагменты? — спросил Денни.

— Всё во вселенной является не более чем тенью своей противоположности, то есть самолёт не будет самолётом без неба. Истина постоянно изменяется и расширяется, вот почему не существует такой вещи, как истина в последней инстанции.

— Я всё ещё не понимаю, — пожал плечами Денни.

— Хорошо, всё является ни чем иным, как тенью своей противоположности. Тогда возьми фрагмент, который мы называем несчастьем, и разложи его на противоположности. Теперь у тебя два фрагмента, несчастье и…

— Радость, — ответила Нина, — а для желания это удовлетворение. Теперь я вижу, картина выросла.

— Я не понимаю, — сказал Денни расстроенным тоном.

Нина посмотрела на меня.

— Можно мне?

— Пожалуйста, — удивительно, что она схватили мысль так быстро.

— Денни, представь, что все эти фрагменты принадлежат одной картине, но картине без конца и без начала, на которой всё продолжает переплетаться. Но существуют определённые правила, как, к примеру, если существует какой-то фрагмент, то где-то будет его противоположность. Противоположный фрагмент может быть большим или маленьким — нам пока неизвестно, знаем только, что он где-то есть.

Было видно, что от попыток понять сказанное у Денни голова пошла кругом.

— Давай я объясню это иначе, — предложил я. — Пару минут назад ты сказал, что по какой-то причине эту медитацию не разрешается использовать для игры в лотерею, и почему-то решил, что это — настоящий фрагмент мозаики. Но, на самом деле, это придуманный фрагмент, ты домыслил его и затем поместил в картину. Теперь, не скажи я об этом, придуманный фрагмент стал бы частью твоей действительности. Иными словами, картина, которую рисуешь ты, будет отличаться от той, что рисую я, хоть мы и начали с одного набора фрагментов. Картина, созданная из этих фрагментов тобою, была бы для тебя подлинной, то есть правдой. Но, с другой стороны, картина, сложенная мною, тоже была бы правдой, но для меня. Итак, какая же из этих двух правд — настоящая, и как человеку максимально приблизиться к подлинной правде?